— Сразу видно, что мой мудрый коллега черпает свою основную информацию в питейных заведениях, — отозвался француз с бородкой — на этот раз под всеобщий хохот.
Генерал, дружески посмеиваясь, с чутьем истинного дипломата дал сперва утихнуть ироническим аплодисментам, лишь потом поднял руку жестом чародея:
— Я приготовил для вас нечто получше гигантского кальмара! Банкет в замке, как и завтрак, не состоится и по другой причине. Было бы крайне нетактично пировать, когда хозяин замка маркиз Кастельмаре болен. Предваряю ваше любопытство — у него нервное расстройство.
— Позвольте спросить, а не вызвано ли оно тем, что жених дочери маркиза, сопровождавший его превосходительство министра информации и пропаганды, расторг помолвку? — не без ехидства спросил испанский корреспондент.
— Из-за того, что рухнули надежды превратить захудалый замок в доходный отель. Эту информацию, к сведению моего мудрейшего коллеги, я также почерпнул в местном кабачке! — с вызовом сказал итальянец.
На этот раз генерал мгновенно пресек грозившую хлынуть заново юмористическую волну:
— Причина другая — убийство жены и сына мультимиллионера Джошуа Шривера и похищение его дочери с целью получения выкупа в миллион песет!.. Сидеть на местах! — прикрикнул генерал на журналистов, вскочивших в едином порыве добежать скорее до телефона. — Да, вы первые в мире узнаете об этом! Это компенсация за несуществующие жертвы радиоактивности, в расчете на которые вы примчались в Панотарос. Еще раз приказываю — сидеть! Если вы не слепы, то должны видеть моих автоматчиков, которые охраняют телефоны и выходные двери. Зная характер корреспондентской братии, не могу допустить, чтобы вы, не дослушав сообщение до конца, поспешили оглушить читателей аршинным заголовком «Маркиз убивает семью миллионера!». Ничего подобного! До нервного расстройства маркиза довела активная помощь, которую он, будучи чрезвычайно талантливым детективом-любителем, оказал следствию. Предоставляю слово уже известному всем начальнику панотаросской полиции полковнику Бароха-и-Пиносу!
Никогда еще полковник не выглядел столь массивным и внушительным. С достоинством выдержав вспышки блицев, он заявил:
— Следствие по делу Шриверов закончено. Вот тут у меня вещественные доказательства. — Вынув из черного портфеля толстую, объемом в телефонный справочник, папку и консервную банку с хорошо знакомой Муну этикеткой — золотыми буквами «Экстра» поверх аппетитных розовых ломтиков колбасы, он не спеша продемонстрировал их для всеобщего обозрения.
Мун живо представил себе эти наглядные атрибуты уголовной драмы, поданные крупным форматом на первых полосах экстренных выпусков, когда обнаружил, что фотоаппараты и кинокамеры нацелены уже на него самого. Очевидно, он пропустил мимо ушей несколько фраз начальника полиции.
— …вручить их для ознакомления мистеру Муну, светилу мировой криминалистики, который успешным раскрытием панотаросской трагедии прибавил к длинному списку своих нелегких детективных побед еще одну — самую блистательную. Все лавры в расследовании дела Шриверов принадлежат всецело ему. К моему прискорбию, должен признать, что испанская полиция на этот раз оказалась бессильна решить эту сложнейшую загадку. Скорее наоборот! Я вынужден откровенно заявить, что полиция в моем лице придерживалась совершенно ложной версии отравления недоброкачественными консервами, на которую меня толкнули заведомо неправильный диагноз доктора Энкарно и подписанное им свидетельство о смерти. А вот красноречивое объяснение этой фальшивки. — Полковник протянул Муну тяжелую папку: — Копия так называемого «Барселонского дела», которую вы затребовали со свойственной вам интуицией. Разрешите вас поздравить! Ваша, могу без преувеличения сказать, гениальная гипотеза принята в качестве официальной версии! Краунен действительно оказался тем самым Гонсалесом, который в свое время руководил в Барселоне перевалочной базой наркотиков. Нет никакого сомнения, что убийство миссис Уны Шривер и ее сына Рола Шривера организовано им же по указанию Рода Гаэтано. Не менее ясно, кто и каким образом отравил их. — Полковник высоко поднял консервную банку. — Вот банка, которую я по просьбе мистера Муна затребовал из Малаги. Пользуясь этим случаем, я выражаю свое восхищение его воистину необыкновенной проницательностью! Как он и предполагал, Шриверы отравлены синтетическим ядом ботулином, о чем свидетельствует прокол в банке.
Вспыхнули блицы фотокамер. Банку, начальника полиции и Муна сфотографировали в разных ракурсах, только после этого полковнику дали возможность продолжать:
— Фактическим убийцей является местный врач, доктор Энкарно. На это указывают многие обстоятельства. Первое: только медику известно, что существует такой синтетический яд. Второе: будучи врачом, доктор Энкарно был уверен, что поставленный им диагноз, а именно отравление мясными консервами, не вызовет никаких подозрений. Наконец, третье, самое важное доказательство… Его настоящее имя — Валистер, под которым он фигурирует в том же «Барселонском деле» по обвинению в преднамеренном отравлении опиумом тяжело раненного Крауненом детектива Интерпола Луи Ориньона…
— Спасибо, полковник. Самое важное сейчас — судьба Гвендолин Шривер. Она жива! — выкрикнул генерал Дэблдей, не давая журналистам возможности штурмовать своими вопросами Муна, а самому Муну возможности высказаться. — Да, она жива! К счастью, Краунен и доктор Энкарно вопреки указанию Рода Гаэтано не убили ее, а предпочли заработать на этом деле приличный куш. Сообща они похитили Гвендолин Шривер и спрятали ее в одной из окрестных пещер, где она лежит и сейчас, связанная, беспомощная, лишенная пищи и воды. Почему без пищи и воды? Потому что между доктором Энкарно и Крауненом произошла ссора из-за будущей добычи в миллион песет, в результате которой доктор, вероятно, убил Краунена и, чтобы скрыть следы, вместе с машиной Гвендолин сбросил в пропасть. Сам доктор после этого убийства был вынужден бежать, бросив Гвендолин Шривер на произвол судьбы. Все находящиеся в моем распоряжении воинские части обыскивают сейчас окрестности Панотароса. Я надеюсь получить известие о Гвендолин Шривер с минуты на минуту. Вот почему нельзя занимать телефон. Нет ни малейшего сомнения, что Гвендолин Шривер жива. Но поскольку так же ясно, что ее физическое и психическое состояние весьма тяжелое, ее сразу же после обнаружения доставят на вертолете в Малагу, — как вы знаете, в Панотаросе нет госпиталя. К тому же полковник Асуньо, в руках которого находится официальное следствие по деятельности синдиката Рода Гаэтано в Испании, естественно, пожелает допросить ее по возможности скорее. Что же касается сбежавшего доктора Энкарно, то полковник Бароха-и-Пинос уже напал на его след — вчера его опознали в Малаге. Поэтому не исключается, что вы увидите там не только жертву — Гвендолин Шривер, но и преступника, разумеется, в наручниках и за решеткой…
— А теперь внимание! — продолжал генерал. — На укладку вещей вам дается пять минут. Не беспокойтесь, никто не останется! Вас доставят в Малагу на армейских вертолетах — всех до единого. Некоторые из испанских корреспондентов приехали на своих машинах. Они уже в пути — на грузовых вертолетах. Получите в целости и сохранности в гараже отеля «Мирамар», где всем вам заказаны комнаты за счет американской армии… — Взрыв смеха, аплодисменты. — И наконец, поскольку я в юности сам был журналистом и понимаю, как дорого время, — все кабины Малагского центрального переговорного пункта забронированы для вас с момента приземления вертолетов. Наш дядюшка Сэм достаточно богат, чтобы позволить себе такой маленький подарок…
— Ура дядюшке Сэму! — гаркнул кто-то. Но никто почти не поддержал его. Прямо-таки заваленные неслыханным обилием первоклассных сенсаций и сверхклассного сервиса, корреспонденты тем не менее боялись потерять драгоценное время на изъявление благодарности. Опрометью они кинулись складывать свои пожитки: а вдруг какому-нибудь неудачнику все-таки не достанется место в вертолете?
Оставшись один в мгновенно опустевшем холле, Мун даже прищелкнул языком от невольного восхищения. Генерал Дэблдей в амплуа иллюзиониста был воистину велик. Вытащив из рукава дело Шриверов, он не только заставил журналистов полностью забыть про радиацию, но и тем же взмахом мгновенно катапультировал их из Панотароса. А если он это сделал, на то, очевидно, были одному ему известные веские причины. И тут в голове Муна впервые мелькнула догадка: может быть, операция по расчистке Черной пещеры служит только для отвода глаз, а где-то, воплощая собой смертельную опасность, еще валяются осколки второй бомбы?
ЧАСТНЫЕ СЕНСАЦИИ МИСТЕРА МУНА
— Если Куколка захочет выехать из отеля, задержите ее под любым предлогом и бегите за мной! — Мун, выйдя наконец из глубокого раздумья, первым делом заручился поддержкой дона Бенитеса в предстоящей операции. Время еще не пришло — надо было обождать, пока снимут с поста вооруженного автоматом сержанта, поставленного у дверей Куколки для охраны ее покоя от газетчиков. — Задержите в любом случае, даже если ее будет эскортировать целый армейский взвод во главе с самим генералом! — добавил он, соображая на ходу, что и такая возможность не исключается. — И если появится профессор Старк, попросите его зайти ко мне. Насчет маркиза ничего не слышно?
