37
Чикаго
Стоун приехал в Чикаго днем. Он был совершенно измучен постоянным напряжением и устал.
Бумаги из архива Лемана привели его к Армитиджу. Там же, в бумагах, он встречал и фамилию Пога.
Чарли пытался найти адрес Пога в телефонном справочнике, но там его номера не было.
Должно же быть какое-то решение!
Чарли купил в кафе аэропорта чашку кофе и пластикового вкуса бутерброд, который он медленно и задумчиво сжевал. Ему нужна была помощь специалиста, и он даже знал, у кого может ее получить. Имя всплыло как-то само по себе из глубин памяти в тот самый момент, когда он решил ехать в Чикаго. Именно там жила женщина, которую он знал со студенческих пор. Это была подруга Шарлотты, Паула Сингер, юрист. Точнее, она была помощником прокурора штата. А это значило, что она работала в контакте с чикагской полицией. Возможно, она могла бы помочь ему узнать нужный телефонный номер.
Паула жила в одной комнате с Шарлоттой в общежитии колледжа и дружила с ними обоими. Однажды, лет пять-шесть назад, она несколько недель жила в их нью-йоркской квартире: у нее была какая-то трагедия на личной почве, и она нуждалась в утешении и дружеской поддержке.
Ее помощь была бы неоценима, если бы она согласилась помочь. У нее, возможно, можно было бы остановиться на ночь.
Ее имени не было ни в его адресной книге, ни в досье: она не числилась среди его друзей. По крайней мере, одну ночь он мог провести у нее спокойно.
Стоун инстинктивно подозрительно осмотрел кафе. Он очень рассчитывал на помощь Паулы и ни в коем случае не должен был допустить, чтобы они выследили его на пути к ней. Слава Богу, найти ее оказалось несложно. Номер ее телефона был в телефонном справочнике. Она жила в северной части Чикаго, на Барри-стрит, населенной в основном молодыми и преуспевающими людьми. Когда Стоун днем приехал туда, ее, конечно, не оказалось дома. Ему пришлось подождать. Он долго сидел в кафе, пока официантка не дала ему понять, что его присутствие тут дольше нежелательно.
Паула появилась только около девяти часов вечера. На ней был отличный деловой костюм, черное пальто и туфли спортивного стиля. В колледже она неизменно ходила в простом хлопчатобумажном свитере, вельветовой юбке и гамашах. Сейчас же она вся была просто пропитана высоким профессионализмом.
С трудом удерживая портфель и пачку газет, Паула вставила ключ в замок. Чарли стоял в темном углу, и она его не заметила.
— Паула, — тихо позвал Стоун.
Она вздрогнула и выронила портфель.
— Боже, кто тут?
— Чарли Стоун.
Она посмотрела в его сторону и наконец разглядела его.
— О Боже… Это ты… — Особого удовольствия в ее тоне он не услышал. Она явно была напугана. — Пожалуйста, не надо…
И тут он с ужасом понял, что происходит.
— Ты слышала… Паула, это ложь. Ты же меня знаешь. Ты должна мне помочь. — Он старался скрыть отчаяние, но оно прорвалось. — Помоги мне, Паула.
Она медленно отперла дверь и впустила его в квартиру.
— Ты что-нибудь ел?
— Нет.
— Ну-ка, дай я посмотрю, что у меня есть в холодильнике. — Ее первоначальный ужас сменился настороженным великодушием. Видимо, Чарли убедил ее в своей невиновности. Она даже сама предложила ему остаться у нее. — Вообще-то я дома не готовлю.
Кухня была крошечная, в стенке было проделано окошко для сервировки стола в комнате. У противоположной стены стояла стойка и высокие стулья. Все это напоминало Чарли обстановку шоу Мэри Тайлер Мур. Он стоял рядом с Паулой, стараясь не мешать ей скорбно смотреть в пустой холодильник. В конце концов она отыскала замороженный обед: цыпленка.
— Да, ничего особенного у меня, конечно, нет. Но я надеюсь, ты не откажешься разделить со мной этого цыпленка. — Паула включила микроволновую печь. Она старалась казаться спокойной, но была встревожена. — Выпьешь чего-нибудь? У меня, правда, ничего хорошего нет. Вина нет. Виски только.
— Отлично, Паула. Слушай, Паула, мне нужен номер телефона и адрес, которых нет в телефонной книжке. Завтра же утром. Ты ведь можешь это сделать?
Она налила ему и себе виски.
— Слушай, — неуверенно сказала она. — Я не знаю, как сказать… Я слышала о том, что случилось. Об убийстве, обо всем… Газеты пишут, что ты в бегах. Об этом все говорят.
Чарли заметил, что она старается стоять подальше от него.
— Надеюсь, ты не веришь всему этому?
— Я не знаю, что и думать. Если ты говоришь, что это вранье, то я поверю тебе. Но мне нужны факты. Например, что ты сейчас делаешь? И почему ты здесь? Я так поняла, что ты тут прячешься.
— Только одну-две ночи, — ответил Стоун. — Только до тех пор, пока я найду одного человека. Я не хочу доставлять тебе особых хлопот. Поверь мне. Но о тебе неизвестно как об одном из моих друзей…
— Спасибо.
— Да нет, я не это хотел сказать. Ну, ты меня поняла.
— Да. Но от кого ты скрываешься? Что же на самом деле произошло, Чарли?
Загудела микроволновая печь. Паула вынула поднос с курицей. От мяса поднимался ароматный пар. Девушка аккуратно разделила мясо на две половины, порцию для Чарли положила на тарелку, сама же принялась есть с подноса. Они ели, запивая еду виски и сидя очень близко друг к другу, почти касаясь друг друга коленями.
Он не сказал ей о том, что работал в «Парнасе», в ЦРУ. Она была уверена, что он служащий госдепартамента США, и Чарли не стал разубеждать ее. Его рассказ был сильно смягчен, но и в таком виде он потряс девушку до глубины души. Что-то в ней изменилось. Она говорила теперь тихо, голос ее дрожал от злости. Она перестала есть и смотрела на Чарли.
— Боже… Если все это правда, то это просто кошмар…
Чарли, глядя в стакан с виски, кивнул.
— Стоун, я узнаю телефон. У меня есть знакомый. Один из полицейских, с которым я однажды работала на снятии свидетельских показаний. Очень серьезное было дело… Вождение в пьяном виде. Ну так вот, он отличный парень. И ради меня в лепешку разобьется, я думаю.
— Это отлично.
— Да… Женат, имеет восьмерых детей. Так что не так уж и отлично. У него друг работает на телефонной станции, если хочешь знать. Сейчас все полицейские стараются обходить всю эту бумажную канитель с запросами и т. д. и т. п. Все это дерьмо.
Стоун, позволив себе слегка расслабиться, улыбнулся. Эх, старушка Паула все такая же грубиянка. В колледже она была прямой, бескомпромиссной и зачастую довольно обидно язвила. В юности она была совершенно бесполой. Теперь она сильно изменилась, но осталась такой же прямолинейной. Двенадцать лет назад это была толстушка с пухлыми щеками, карими глазами и длинными каштановыми волосами. Теперь она была намного худее, волосы были коротко подстрижены и мягко лежали вокруг лица. Она превратилась в привлекательную и очень сексуальную женщину.
— Слушай, Паула, а тебе нравится твоя работа?
— Да, Стоун, мне она нравится. Мне очень нравится зарабатывать двадцатую часть того, что имеют мои друзья, занимающиеся частной практикой, — ответила она. Но тут же смягчилась и продолжила: — Но я действительно люблю ее. Очень.
— Ты, наверное, много работаешь.
— Да уж, черт побери. Иногда просто мозгами можно двинуться. Едва успеваю опрашивать свидетелей. У прокурора штата несколько помощников. А что мы можем? Обвинение? Черта с два! Если ты точно знаешь, что мерзавец виновен, но доказательств недостаточно — все, забудь об этом. Можешь быть свободен.
Чарли слушал ее с улыбкой. Он понимал, что она старается отвлечь его от печальных мыслей.
— А кроме того, это место… где я работаю… сильно смахивает на концлагерь. Точно. Огромное и ужасное здание криминального суда на 29-й улице. Металлодетекторы, охранники с оружием, направленным на тебя с вышек.
— Мило. Но ты же не идешь против совести, Паула? Ты приносишь пользу. Я имею в виду, ты же не защищаешь корпорации, сбрасывающие отходы в реки?
Паула преувеличенно печально вздохнула.
— Приходится иногда. Ты же знаешь меня, я вечно лезу на рожон. Не так давно я взялась за одно дело. Вопреки совету судьи, вопреки всем. Мой босс советовал мне отступиться. Деревня Патрицио, штат Иллинойс. Изнасилование. Местный судья обвинялся в изнасиловании тринадцатилетней девочки. И, черт побери, он действительно сделал это, Чарли. Я точно знаю. Но у чертова судьи масса друзей-«шишек». И все эти большие люди свидетельствовали в его пользу, включая мэра и даже епископа. Шеф советовал мне подвести дело под какое-то более мягкое обвинение… под оскорбление действием, например. Чтобы избежать безнадежного процесса. Он считал, что у нас не слишком сильные доказательства, что присяжные не примут их. И я так и сделала. Понимаешь? Я сделала все, чтобы только упрятать этого мерзавца за решетку. Я сказала присяжным, что они должны дать мне теперь то, что я прошу.
