Катарина опускает рацию. В соседней комнате звонит телефон, стоящий на столе секретарши.
Лиммат вскакивает.
— К стене! Бейтер, следи, чтобы они чего-нибудь не выкинули!
Сдвинув на лоб чулки, не выпуская из рук пистолеты, они оглядывают помещение. Катарина сейчас кажется некрасивой. Дугообразные брови, тонкий нос делают ее похожей на вспугнутую птицу. Из двери, ведущей в коридор, просовывает голову Гейд:
— Как будто никаких изменений. Наверное, хотят начать переговоры.
Телефон продолжает трезвонить. Лиммат подходит, снимает трубку.
— Я полковник Эберт. Хочу говорить с вашим руководителем.
Лиммат успокоительно машет всем рукой. Гейд, Катарина и Маарен занимают свои посты.
— Я руководитель, — говорит Лиммат.
— Мы окружили здание. У вас нет шансов выбраться. Сдавайтесь!
— Не стоит спешить, полковник, — деланно смеется Лиммат. Эберт ощущает напряжение в его голосе. — Куда торопитесь? Попытаетесь проникнуть в помещение, пристрелим парочку заложников.
— Тогда и вам конец.
— Мы готовы на все! Бойцы Третьего фронта шутить не любят. Мы боремся против правительства и не признаем нынешнего режима.
— Меня не интересует ваша идеология. Для нас вы просто бандиты, как и все террористы, — твердо отвечает Эберт, но потом меняет тактику и сбавляет тон: — А вот насчет заложников надо поговорить.
Лиммат молчит. Уверен, что одержит верх. Поэтому ждет.
— Я хочу знать, сколько у вас заложников и кто они, — продолжает полковник.
— Одиннадцать, — коротко бросает Лиммат.
— А директор Дрейменс?
— И он тут.
— Позовите его к телефону, мне нужно с ним поговорить.
Лиммат раздумывает. Через раскрытую дверь поглядывает на сейф в кабинете профессора. На лице появляется жестокая улыбка.
— О’кей! Сейчас! — И кладет трубку на стол.
— Все в порядке? — спрашивает стоящий в дверях Маарен.
— Надеюсь. Приведи сюда профессора.
Маарен натягивает на лицо чулок, идет в зал совещаний.
Часы показывают десять.
В телефонной трубке слышатся приближающиеся шаги, тяжелое дыхание.
Трааль прикрепляет к аппарату миниатюрной мегафон, чтобы разговор был слышен всем, кто находится в штабной комнате.
— Алло! Дрейменс у телефона.
— Господин профессор? Я полковник Эберт из отдела национальной безопасности. Ситуация нам известна, но прошу ответить на несколько вопросов. Заложникам не причинили вреда?
— Нет, господин полковник.
— Значит, все целы… Террористы что-нибудь захватили?
Эберт знает: кроме профессора Дрейменса, разговор слышат и террористы. Надо следить за тем, что спрашивать, каким тоном, на чем акцентировать внимание. Каждое слово может иметь самые неожиданные последствия.
— Документы… Описания опытов с БЦ-8.
— Больше ничего?
Пауза. Гнетущая тишина. Слышится тяжелое дыхание Дрейменса, какой-то шум, потом уже знакомый Эберту мужской голос произносит:
— Хватит болтать, главный жандарм! Профессор вам ответил. Мы прочли бумаги, знаем, что творили в институте ваши люди. А на последний вопрос отвечу я сам, полковник. Да, мы отыскали кое-что в сейфе. Профессор пришел в отчаяние, когда сообразил, что попало в наши руки. Я имею в виду четыре цилиндра. Поэтому будьте благоразумны! Нападете на нас, разобьем эти очаровательные стаканчики. Подумайте. Свои условия мы скоро сообщим.
Разговор прервался в десять часов двадцать минут. Трааль вынул из магнитофона, подключенного к телефонному аппарату, кассету, вставил новую. Подозвал заместителя и приказал:
— Прокрутите сначала сотрудникам института. Надо узнать, действительно ли это голос профессора. Потом отвезите ленту в звуковую лабораторию для сравнения с имеющимися там записями голосов известных нам террористов. О результатах доложить. И побыстрее!
С минуту все сидели, молча глядя друг на друга. Потом Эберт откинулся на стуле и сказал доктору Амстелу:
— Профессор говорил о каком-то БЦ-8. И главарь террористов о том же. Скажите, доктор, поточнее, в чем тут дело?
— Как я уже говорил, речь идет об очень важной государственной тайне, — начал доктор Амстел.
Виктор Масперо сидел в редакции «Мустанга» за правкой статьи. Время тянулось медленно, до обеда далеко, еще не было половины двенадцатого. В перегороженных стеклянными стенками закутках народу немного. Шеф отослал всех «асов» на окраину города, где террористы напали на какой-то исследовательский институт, говорят, и стрельба была. Дело не очень заинтересовало Масперо. Он был специалистом по другого рода скандалам. Его репортажи не раз вызывали падение «великих мира сего». Масперо знал, что врагов у него немало. Да иначе и быть не могло. Но он оптимист и принимает жизнь такой, какая есть. Недели тишины, работы почти нет, потом в один час все меняется, редакция становится похожа на растревоженный муравейник, сотрудники, главным образом молодые, с благоговением шепчут: «Масперо опять взорвал „бомбу“!» Шеф Леонте знает его стиль и потому не смотрит косо, когда Масперо по две-три недели не приносит ни единой строчки.
Почесывая лоб, журналист встает, чтобы отнести выправленную статью на машинку, и тут на его столе звонит телефон.
— Масперо? Господин Виктор Масперо? — Мужской голос нетороплив, говорящий, видимо, желает удостовериться, действительно ли у аппарата нужное ему лицо.
— Да, это я.
— Хотите свергнуть правительство?
Вопрос неожиданный. Но не зря Масперо двенадцать лет занимается журналистикой, успел занять в «Мустанге» прочное положение. За это время он слыхивал много удивительных историй — и при личных встречах, и по телефону.
— Буду рад, если вы объяснитесь подробнее, — осторожно отвечает он и нажимает кнопку под столом, включая лежащий в ящике магнитофон.
— У меня мало времени. Вы слышали о нападении террористов?
— Да.
— Так вот, вопрос там решится в ближайшие часы. Хотите взять интервью у террористов?
— А есть такая возможность?
— Да. Кроме того, раздобудете факты, с помощью которых можно вызвать правительственный кризис и даже пошатнуть положение президента.
— Ладно, — прерывает Масперо. Голос незнакомца показался ему очень убедительным. Из многолетнего опыта Масперо известно, что обладатели таких голосов весьма целеустремленные люди, хорошо знающие, что им нужно. — Скажите, что предпринять, и я тотчас выеду.
— Внизу у консьержа для вас оставлена сумка. Возьмите ее.
— Надеюсь, в ней нет адской машины? Предупреждаю, сам я ее открывать не стану.
— Причин для паники нет, господин Масперо. Вы нам нужны. — Масперо отметил это «нам». — В сумке найдете коротковолновую рацию, настроенную на определенную волну. Садитесь в машину, поезжайте в район Малагского моста, остановитесь в спокойном месте, выведите из окна антенну и вызывайте «Флору». Вы меня поняли?
— Вызвать «Флору». Понял.
— Разумеется, прихватите магнитофон. Остальное — ваше дело. Хорошо, если бы вам удалось продать материал и какой-нибудь радиокомпании.
— Постараюсь. Если он на самом деле сенсационный, в моих интересах сделать из него «бомбу».
Но незнакомец еще не считал разговор оконченным.
— Чтобы все было в полном порядке, мы переведем на ваш счет десять тысяч франков в ту самую минуту, когда материал появится в газете или прозвучит по радио, — добавил он.
Масперо промолчал. «Я им в самом деле очень нужен, — мелькнуло у него в голове. — Явно просочилась секретная информация, как в том деле, два года назад».
— Желаю удачи, господин Масперо! Вечером постарайтесь быть в досягаемом месте, скажем в редакции. Вероятно, получите еще одну «бомбу». Успеха вам, — закончил незнакомец.
Доктор Амстел облизал пересохшие губы. Тихо заговорил:
— Наша страна в свое время подписала одно международное соглашение. С тех пор, правда, появлялись известия о том, что некоторые страны нарушили соглашение, но в конце концов это оказывалось уткой. А сейчас мы сами попали в крайне опасное положение.
Трааль почувствовал, как по спине его пробежал холодок.
— Нам неизвестно, как поступили другие правительства. Мы же на всякий случай кое-что предприняли… Три года назад президент в обстановке величайшей секретности дал указание о проведении исследовательской программы. О ней не сообщено даже союзникам… И вот три года назад были созданы эти лаборатории. — Доктор указал рукой на видневшиеся в окне здания. — Мы начали со сравнительно простого вида бактериологического оружия. Средства предоставило военное министерство. Оно и содержит институт. Разумеется, вывеска «Исследовательский институт сельского хозяйства» — всего лишь камуфляж.
«Предчувствия меня не обманули». Трааль оглядел собравшихся. На лице Бренна ничего не отразилось. Он сидел, молча уставившись в стену, хотя было ясно, что не упустил ни единого слова. Полковнику Эберту, вероятно, кое-что известно об этом деле, и он ожидал продолжения с легким нетерпением. «Отделу национальной безопасности, конечно, положено знать о таких исследованиях», — подумал Трааль.
