Когда без особых трудностей был взят этот барьер, уверенность Зорге в своих силах заставила его действовать быстрее, чем он планировал. Первоначально он рассчитывал стать токийским корреспондентом трех газет средней величины, что дало бы ему возможность занять достаточно прочное положение. Теперь же его дерзость требовала дальнейших шагов на пути обеспечения абсолютно надежного прикрытия. За пределами Германии наиболее влиятельной немецкой ежедневной газетой считалась «Франкфуртер цейтунг». Геббельс заставил большинство газет избрать нацистский курс, но в то же время он понимал, что ни один иностранец не поверит сообщениям, опубликованным в газетах, принадлежащих нацистской партии. Поэтому он освободил «Франкфуртер цейтунг» от официального контроля, вменив ей в обязанность лишь публикацию правительственных коммюнике. Газете было разрешено, например, назначать сотрудников для работы в Германии и за границей. Ее зарубежные корреспонденты были такого калибра, что придавали ей видимость объективности. С помощью знакомых берлинских журналистов Зорге встретился с редактором этой газеты и получил назначение, которое автоматически делало его старшим представителем немецких газет в Токио.
После этого он возвратился из Франкфурта в Берлин, чтобы закрепить свое положение нациста. В удивительно короткий срок его имя стало известным в самых высших кругах нацистской партии, и его стали приглашать на приемы, на которых бывали только близкие друзья Гитлера, Геринга и Геббельса. Вскоре разнесся слух, что у Рихарда Зорге из «Франкфуртер цейтунг» сильные друзья в политических кругах, в том числе глава гестапо Генрих Гиммлер.
Перед отъездом Зорге на Дальний Восток нацистский пресс-клуб в Берлине дал в его честь обед, на котором присутствовали Геббельс и начальник иностранного отдела нацистской партии Боле. Поэтому в Токио считали, что нацистская партия официально поддерживала Зорге. На самом же деле Зорге сам организовал этот обед, стремясь создать такое впечатление. На следующий день Зорге выехал в Токио через Соединенные Штаты и Канаду под «прикрытием», которое вводило в заблуждение страны оси в течение девяти лет.
В первые три недели своего пребывания в Токио Зорге наносил визиты представителям служб информации различных министерств, знакомился с иностранными пресс-атташе. Он получил приглашение на обед в немецком посольстве, стал членом токийской ассоциации иностранных корреспондентов, присутствовал на большинстве официальных пресс-конференций и впервые встретился с Вукеличем, прибывшим из Парижа.
Зорге выбрал Вукелича за его храбрость и способность выпутываться из трудных положений. В лицо они не знали друг друга. Были известны случаи, когда контрразведка ликвидировала или похищала иностранного агента и подменяла его своим человеком, который должен был служить приманкой для более крупной дичи. Желая исключить подобную возможность, Зорге распорядился, чтобы взаимное опознавание произошло только при обмене условными знаками на заранее организованной встрече.
И вот однажды вечером Вукелич официально встретился со своим начальником в баре гостиницы «Мегуро». Высокий худощавый человек заказал стакан вина, присел к столу и начал читать книгу. Вошел Вукелич и сел за тот же стол. «Вы Зорге из „Франкфуртер цейтунг“, не правда ли? — любезно осведомился он. — Если помните, мы встречались на прошлой неделе на пресс-конференции в министерстве иностранных дел».
Зорге оторвался от книги и улыбнулся. «Конечно! Вас зовут Вукелич. Рад вас видеть!» Вукелич взглянул на книгу. «Увлекательная книга. Я читал ее, — заметил он. — Как помнится, в ней описывается необыкновенная женщина… Вы знаете, у меня привычка запоминать номера страниц с эпизодами, заинтересовавшими меня. Я время от времени их перечитываю. Вспомнил… страница сто двадцать восемь. Образ этой женщины поразил меня, потому что она удивительно похожа на мою двоюродную сестру. Я даже собирался написать ей и спросить, не думает ли она, что знакома с автором гораздо ближе, чем это подобает приличной девушке».
«О, тогда я с удовольствием познакомился бы с вашей двоюродной сестрой. — Зорге широко улыбнулся и стал листать страницы. — Каждый мечтает встретить такую девушку, и, если вы имеете в виду тот же эпизод, что и я, память на этот раз подвела вас. Это страница сто семьдесят один».
На лице Вукелича появилась усмешка. Придумают же такое! Он имел в виду пароли, которыми они только что обменялись. Страница 128 была паролем Вукелича, а страница 171 —отзывом Зорге. Эта встреча была организована в Москве еще до того, как оба они выехали в Токио. Вукелич и не предполагал, что этот пароль придумал Зорге, неистощимый на выдумки.
Следующим шагом Зорге было установление связи с Одзаки. Это было легче сделать. Зорге распорядился, чтобы Вукелич устроил неофициальный прием и пригласил на него Одзаки. Там они и встретились, и там же Зорге представил Одзаки Вукеличу. Теперь три разведчика были готовы к действиям. Они начали устанавливать профессиональные связи и, естественно, включились в общественную жизнь Токио. Зорге терпеливо ждал, когда прибудут остальные два члена группы.
Один из них был человеком, которого Зорге выбрал в помощники Одзаки. Он встретил этого художника в Калифорнии. Мияги Етоку зарабатывал на жизнь, рисуя портреты людей, обедавших в Лос-Анжелеском районе «Малый Токио». Время от времени он получал заказы на портреты и от клиентов, которым нравились его наброски. Он изучал живопись в течение нескольких лет. Теперь же, когда время учебы прошло, он получал за свою работу больше денег, чем приносил ему ресторанчик «Сова», которым он владел какое-то время.
Мияги так и не смог оправиться от потрясения, которое он пережил, впервые познакомившись по приезде в Калифорнию с американским образом жизни. Одни имели слишком много денег, у большинства же их было слишком мало. Чтобы не испытывать угрызений совести, он вступил в Лос-Анжелесе в Коммунистическую партию Америки. А позже безобидный художник-японец с блестящими умными глазами стал разведчиком.
В сентябре 1933 года в дверь крошечной квартирки Мияги постучался неизвестный. Он пробормотал пароль и закрыл за собой дверь. Мияги получил первое задание. Ему вручили билет на пароход до Токио, двести долларов на расходы и отдельно билет стоимостью в один доллар. По прибытии в Токио он должен был следить за объявлениями в «Джапан Адвертайзер». Увидев там однажды объявление о желании какого-то лица купить редкую японскую гравюру по дереву, он должен был ответить на него. Человек, которого он встретит, покажет ему билет в один доллар, номер которого будет на единицу больше номера билета, врученного Мияги. Мияги должен будет выполнять приказы этого человека.
Через неделю Мияги исчез из Лос-Анжелеса. Все его личные вещи остались на квартире, и никто не знал, куда он уехал. Полиция Лос-Анжелеса отметила его как пропавшего без вести, но вскоре прекратила розыски. Исчезновение Мияги стали считать еще одной тайной, которую мог знать только «Малый Токио».
Как-то в конце ноября Мияги сидел в холле токийской гостиницы «Империал», пил кофе и читал «Джапан Адвертайзер». Вдруг он заметил объявление, которое гласило: «Куплю гравюру». Был указан адрес известного рекламного бюро, по которому мог обратиться любой заинтересованный. Мияги позвонил в бюро, и ему сразу же ответили, что человек, поместивший это объявление, будет в полдень. Через некоторое время Мияги отправился в это бюро. Управляющий представил Мияги высокому человеку с военной выправкой. Они вместе вышли из бюро, а на улице незнакомец вытащил из кармана долларовую бумажку. Мияги показал свою. Оба сели в автомобиль и уехали. Человек, который встретил Мияги в Токио, был Вукелич.
Наступило время занять свое место пятому члену группы Зорге — Максу Клаузену, в задачу которого входило обеспечивать радиосвязь из Токио. Прошло почти шесть месяцев, прежде чем Макс попрощался с Анной и договорился с ней, что она самостоятельно приедет в Шанхай и будет ждать там, пока он не вызовет ее в Токио.
Макс выехал из Москвы с тремя паспортами, чтобы, проезжая Европу, иметь возможность время от времени менять фамилию. На суде он заявил: «Мне дали три паспорта и около двух тысяч американских долларов. В Стокгольме я купил удостоверение американского моряка. В Гавре сел на „Бостон“, шедший в Нью-Йорк. Прибыв туда, я зарегистрировал свой немецкий паспорт в консульстве и стал ждать в гостинице „Линкольн“, как мне было приказано. Там меня посетил мужчина, назвавшийся Джонсоном. Он спросил меня, не нуждаюсь ли я в деньгах. Я отказался. Мне так и не удалось узнать, был ли он представителем советского посольства или членом разведывательной группы».
Клаузен прибыл в Токио в ноябре 1934 года под маской представителя немецких деловых кругов. Он стал посещать немецкое посольство, разыскивая чиновников, которые могли бы помочь ему установить контакт с японскими фирмами. Если бы он получил заказы, любой человек мог проверить его связи в Германии, и тогда выяснилось бы, что он действительно представляет немецкое импортно-экспортное агентство. Макс так часто посещал посольство, что его даже внесли в список лиц, приглашаемых на официальные приемы. На одном из таких приемов молодой атташе представил его Зорге. Они поздоровались и прошли в бар, ничем не выдав того, что давно знакомы. Для Зорге это означало конец длительного ожидания. Итак, последний член разведывательной группы — Макс Клаузен — прибыл на место.
