Тряся рюкзаком, беглая спина метнулась к стеклянной двери. Я — следом.
Спина перескочила через турникет. Я — следом, уже примериваясь к последнему прыжку.
Спина нырнула в горлышко прохода. Я — сле... Что за чертовщина?
Над моей головою ошалело взвыла сирена. К ее резкому звуку немедленно прибавился гулкий топот множества ног. Неужто воздушная тревога? — поразился я. — Но еще утром мы ни с кем не воевали.
— На месте! Стоять! Руки! — вразнобой проорало сзади несколько зычных голосов. Перекрыть их не смогла даже сирена под потолком, а потому она смущенно кашлянула и заткнулась.
Когда подмога необходима, у нас ее вечно не дозовешься. Зато уж когда ее не просят, она прискакивает сама, чтобы толкнуть тебя под руку.
Внезапные помощники смешали мне все карты. Последние метры погони профессиональный охотник обязан одолеть молча: приступ страха на финише может подстегнуть любую дичь. Адреналиновый допинг. Заслышав новые угрожающие звуки, беглая спина обрела второе дыхание и что есть сил кинулась к правому эскалатору. Я же, прыгнув за ней следом, ухватил в объятья только воздух и заскользил куда-то в другую сторону по влажному мраморному полу.
— Ты! Ты! В костюме! Р-р-руки! — Музыку отечественных затворов трудно было с чем-то спутать.
В каком еще костюме? — про себя удивился я. — Он же в джинсах и куртке!
Стараясь не потерять равновесия, я обернулся. Прямо мне навстречу галопом неслись человек шесть здоровых бугаев в синей форме муниципальной милиции, с «Калашниковыми» наперевес. Лица у них были потные и напряженные, пальцы — у спусковых крючков. На беглеца с сиреневым рюкзаком бравые стражи порядка не обратили никакого внимания.
Меня — вот кого они держали на прицеле! Вы что, ребята, мухоморов наелись? Я ведь...
— Р-р-руки! К стене! — Я не успел опомниться, как уже стоял враскоряку, упираясь ладонями в холодный розовый мрамор стены. Кто-то позади сноровисто обхлопал меня с ног до головы и выудил из-под пиджака мой табельный «Макаров».
— Есть! — раздался довольный возглас, а я получил в награду хороший удар по почкам.
— Парни... — начал я и тут же схлопотал от парней новый удар. Потом затрещину по шее. А на закуску размашистый, с оттягом пинок под зад.
— Да послушайте, ребята... — Не договорив, я получил по почкам и от ребят.
Моя милиция так меня бережет, сообразил я. Видимо, у муниципалов есть свой, особый метод борьбы с городской преступностью — хватать и метелить каждого второго москвича. Кто-нибудь да непременно окажется бандитом. И дело в шляпе. Жалко, что сегодня этим вторым повезло стать мне, а не беглому Исаеву с карабином под полой. Пока я торчал здесь у стены, он уже был на пути к «Кантемировской» или «Коломенской». А, может, к «Варшавской». Короче, я его бездарно упустил.
— Патронов нет... — доложил кто-то сзади. Мне, наконец, разрешили повернуться.
Полдюжины синих долдонов с важным видом разглядывали мой пустой «Макаров».
— Патронов нет, — тотчас же согласился я. — Кончились. Стыдно. Но это еще не повод, чтобы задерживать капитана ФСБ.
Коротенькое слово «ФСБ» несколько отрезвило бравых муниципалов. Бугай с лейтенантскими погонами сделал знак, и меня обыскали повторно. Уже гораздо учтивее, без затрещин. Теперь-то мое бордовое удостоверение было найдено и внимательно изучено.
— Виноваты, — буркнул лейтенант, возвращая документы и оружие. — Датчик сработал на ваш пистолет. Откуда ж мы знали, что он у вас служебный?..
— Датчик? — машинально переспросил я, хотя уже понял, о чем речь. Еще в семьдесят девятом, накануне Олимпиады, умные начальственные головы посетила мысль оборудовать металлоискателями все мало-мальски крупные скопления народа. Идея получила поддержку на самом верху, но из-за Афгана ее так и не успели воплотить. Позднее Юрий свет Владимирович тоже очень интересовался этим проектом, однако помер раньше, чем дал окончательное «добро». Последним эту же идею вынашивал бдительный шеф Службы ПБ генерал-полковник Сухарев, но и его, насколько я знаю, вытурили с поста прежде, чем проект реализовался. Я думал, тут-то все и заглохнет. Смотрите-ка, нет! Дело не пропало, просто перекочевало на муниципальный уровень. По меньшей мере одну станцию все-таки оборудовали и бдят. Ну какой же хозяйственный мужик наш мэр Круглов, про себя порадовался я. Ничего чужого не упустит. Все в дом, все в дом. Принес какой-нибудь дядя в метро железку — а его хвать! И по почкам, родимого, по почкам. А железку его в фонд мэрии. Переплавить на очередного Георгия со змеем.
— Датчик, то есть система металлоконтроля, — забурчал лейтенант. — Рамка такая. С этим, с детектором массы. Включается с двадцати двух ноль-ноль и до самого закрытия станции. Мы-то при нем только дежурим, посменно.
Муниципальному соколику страшно хотелось переложить свою вину на технику. Дескать, злой нехороший датчик двинул капитана ФСБ под зад. А потом пришел детектор массы и еще добавил.
— Рамка, значит... — задумчиво протянул я.
Пока я не мог уяснить лишь одну детальку: как же этот Исаев ухитрился без проблем миновать контроль, с обычным-то КС-23... Стоп-стоп! Почему, собственно, обычным? Есть же еще модификация «С». Карабин самозарядный для спецопераций. Бьет почти на километр. И перед ним любой датчик слеп, глух и нем.
Ч-черт, тревожно подумал я, а ведь малый неплохо экипирован. Раз такую штуку он спокойно носит за пазухой, то хотел бы я посмотреть, что у него в рюкзаке. Ужасно мне любопытно. Если он и есть «Мститель», дело принимает скверный оборот.
— Оч-чень скверно... — произнес я вслух.
— Виноваты, — теребя ремень автомата, повторил лейтенант. Он принял эту мою фразу на свой счет. — Ошибочка вышла, капитан. Виноваты... На вас ведь тоже не написано, что вы с Лубянки. Мало ли что. Скоро выборы, а у нас приказ, насчет бдительности и вообще. Вы бы предупредили заранее...
— Уговорили, — колко отозвался я. — Завтра же закажу табличку «ФСБ», повешу на шею... Обалдуи. Тупицы. Олухи.
Последние три слова я досказал уже на улице, быстрым шагом направляясь обратно к исаевскому дому. После милицейского пинка копчик здорово ныл при ходьбе. Прочие пострадавшие части тела тоже напоминали о себе. В другое время я бы непременно дознался, кто из этих шестерых молодцев конкретно бил меня сзади, и вернул все удары хозяевам. Но сейчас не до сведения счетов с этими недоумками. Граф Монте-Кристо во мне подождет...
Универсальная отмычка не пригодилась. Дверь в квартиру, где жил Исаев, и так оказалась открыта. Дрянная сорокаваттная лампешка без абажура тускло высветила обстановку комнаты — еще более скудную, чем у сумасшедшего инвалида Заварзина. Стол, трехногий табурет, фанерная тумбочка. Кровать возле стены, оклеенной драными зеленоватыми обоями. Телефон у кровати. Все.
Первым делом я по-собачьи принюхался к обоям. Я не ошибся. Чуть заметный горький запах тлеющих листьев был мне хорошо знаком. Я запомнил его со времен «дела Околобродова» — одного из первых столичных пушеров, которого все-таки взяли на сбыте привозной марихуаны. От продавца мы тогда сразу поехали к покупателям, там-то я и нанюхался. Было это лет десять назад, однако запашок ничуть не изменился. И с чего бы ему меняться? Сырье то же, обработка та же. Просто мелкие пушеры стали буграми и теперь сами шлют новых сбытчиков торговать травкой прямо к Кузнецкому мосту. А наше Управление по борьбе с наркотиками, не желая выглянуть в окно, бодро отстреливается цифрами: еще двадцать таблеток «экстази» обнаружено в баре ночного клуба «Люмьер», еще тридцать пузырьков неучтенного солутана конфисковано в аптеке номер девять на улице Фруктовой...
Уж рапорты составлять мы все умеем.
Даже поверхностный осмотр исаевского жилища с избытком подтвердил мои подозрения. В одном углу комнаты я увидел смятую банку из-под штатовского безалкогольного пива, в другом — бейсбольную кепку с поломанным козырьком, а на тумбочке — раскрытую тетрадку, в которой не хватало нескольких листков.
Вот вам и «Мститель», сказал себе я. Ты его отыскал, Макс, можешь радоваться. Чего же ты не радуешься? Прыгай до потолка. У автора письма в Кремль теперь появились имя, фамилия, отчество. Но, кроме паспортных данных, у автора есть еще спецкарабин КС-23 «С» с неизвестным количеством боевых патронов. И еще...
Матерь божья! В складках грязно-желтого одеяла я вдруг высмотрел целую россыпь гладких желтых цилиндриков с характерным матовым блеском. Пластит, самый натуральный пластит, в полновесной армейской расфасовке. Значит, и упаковка у него должна быть стандартная. Бумажный мешок вмещает восемнадцать шашек, по двести граммов каждая. Здесь на одеяле их осталось восемь. Стало быть, Исаев прихватил с собою ровно десять штук. Простая арифметика.
Целых два кэгэ мощнейшей взрывчатки.
Мысленно я прокрутил в голове маленький фильм ужасов. Кадр первый: в обойме моего «Макарова» остаются патроны. Кадр второй: на его выстрелы я отвечаю своими. Кадр третий и последний: шальная пуля попадает в сиреневый рюкзачок. Адский гром. Вспышка размером с двухэтажный дом. И — ничего живого в радиусе десяти метров от эпицентра...
