Ханна толкнула дверь и пробралась в коридор, в котором не было никого, кроме пары солдат у входа в зал совета. Она поняла, что ей не пройти мимо них без вопросов.
Когда до двери оставался один шаг, ей было велено остановиться. Подчинившись, она оказалась между ними. Тщательно проверив коробку с принадлежностями, один из них, с двумя нашивками на рукаве, сказал:
— Ты знаешь, в наши обязанности входит ещё и личный досмотр? — Не получив никакого ответа, он наклонился, поднял подол её чёрной робы и схватил за лодыжки. Второй с хриплым ржанием заскользил руками от шеи к груди, в то время как руки первого ползли по её ногам вверх. Когда руки первого добрались до бёдер, а второй стиснул ей соски, Ханна оттолкнула их и шагнула в зал. Вдогонку она услышала их хохот.
Стол был возвращён в центр зала, а стулья неровно расставлены вокруг. Она начала с того, что поправила стол, а затем принялась ставить стулья на одинаковом расстоянии друг от друга. В голове у неё все ещё не укладывалось, что Симон жив. Но зачем было ЦРУ посылать его в Багдад? Если не для того, чтобы… Поправляя стул Саддама Хусейна во главе стола, она посмотрела на его огромный портрет. Затем её взгляд остановился на листе, прибитом гвоздями рядом с портретом.
Американская Декларация независимости висела именно там, где говорил заместитель министра иностранных дел.
Два автомобиля на большой скорости завернули к шлагбауму и были быстро пропущены во двор без всякой проверки документов. Скотт внимательно наблюдал, как их тут же окружила большая группа солдат.
Когда из второй машины вышел высокий и тучный человек, Азиз проговорил сквозь зубы:
— Генерал Хамил, багдадский парикмахер. Он всегда носит опасную бритву на кольце с ключами.
Крац кивнул.
— Я знаю весь его жизненный путь, — сказал он. — Даже имя молодого лейтенанта, с которым он в настоящее время сожительствует.
Майор Сайд стоял навытяжку, отдавая честь генералу, и Скотту было понятно без слов, что это человек иного чина и калибра, чем тот, с которым ему приходилось иметь дело до сих пор. Он вгляделся в лицо человека в безупречно сшитой форме, с гораздо более многочисленными наградами, чем у майора, и с хлыстом в руках, затянутых в чёрные перчатки. Это было жестокое лицо. Стоявшие вокруг него военные были не в состоянии скрыть свой страх.
Майор указал на Скотта:
— Ты, подойди.
— Мне кажется, что он имеет в виду тебя, — сказал Крац. Скотт кивнул и направился к группе.
— Господин Бернстром, — сказал генерал, снимая с правой руки перчатку, — я генерал Хамил. — Скотт пожал протянутую руку. — Мне жаль, что заставил вас ждать. Но я больше не буду задерживать вас. Покажите мне ваш сейф, который произвёл такое впечатление на майора Сайда.
При этом генерал повернулся и зашагал к зданию. Скотту ничего не осталось, как пойти вслед за ним. Впервые в жизни его охватил ужас.
Ханна взяла губку, немного пасты и стала втирать её в поверхность стола небольшими круговыми движениями, одновременно вглядываясь в Декларацию независимости. Рукопись была в таком ужасном состоянии, что она засомневалась в возможности её восстановления, в случае если Симону удастся вернуть её в Вашингтон.
Она выглянула из-за двери в короткий коридор и заметила сейф, который видела на грузовике. Он был открыт, но охранялся двумя другими головорезами, занятыми таким же трёпом, как и те, что стояли на входе в зал совета.
Ханна медленно двинулась вдоль коридора, вытирая пыль и наводя лоск на деревянных панелях, и вскоре оказалась напротив сейфа. Шагнув вперёд, она уставилась внутрь его, словно никогда в жизни не видела ничего подобного. Один из солдат пнул её под зад, и она упала в сейф. Последовало неизменное ржание. Она хотела уже было развернуться и ответить, но тут вдруг заметила длинный цилиндр из картона, лежавший в тёмном углу сейфа. Приподнявшись, она быстро закатила его под подол своей длинной юбки в надежде, что сможет воспользоваться им для того, чтобы передать Симону сообщение. Оставив губку с полиролью на полу сейфа, Ханна выбралась в коридор и стремглав бросилась назад, делая вид, что убегает от охранников.
Вернувшись в зал, она взяла из коробки другую губку и принялась драить стол, постепенно перемещаясь туда, где её не могли видеть охранники. Затем опустилась на колени и, скрывшись под столом, быстро сняла колпачок с выпавшего на пол цилиндра. В нем что-то было. Она вытащила пергамент, развернула его и увидела мастерски выполненную копию Декларации независимости, которую впоследствии кто-то пытался подпортить. Ей мгновенно стало ясно, что Симон, должно быть, рассчитывал, что ему каким-то образом удастся подменить оригинал этой копией.
Крац проследил, как Скотт скрылся вслед за генералом в здании, затем медленно прошёл через двор к грузовику, забрался в кабину и стал наблюдать через стекло. На них никто не обращал внимания.
— Слишком все просто, — проговорил он. — Слишком уж просто. — Кохен с Азизом смотрели прямо перед собой и молчали. — Если подключился Хамил, значит, они что-то подозревают. Пора выяснить, кто и что знает.
— Что вы имеете в виду, сэр? — спросил Кохен.
— У меня такое ощущение, что наш майор не вполне понимает, что происходит. Либо его не ввели в курс дела, либо считают недостаточно компетентным для этого.
— Или то и другое, — предположил Азиз.
— Или то и другое, — согласился Крац. — Так что давайте выясним. Азиз, я хочу, чтобы вы с Кохеном прогулялись до шлагбаума и сказали часовым, что идёте перекусить и что вернётесь через несколько минут. Если они откажутся пропустить вас, значит, им известно, что мы замышляем. В этом случае возвращайтесь сюда за дальнейшими указаниями.
— А если они нас пропустят? — спросил Кохен.
— Скройтесь из поля зрения, — сказал Крац, — но при этом следите за грузовиком. Это будет нетрудно, когда вокруг такие толпы зевак. Если появится профессор Брэдли со своей картонной трубкой и я положу руку на переплёт стекла, как делаю это сейчас, быстро возвращайтесь назад, потому что медлить нам будет нельзя. И кстати, Кохен, если меня по какой-то причине не будет, а профессор станет предлагать заехать в министерство иностранных дел, сделайте так, чтобы этого не случилось. — Кохен кивнул, совершенно не понимая, о чем идёт речь. — Ну а если увидите, что у нас неприятности, скройтесь на один час и молитесь, чтобы сработала уловка.
— Понятно, сэр, — сказал Кохен.
— Возьмите ключи с собой и идите, — распорядился Крац и, спрыгнув на асфальт, направился туда, где стоял майор Сайд, прижав к уху свой неизменный телефон. Остановившись в нескольких шагах от майора и делая вид, что хочет привлечь его внимание, Крац в то же время следил, как Азиз с Кохеном подходят к шлагбауму. Вот Азиз остановился и завёл шутливую беседу с одним из часовых. Через несколько секунд Крац увидел, как они прошли под шлагбаумом и растворились в толпе.
Майор Сайд закончил разговаривать по телефону.
— Ну что у вас теперь? — спросил он.
Крац достал сигарету и попросил у майора прикурить.
— Не курю, — отмахнулся тот.
Крац медленно вернулся в кабину и сел за руль, не спуская глаз со входа в штаб-квартиру Баас.
Ханна смотрела на Декларацию, висевшую на стене. До неё было всего несколько шагов. Дождавшись очередного раската солдатского смеха, она быстро подошла к стене и попыталась вынуть гвозди. Три поддались сразу, а тот, что был в правом верхнем углу, продолжал упрямо сидеть в стене. Через несколько секунд Ханна почувствовала, что ей ничего не остаётся, как снять документ через шляпку гвоздя. Когда рукопись оказалась у неё в руках, Ханна вернулась к столу, положила её на пол и быстро вернулась к стене, чтобы прикрепить копию.
Бросив беглый взгляд на результат своих стараний, она вновь вернулась к столу, стала на колени, быстро скрутила оригинал и засунула его в цилиндр, который опять спрятала под юбкой. Эти две минуты были самыми долгими в её жизни. Стоя на коленях, Ханна попыталась собраться с мыслями. Ей не вынести трубку из здания, так как часовые могут «обыскать» её ещё раз. Альтернативы у неё не было. Она быстро прошла назад по короткому коридору и вошла в сейф раньше, чем солдаты перестали болтать. Выронив цилиндр на пол, Ханна толкнула его на прежнее место, подхватила губку с полиролью и, показав их солдатам, бегом вернулась в зал.
Теперь ей надо как можно быстрее покинуть здание и каким-то образом дать знать Симону.
И тут послышались голоса.
Двери лифта раскрылись, из него вышел генерал и направился к залу совета.
— И как велик этот сейф? — спросил он у Скотта.
— Три метра в высоту, два с лишним в ширину и два с половиной в глубину, — ответил Скотт не раздумывая. — При желании вы можете проводить в нем совещания, генерал.
— Неужели? — сказал Хамил. — Но я слышал, что управлять им может только один человек. Это правильно?
