Совещание в министерстве внутренних дел проходило напряженно. Лебель доложил о перипетиях прошедших суток: поисках, приведших в Эгльтон, пропавшем водителе такси, убийстве в замке, высоком седовласом пасторе, севшем в Тюле на парижский поезд.
— Короче говоря, — едко заметил Сен-Клер, когда Лебель закончил, — убийца уже в Париже, с новой фамилией и внешностью. Похоже, вы опять потерпели неудачу, мой дорогой комиссар.
— Давайте подождем с упреками, — вмешался министр. — Сколько в Париже датчан?
— Вероятно, несколько сот, господин министр.
— Мы можем их проверить?
— Только утром, когда гостевые карточки привезут в префектуру полиции, — ответил Лебель.
— Я могу организовать сбор карточек в полночь, в два и четыре часа утра. — подал голос префект полиции. — В графе «профессия» он должен написать «священнослужитель», иначе у портье возникнут подозрения.
Вокруг стола замелькали улыбки.
— Скорее всего, он прикроет жесткий воротник шарфом или снимет его, так что в графе «профессия» будет указано совсем другое, — эти слова Лебеля стоили ему нескольких мрачных взглядов.
— В таком случае остается только одно, — министр встал. — Я еще раз попытаюсь встретиться с президентом и попрошу его отменить все появления на публике до тех пор, пока мы не найдем и не обезвредим этого человека. А пока позаботимся о том, чтобы с утра проверили каждого датчанина, зарегистрировавшегося в отелях Парижа этим вечером и ночью. Я могу положиться в этом на вас, комиссар? Господин префект полиции?
Лебель и Карон кивнули.
— На сегодня все, господа.
— Более всего меня бесит, — жаловался Лебель Карону, вернувшись в кабинет после совещания, — их нежелание признать, что дело не только в его удачливости и нашей глупости. Да, ему везет, но он и чертовски умен. А от нас постоянно отворачивается удача, и мы допускаем ошибки. В том числе и я. Но одного обстоятельства они не учитывают. Дважды мы разминулись с ним на самую малость. Сначала он уехал из Гапа на перекрашенной машине. Затем покинул замок, убив любовницу, сразу после того, как мы нашли машину. И каждый раз это происходило утром, после того как я заявлял в министерстве, что он у нас в руках и мы надеемся схватить его в ближайшие двенадцать часов. Люсьен, мой дорогой друг, я думаю, пора воспользоваться моей неограниченной властью и организовать прослушивание телефонных разговоров.
* * *
Он стоял у окна и смотрел на другой берег лениво текущей Сены, на Латинский квартал, где ярко горели окна и громко смеялись парижане.
В трехстах ярдах от него высокий мужчина всматривался сквозь летнюю ночь в громаду здания Полис Жюдисер, слева от подсвеченных шпилей Нотр-Дам. Он был в черных брюках и ботинках, шелковая водолазка скрывала белую рубашку и манишку. Он курил длинную английскую сигарету с фильтром, и его лицо казалось слишком молодым для седых волос.
Не подозревая об этом, они смотрели друг на друга с разных берегов Сены, а в это время часы на церквах Парижа возвестили о приходе 22 августа.
Часть третья
Анатомия убийства
Выспаться Клоду Лебелю не удалось. В 1.30, когда он едва заснул, Карон потряс его за плечо.
— Шеф, извините, пожалуйста, но меня осенило. Этот парень, Шакал, у него датский паспорт, так?
Лебель сел, сбрасывая остатки сонливости.
— Продолжайте.
— Где-то он его взял. Или подделал, или украл. Но раз паспорт потребовал изменения облика, выходит, он его украл.
— Логично. Продолжайте.
— Если не считать его разведывательной поездки в Париж в июле, остальное время он находился в Лондоне. Скорее всего, паспорт украден в одном из этих городов. А что делает датчанин, если он потерял или у него украли паспорт? Идет в свое посольство.
Лебель даже подпрыгнул.
— Иногда, мой дорогой Карон, я думаю, что вы далеко пойдете. Соедините меня с суперинтендантом Томасом, а потом с генеральным консулом Дании в Париже. В таком порядке.
Следующий час он провел у телефона и убедил обоих мужчин покинуть теплые постели и вернуться в рабочие кабинеты. Сам Лебель около трех часов снова прилег на раскладушку, но уже в четыре ему позвонили из префектуры полиции, чтобы сказать, что среди гостевых карточек, собранных в отелях Парижа в полночь и в два часа утра, датчанами заполнено более 980, и сейчас их сортируют по категориях «возможно», «вероятно» и «прочие».
В шесть часов, когда он пил кофе, позвонили технические специалисты из ДСТ, получившие его указания сразу после полуночи. Заброшенная ими сеть не осталась пустой. Лебель вызвал машину и вместе с Кароном поехал в коммуникационный центр, чтобы прослушать запись на магнитофонной ленте.
Она началась с громкого щелчка, за которым последовала серия потрескиваний, словно кто-то набирал номер. Потом долгие гудки и еще один щелчок: на другом конце провода сняли трубку.
— Алле? — произнес хриплый голос.
— Говорит Жаклин, — женский голос.
— Говорит Вальми, — мужской.
— Они знают, что он — датский пастор. Они проверяют гостевые карточки датчан по всем отелям Парижа, собирая их в полночь, в два и четыре часа утра. Потом они допросят каждого датчанина.
— Благодарю, — ответил мужчина после короткой паузы и положил трубку.
То же сделала и женщина. Лебель долго смотрел на вращающуюся бобину…
— Вы знаете номер, по которому она звонила?
— Да, мы можем определить его по времени возвращения диска в начальное положение после набора той или иной цифры, — ответил связист. — Молитор 5901.
— Адрес у вас есть?
Связист протянул Лебелю полоску бумаги. Комиссар взглянул на нее.
— Пошли, Люсьен. Пора нам побеседовать с господином Вальми.
В дверь постучали в семь часов утра. Школьный учитель варил кофе на газовой плите. Нахмурившись, он выключил газ и пересек гостиную, чтобы открыть дверь. На пороге стояли четверо. Он сразу понял, кто они и зачем пришли. Двое дюжих полицейских едва не набросились на него, но их остановил низенький мужчина в штатском.
— Мы прослушивали телефоны, — буднично объяснил он. — Вы — Вальми.
Лицо школьного учителя осталось бесстрастным. Он отступил назад и позволил им войти в квартиру.
— Я могу одеться? — спросил он.
— Да, конечно.
Оделся он быстро, под настороженными взглядами полицейских натянув рубашку и брюки прямо на пижаму. Молодой мужчина в штатском стоял у двери. Постарше возрастом прошелся по квартире, оглядывая кипы книг, журналов, газет.
— Потребуется уйма времени, чтобы все это рассортировать, Люсьен.
Мужчина у двери хмыкнул.
— Слава богу, это не по нашей части.
— Вы готовы? — спросил низенький школьного учителя.
— Да.
— Отведите его вниз, к машине.
Комиссар задержался в квартире дольше всех, чтобы просмотреть бумаги, лежащие на столе учителя, над которыми тот работал с вечера. Обычные школьные контрольные. Очевидно, учитель работал на дому, чтобы в любой момент ответить на звонок Шакала.
Телефон зазвонил в 7.10. Лебель несколько секунд смотрел на него, затем взял трубку.
— Алле?
— Говорит Шакал, — донеслось с другого конца провода.
Ровный, бесстрастный голос. Лебель лихорадочно искал ответ.
— Говорит Вальми, — и замолчал, не зная, как продолжить разговор.
— Что нового? — последовал вопрос.
— Ничего. Они потеряли след в Каррезе.
На лбу комиссара выступил пот. Если бы этот человек задержался в отеле, где он остановился, еще на два-три часа!
Раздался щелчок, затем гудки отбоя. Шакал положил трубку. Лебель последовал его примеру и сбежал вниз, к ждущей у тротуара патрульной машине.
— В управление, — бросил он шоферу.
* * *
В телефонной будке маленького отеля на берегу Сены Шакал недоуменно пожал плечами. Ничего. Странно. Этот комиссар Лебель далеко не дурак. Они наверняка нашли таксиста из Эгльтона, побывали в От Шалоньер, обнаружили тело баронессы в замке и пропажу «рено». Отыскали «рено» в Тюле и допросили персонал железнодорожной станции. Следовательно, они…
Он вышел из будки и направился к конторке портье.
— Мой счет, пожалуйста. Я спущусь вниз через пять минут.
* * *
Суперинтендант Томас позвонил в половине восьмого, когда Лебель входил в свой кабинет.
— Извините, что задержался с ответом. Не так-то легко разбудить сотрудников датского генерального консульства и упросить их прийти на работу. Вы совершенно правы. 14 июля датский пастор заявил о пропаже паспорта. Он предполагал, что его украли в номере отеля в Вест-Энде, но не мог этого доказать. Поэтому не стал подавать официальную жалобу, к облегчению управляющего отеля. Пастор Пер Иенсен из Копенгагена. Рост шесть футов, синие глаза, седые волосы.
