С поверхности доносился громкий шум. Компьютеры, обрабатывавшие сигналы, отфильтровали его большую часть, однако каждые несколько минут Джоунз отключал процессоры, чтобы убедиться, что те не отфильтровывают лишнее. Механические устройства не обладают воображением, и Джоунз опасался, что часть аномальных сигналов, которые он искал, исчезает в системе алгоритмов обратной связи компьютера. Это серьёзная проблема с ЭВМ, скорее даже с их программным обеспечением: ты отдаёшь машине команду что-то сделать, и она начинает исполнять задачу с таким рвением, что конечный результат теряет всякий смысл. Джоунз нередко сам развлекался составлением программ. Он был знаком с несколькими парнями из одного колледжа, составлявшими игровые программы для персональных компьютеров; один из них получал неплохие деньги в компании «Сьерра он-лайн системз»…
Опять отвлёкся, упрекнул он себя. Очень трудно прислушиваться часами, ничего не слыша. Было бы неплохо разрешить акустикам читать на вахте. Впрочем, решил он по зрелом размышлении, предлагать этого не стоит. Мистер Томпсон может согласиться, а вот шкипер и все старшие офицеры когда-то работали на реакторах и следовали железному правилу: вахтенный обязан следить за приборами и полностью концентрировать своё внимание на порученном задании. Джоунз не относил это правило к числу особенно хороших. Для акустиков ситуация иная. Они слишком легко сгорают на работе. Для борьбы с этим Джоунз пользовался музыкальными записями и компьютерными играми. Он умел целиком погружаться во что угодно, лишь бы это отвлекало его от работы. Особенно эффективным был «Чоплифтер». Человеку нужно отвлекаться чем-нибудь, рассуждал он, хотя бы раз в день. В некоторых случаях и на вахте. Даже водители большегрузных автомашин, представители далеко не самой интеллектуальной профессии, пользуются радиоприёмниками и плейерами, чтобы не впасть в гипнотический транс. А вот матросам на атомной подлодке, обходящейся налогоплательщикам в добрый миллиард…
Джоунз наклонился вперёд, прижал наушники к вискам, оторвал исчёрканную страницу блокнота и записал время на новой странице. Затем чуть отрегулировал усиление, которое и без того находилось почти на пределе, и снова отключил процессоры. Какофония шумов, доносящихся с морской поверхности, едва не оглушила его. В течение минуты Джоунз терпел, регулируя глушение вручную, чтобы отфильтровать самые громкие шумы высокой частоты. Ага! – удовлетворённо заметил он наконец. Может быть, мне мешает система алгоритмов – обратной связи обрабатываемых сигналов, но пока говорить об этом слишком рано.
Когда Джоунз впервые овладел этой аппаратурой в школе акустиков, его охватило страстное желание показать её брату, который имел учёную степень магистра по электронике и работал в качестве консультанта в фирме, занимающейся музыкальными записями. У него уже было зарегистрировано одиннадцать патентов. У брата глаза бы полезли на лоб от изумления при виде акустического оборудования на «Далласе». Системы цифрового преобразования на военно-морском флоте опережали коммерческие системы на много лет. Жаль, что все это засекречено вместе с атомными тайнами…
– Мистер Томпсон, – негромко произнёс Джоунз не оборачиваясь, – вы не могли бы попросить шкипера немного повернуть к востоку и сбросить скорость на один-два узла?
Томпсон тут же вышел в коридор, чтобы передать просьбу Джоунза. Через пятнадцать секунд подлодка легла на новый курс и чуть сбавила скорость. Ещё через десять секунд Манкузо вошёл в гидроакустический пост.
Он ожидал этого с нетерпением и изрядно беспокоился. Ещё пару суток назад было очевидно, что их прошлый контакт ведёт себя не так, как они ожидали. Он не вышел на Первую дорогу и ни разу не сбавил скорости. Он, капитан третьего ранга Манкузо, где-то допустил ошибку – может, он ошибся в определении курса русской подлодки? И что может означать, что их друг не последовал принятым курсом? Джоунз понял это раньше всех: значит, решил он, это ракетоносец. Их капитаны никогда не торопятся.
Джоунз сидел в своей обычной позе, склонившись над столом, он поднял левую руку, призывая тем самым соблюдать тишину, и ждал, пока буксируемая антенна на конце троса не выйдет на точный азимут с востока на запад. Забытая им сигарета догорала в пепельнице. В гидроакустическом посту непрерывно вращались катушки магнитофона, их меняли каждый час и хранили для последующего анализа после возвращения на базу. Рядом находился второй магнитофон, записями которого пользовались на «Далласе» для повторного изучения контактов. Джоунз протянул руку и включил его, затем повернулся к командиру и увидел, что тот смотрит на него. На лице Джоунза появилась усталая улыбка.
– Вот он, – прошептал акустик. Манкузо показал на динамик. Джоунз отрицательно покачал головой.
– Сигнал слишком слабый, шкипер. Я сейчас едва его слышу. Думаю, он примерно к северу от нас, но мне потребуется время.
Манкузо посмотрел на стрелку громкости, на которую указывал Джоунз. Она была почти на нуле. Примерно каждые пятьдесят секунд стрелка чуть-чуть вздрагивала. Джоунз быстро писал.
«Проклятые фильтры заглушают часть шумов! Нужны более качественные усилители и хорошие ручные регуляторы фильтров!» – было написано на странице блокнота.
Манкузо сказал себе, что все это выглядит довольно нелепо. Он наблюдает за Джоунзом, как наблюдал за женой, когда она рожала Доминика, и регистрирует движения стрелки, как тогда регистрировал родовые схватки. Но тогда он не испытывал такого волнения. Как говорил он своему отцу, не было оно и таким, какое охватывает тебя в первый день охотничьего сезона, когда ты слышишь шорох листьев и понимаешь, что это не шаги человека. Сейчас его волнение было намного большим. Он охотился за людьми, которые походили на него и находились в подлодке, такой же подлодке, как и эта…
– Становится громче, шкипер. – Джоунз откинулся на спинку кресла и закурил сигарету. – Идёт в нашу сторону. Считаю, его курс три-пять-ноль, даже, скорее, три-пять-три. Все ещё едва слышно, но это точно наша цель. Мы нашли его. – Джоунз решился на дерзкий поступок. В конце концов, он заслужил определённую скидку. – Будем ждать или начнём преследование?
– Будем ждать. Иначе можем спугнуть. Дадим ему подойти как можно ближе, а сами устроим нашу знаменитую имитацию чёрной дыры в воде. Затем поплывём за ним, намылим ему хвост. Мне нужно, чтобы поставили новую плёнку на записывающее устройство, и пусть компьютер ВС-10 проведёт сканирование алгоритмов обратной связи. Прочитайте инструкцию, чтобы обойтись без уже обработанных алгоритмов. Этот контакт необходимо подвергнуть анализу, а не интерпретации. Прогоняйте запись каждые две минуты. Мне нужен его акустический почерк – записанный, просчитанный, разобранный по косточкам. Мне нужно узнать о нём все, что только возможно: шум движителя, почерк силовой установки и всё остальное. Я хочу точно знать, кто это.
– Это русская подлодка, сэр, – заметил Джоунз.
– Да, но какая? – улыбнулся Манкузо.
– Слушаюсь, капитан. – Джоунз понял, что нужно Манкузо. Он останется на вахте ещё два часа, но конец был близок. Почти. Манкузо сел рядом, надел запасную пару наушников и взял сигарету из пачки Джоунза. Капитан пытался покончить с курением уже месяц, но лучше начать это на берегу.
Авианосец Королевского флота «Инвинсибл»
Теперь на Райане была форма офицера Королевского флота. Впрочем, только временно. Очередным доказательством стремительности развивающихся событий было то, что у него оказался только мундир и две рубашки. Весь этот его гардероб находился сейчас в чистке, а тем временем он облачился в брюки, изготовленные в Англии, и в свитер. Ничего удивительного, подумал он, никто даже не знает, где я нахожусь. Обо мне просто забыли. От президента ничего не поступало – впрочем, Райан и не рассчитывал на это, – а Пейнтер и Давенпорт просто выбросили из головы, что он когда-то был на «Кеннеди». Грир и судья занимаются своими делами и время от времени посмеиваются про себя, думая о том, что Райан наслаждается приятным круизом за казённый счёт.
Однако круиз не был приятным. Оказывается, Джек так и не сумел избавиться от морской болезни. «Инвинсибл» находился сейчас у побережья Массачусетса, ожидая появления русского надводного флота и энергично разыскивая советские подлодки в отведённом англичанам районе. Авианосец описывал круги в океане, волны которого никак не успокаивались. Все, кроме него, были заняты делом. Лётчики взлетали дважды в день – а то и чаще, – совершая совместные полёты с американскими лётчиками с береговых авиабаз. Корабли практиковались в тактике надводных морских боев. Как сказал за завтраком адмирал Уайт, все это походило на продолжение учений «Ловкий дельфин». Райану не нравилось бездельничать. Конечно, все относились к нему предупредительно. Более того, гостеприимство казалось даже чрезмерным. У него был доступ в командный центр, и когда он наблюдал за тем, как англичане преследуют подводные лодки, ему объясняли все настолько подробно, что он действительно понимал никак не меньше половины.
