– Спортом он занимается хоть?
– Начал ходить в бассейн.
– Когда мне его все-таки можно будет увидеть?
– Об этом говорить пока рано, голубчик. Вы для него, извините за выражение, человек из прошлой жизни. Он считает вас отчасти виноватым в том, что случилось с его девушкой…
– Да что с ней случилось! Вон тусуется по всем глянцевым журналам со своим нариком!
– Вы знаете, голубчик, у нас, врачей, – свои связи, так я скажу, что ее проблемы гораздо хуже, она ведь тоже его, Василия, любила и знает, что с ним. Так что с нариком она не ради нарика, а ради уже, собственно, наркотиков… Да. А это вылечить труднее, чем суицидальный синдром. Мама ее, Юлия Владимировна, уже не знает, что делать. Хотела стать бабушкой американца, а на самом деле… Как бы дочь спасти…
– Не знал этого.
– Короче, нельзя разлучать молодых, тем более серьезно влюбленных, по политическим мотивам. Вот так вот, голубчик мой.
– Я и не разлучал…
– Ну сейчас это неважно. Главное, что вам пока рано к нему. Он еще не переварил ситуацию.
– Когда же будет можно, Самуил Феликсович?
– Евгений Васильевич, тут все индивидуально, когда за месяц все проходит, а когда и двух лет мало. Но мы не хотим, чтобы он долго задерживался. Уверяю вас, голубчик мой, мы не тянем из вас деньги, хоть вы и платите повременно. Выпишем сразу, как только это будет возможно. Но готовьтесь к тому, что может потребоваться еще полгода.
– Полгода?
– Полгода – максимум. Будет быстрее – будет быстрее! Мы делаем все возможное, уверяю вас, голубчик мой, чтобы приблизить срок выздоровления. И, как я уже сказал, прогресс налицо.
– Ну что ж. Мне остается только верить вам. Это самое дорогое, что у меня есть, единственный сын. Самуил Феликсович, вы уж… впрочем… Спасибо. Я заеду через пару неделек.
– Всегда рады, Евгений Васильевич, голубчик, всегда рады. А кстати, очередной счет можно оплатить прямо в кассе – как выйдете – по коридору – направо.
Глава тринадцатая
Скоро в ближайшем будущем
Американське сало «Лярд» – шматочок захiдного благополуччя![88]
– Резко обострилась ситуация в Автономной республике Крым. Активисты «Меджлиса крымско-татарского народа» в количестве двадцати тысяч человек перекрыли четыре трассы государственного значения: Симферополь – Бахчисарай, Симферополь – Севастополь, Симферополь – Алушта и Ялта – Симферополь. Другая группа активистов в количестве десяти тысяч человек блокировала здание правительства и Верховного совета Автономной республики Крым, Третья группа в количестве до двух тысяч человек блокирует задние телецентра в Симферополе. В городе Алушта идут столкновения татарских боевиков с местными казаками. О жертвах и пострадавших нет точных сведений. Депутат Верховной Рады Леонид Грич заявил, что в Крыму происходит государственный переворот, о котором он давно предупреждал. Силы милиции стянуты к зданию Верховного Совета республики. Очевидцы сообщают, что татарские боевики вооружены стрелковым оружием и их явно больше, чем сил правопорядка. Боевики ждут только сигнала к началу штурма здания Верховного совета. Русскоязычные жители Крыма боятся выйти на улицу. Многие высказываются в том духе, что в случае переворота они готовы бежать в Россию. Черноморский флот России приведен в боевую готовность, однако из источников, близких к командованию, сил ЧФ хватит, чтобы блокировать и отстоять Севастополь, но не весь Крым. Агентство «Новый регион» продолжает следить за событиями.
Теперь уже было не до шуток.
Первым о взрыве домов в Киеве и о четырехстах пострадавших мирных жителях узнал Николай. Генерал Колея, помощником которого Николай сейчас работал, прогуливался по Приморскому бульвару в Одессе с каким-то своим агентом из числа депутатов Верховной Рады, а Коля сидел в машине и «сек поляну». Вдруг зазвонил секретный оперативный номер, который никогда не отключался и по которому не могли позвонить ни родственники, ни друзья-собутыльники.
– Передай Колее, что в Киеве взорваны две девятиэтажки, много пострадавших, по первым данным, более четырехсот.
Мозг мгновенно включился на какое-то резервное питание.
– Владимир Семенович, Владимир Семенович! – крикнул он шефу и замахал руками.
Колея быстро оставил собеседника и двинулся к Николаю, явно недовольный тем, как тот помешал разговору.
– В Киеве ЧП, террористы взорвали жилые дома.
Колея замер на месте и выпрямился.
– Ну, вот и настал мой час, Коля.
Николай добавил:
– А еще в Крыму обострилась обстановка, захват Верховного Совета татарскими боевиками, это уже по радио передают. А дома они, похоже, взорвали, чтобы вызвать замешательство в руководстве страны и заставить население пойти на уступки по вопросу Крыма…
Козак похлопал себя по карманам, ища сигареты.
Ах, да! Он же Алле еще две недели назад пообещал, что бросит курить.
Подошел водитель генерала.
– У тебя сигареты есть? – спросил Николай.
Тот оказался некурящим, но сходил куда-то и принес какой-то дряни, вроде кишиневского «Мальборо».
– Мы вылетаем в Киев, – распорядился генерал, – свяжись с самыми ближними на сей момент военными, пусть немедленно пришлют сюда, в Одессу, вертолет.
– А основание? – заикнулся было Николай, но тут же сообразил, что генерал является заместителем руководителя Совета Безопасности. И, не дожидаясь упрека в несообразительности, Николай помчался звонить военным летчикам.
В Борисполе их уже ждал кортеж из черного «Гелендвагена», уазика и бронетранспортера «БТР-80».
– Какие последние данные? – коротко спросил генерал, садясь не в джип, а в «уазик».
– Ответственность за взрывы взяла на себя татарская крайне радикальная группировка «Бартыз-Исламэ», они выдвинули требование полной независимости Крыма, товарищ генерал, – доложил личный адъютант.
– Дай мне связь с президентом, – распорядился Колея.
Связи долго не было.
– Где-то прячется, трус, – выругался генерал, – в песок голову засунул, к американцам в посольство уже поди сбежал.
Однако через четверть часа связь с президентом появилась.
– Алло, это говорит Колея, оперативную обстановку мне доложили, пересказывать не буду, долго. Думаю, что захват Верховного совета Крыма и взрыв домов в Киеве – скоординированное действие. Пока мы тут вздыхаем насчет домов, они полностью возьмут под контроль полуостров. Сейчас их люди уже штурмуют склады с оружием и разоружают милицию в Крыму. Двадцать тысяч боевиков – это армия, которая будет способна держать весь Крым, кроме Севастополя, под контролем, и мы даже не сможем туда войти. Перешеек между Крымом и материком в Красноперекопске очень узок. Надо срочно вводить войска в Крым. Таково мое мнение. Милиция не справится.
– Владимир Семенович, – с трудом пытаясь придать своему голосу признаки спокойствия, сказал Ищенко, – не трогай военных, не забывай, что «мне отмщение и аз воздам». И вообще сейчас международная…
– Ты что? В попы записался? – позабыв все политесы и перейдя на «ты», огрызнулся Колея. – Надо людей спасать, а не глупые советы давать! – крикнул в микрофон Колея.
Он был красив в этот момент. Как на войне, как там, в Афгане, где он командовал батальоном разведки сороковой армии, как там, в открытом, обдуваемом ветром «уазике», с трубкой радиостанции «Р-106» в одной руке и прижимая фуражку другой рукой, чтобы не сдуло. Он был красив, как может быть красив настоящий военный в момент исполнения своего долга.
В штабе СБ генерал мгновенно взял все на себя.
Так бывает, когда в драке, на пожаре или в иной ситуации все, сперва опешив и растерявшись, вдруг начинают сплачиваться вокруг единственного, кто сохранил твердость и ясность рассудка.
– Самая ближняя к Крыму боеспособная часть – это наша бывшая 40-я бригада ВДВ, нынче, по мудрому решению президента, сокращенная до полка аэромобильных сил, – склонившись над картой, вслух рассуждал генерал.
– Семьдесят девятый Николаевский полк, товарищ генерал, – с готовностью подтвердил заместитель министра.
– Объявите им тревогу и перебросьте полк в Симферополь, – приказал Колея, – я сам вылетаю туда через… – Колея поглядел на часы, – через восемнадцать минут.
– Перебрасываем полк с техникой? – уточнил заместитель министра.
– Весь полк на боевых машинах десанта, – грозно повысив голос, подтвердил генерал, – вы что? Собираетесь снова подставлять наших ребят безоружными, как этот осел и подлец?!
Все без уточнений поняли, кого имел в виду генерал Колея.
И все отчетливо услышали трижды повторенное генералом:
«Мочить в сортире, мочить в сортире, мочить в сортире».
Американське сало «Лярд»… Не погоджуйтеся на менше.[89]
– Тень нового кровавого диктатора генерала Колеи легла на Восточную Европу. Генерал Колея безжалостно потопил в крови очаг национального сопротивления крымских татар… – заявила в интервью радио «Свобода Плюс» известная правозащитница, вдова академика Сагарова, Э. Бондер.
