Глаза Мики блестели, их взгляд был более ярким и живым, чем Райану доводилось у кого-нибудь видеть. На его лице расплылась широкая улыбка, как на тыкве, а потом он просто отпустил руки.
Мики Ало неловко упал с крыши, повернувшись в воздухе, ужасная улыбка все еще раздвигала его пухлые щеки.
Четырьмя этажами ниже его тело взорвалось при ударе.
Вдали послышалось завывание сирен, а вертолет резко изменил направление и устремился в залитую дождем ночь.
Райан, у которого из плеча шла кровь, проковылял к Наоми, подобрал ее фотоаппарат, потом вернулся к Люсинде. Он обнял ее здоровой рукой.
— Спасибо, — прошептал Райан.
— Что он сказал? — спросила молодая женщина, все еще не оправившись от шока.
Боулт отвернулся.
— Я не разобрал.
Они пошли в гараж, чтобы уйти с дождя, и на первом этаже встретили Коула. Тот выглядывал на улицу, где съезжались полицейские машины, создавая ожерелье мигающих красных фонарей.
— Наоми мертва. Вот ее фотоаппарат. — Райан протянул его Коулу.
Харрис опустил голову. Наоми Зур ушла к своему израильтянину.
Они вышли на улицу, где ими занялись полицейские. Им надели наручники и зачитали их права. Дождь стих, когда их усаживали в разные патрульные машины.
Райан сидел в одиночестве на заднем сиденье, слушая шорох «дворников» на ветровом стекле, сгонявших влагу прочь. Он был посреди восьмимиллионного города, и все-таки один, и ему было страшно. Райан не мог забыть последние слова Мики:
— Я вернусь, — прошептал его бывший школьный товарищ. — Я вернусь и достану тебя.
Глава 72
Зачем беспокоиться?
Когда Хейз Ричардс вернулся домой из Европы и вышел из самолета в аэропорту Даллеса, его взяли под стражу два федеральных помощника инспектора и отвезли в штаб-квартиру ФБР. Два дня спустя Малкольм Рашер сделал краткое заявление средствам массовой информации со ступенек резиденции губернатора Род-Айленда:
— Хейз Ричардс снял свою кандидатуру на пост президента Соединенных Штатов. Это никоим образом не свидетельствует о плохой работе губернатора Ричардса, но пока следствие не закончено, губернатор Ричардс считает, что его дальнейшее участие в выборах нанесло бы вред нашей демократии. Губернатор Ричардс хотел бы поблагодарить всех тех, кто его поддерживал. Он сделает заявление в ближайшие дни.
Но он прятался еще неделю и не защищал себя. Пресса ухватилась за историю и выдавала все больше и больше компрометирующей информации. Появились утверждения, что Анита Ричардс собиралась подать на развод и даже назначила встречу своему адвокату в Провиденс. Не странно ли, что она умерла спустя день после этого? И не странен ли тот факт, что Хейз получил столько денег на проведение избирательной кампании? Вопросы без ответа.
В эту неделю никто не видел Эй-Джея Тигардена.
Через два дня после того, как их выпустили из участка, Коул сказал Райану, что Хейза обвиняют в заговоре с целью убийства. Коул и Райан пытались сблизиться, но у них было слишком мало общего. Их свели вместе обстоятельства, а не дружба. У Райана болело простреленное плечо. Они выпили по стаканчику в номере Райана в отеле и распрощались, зная, что, скорее всего, им больше никогда не встретиться.
Люсинда поехала домой, чтобы побыть с матерью, которую совершенно выбили из колеи смерть Мики и сообщения о делах семейства Ало, так что Райан остался один в своих апартаментах в гостинице «Шерри Неверленд». Журналисты осаждали коридоры, карабкались по пожарным лестницам на зданиях на другой стороне улицы, вооружившись длиннофокусными фотоаппаратами, и пытались сфотографировать его. Телефон звонил не переставая. Райан попросил гостиничного оператора отключить его. Каждый вечер служащие отеля доставляли список сообщений и почту в брезентовых мешках, весивших больше двух фунтов.
Марти Ланье звонил пять раз.
Каждый вечер Райан разговаривал с Люсиндой из своего номера. Она была в особняке в Нью-Джерси с Пенни.
— Это просто удивительно, — сказала Люсинда перед отъездом Райана в Лос-Анджелес. — Мама так отчужденно держится. — Молодая женщина долго молчала. — Она не понимает, почему я… — Люсинда не смогла закончить фразу.
— Ты не убивала его, Люсинда. Он сам убил себя. Мики набивался на это.
Но Люсинда не могла ему поверить, и их ежевечерние разговоры стали наполняться длинными паузами.
— Я собираюсь поехать домой, — в конце концов объявил Райан. — Я должен попрощаться с Мэттом. Я полагаю, что смогу наконец это сделать. Но я скучаю по тебе. Мне бы хотелось тебя увидеть.
Когда Люсинда наконец заговорила, от ее слов ему стало холодно.
— Я говорила, что люблю тебя… И я не перестала тебя любить… Но сможем ли мы справиться с таким множеством плохих воспоминаний? Достаточно ли мы сильны? Да и хватило бы сил на это у кого-нибудь другого?
— Я не знаю, — признался Райан. И он на самом деле не знал.
Боулт вернулся в Лос-Анджелес. Журналисты слетелись в аэропорт. Передвижные телестанции припарковались на белых полосах, где обычно пассажиры садились в машины. Представители прессы толкались, пихались, ругались, пока Райана вели сквозь полицейский кордон. У тротуара стоял кортеж.
Райана Боулта встречали как кандидата на пост президента, которого он только что уничтожил.
На следующее утро Райан прокрался в грузовой лифт отеля «Сенчери плаза» и ждал на лестнице, пока служащий подгонит взятую напрокат машину. Ему пришлось прятаться под гостиничным одеялом, пока клерк вел машину мимо отеля, мимо журналистов и телерепортеров до условленного места двумя кварталами дальше. Там мужчина протянул Райану ключи от машины и пешком вернулся к своей стойке в гостинице.
Райан договорился встретиться в доме на Бэль-Эйр с агентом по продаже недвижимости, представлявшим интересы его жены. Он проехал по улице и остановился у особняка в стиле французского регентства, где они с Линдой когда-то жили. Дом, полный совершенных с точки зрения дизайнера вещей, которые Райан абсолютно не ценил. Агент впустил его внутрь.
— Я могу подождать, — предупредила тридцатипятилетняя длинноногая блондинка с телом инструктора по аэробике и улыбнулась ему.
— Нет… Это я должен сделать один.
Он бродил по дому со старым чемоданом, упаковывая, с его точки зрения, куда более ценные вещи, чем предметы искусства доколумбовой эпохи, украшавшие комнаты.
Линда все еще владела домом, но со времени развода она сюда не заходила. Его бывшая жена путешествовала по Европе. Она никогда не станет скучать по вещам, которые забрал Райан. Он отправился в комнату Мэтта, подошел к шкафу с его одеждой и стал их рассматривать. Потом протянул руку, взял несколько вещей и понюхал их.
Райан чувствовал запах сына.
У него заболело сердце, и слезы навернулись на глаза. Он сложил его бейсбольную форму. Взял с полки бейсбольную кепку мальчика и все аккуратно положил в чемодан. Добавил к этому обе бейсбольные рукавицы. На стене под стеклом висела легенда, написанная его сыном. Четкий почерк Мэтта. Они смеялись, когда паренек повесил это четыре года назад. Райан снял рамку со стены и прочитал написанное в последний раз:
ЗАЧЕМ БЕСПОКОИТЬСЯ?
Надо беспокоиться только о двух вещах. Вы либо больны, либо здоровы. Если вы здоровы, вам не о нем беспокоиться. Если вы больны, вас должны беспокоить две вещи… Вы либо будете жить, либо умрете. Если вы будете жить, вам не о чем беспокоиться. Если вы умрете, то вас должны волновать только две вещи. Вы либо отправитесь в рай, либо попадете в ад. Если вы попадете в рай, вам не о чем беспокоиться. Но если вы попадете в ад, то вы будете слишком заняты, пожимая руки старым друзьям, так что у вас не останется времени на то, чтобы беспокоиться.
И тут Райан услышал смех. Или ему показалось, что он его услышал. Было ли это игрой воображения, или это Каз смеялся над противоречиями жизни?
Райан упаковал футбольный мяч Мэтта, потом вышел в коридор и взглянул на фотографии на стенах. На эти снимки он не мог смотреть после смерти сына. Он рассматривал фото, на котором Мэтт и Линда улыбались гавайскому солнцу. Люди на фотографиях больше не казались ему чужими. Райан мог снова переживать эти моменты и улыбаться. Первая рыба… Второй день рождения, куда пригласили только плюшевых животных. Он снял фотографию со стены. На снимке Мэтт и Линда смеялись, потому что их кот Джордж уселся на голову спящего Райана и стал вылизывать ему волосы, причесывая. Эта фотография сказала ему куда больше, чем все остальные на стенах. Он не знал толком, почему. Боулт упаковал все в сумку вместе с остальными сокровищами.
Райан продолжил обход комнат, все рассматривая и со всем прощаясь. Спустя два часа он вышел из дома и уехал.
Он оставил две свои награды «Эмми» в кабинете.
