— Я не имел об этом ни малейшего представления, — сказал Доналдсон.
— Вас ни в чём и не подозревают, — ответил Риттер.
— Вы можете сказать что-нибудь в своё оправдание? — спросил Доналдсон у помощника.
Хендерсон молчал. Он подумал было, что, может быть, стоило бы извиниться, сказать, что он сожалеет, но как объяснить свои ощущения, свои чувства, толкнувшие его на такой поступок? Ведь будучи агентом иностранной державы, ты испытываешь восхитительное ощущение от того, что водишь за нос целый легион контрразведчиков, призванных правительством твоей страны преследовать тебя, хранить её тайны. Когда его арестовали, эти эмоции сменились страхом за то, что теперь случится с ним, и чувством облегчения, что все наконец позади.
— Мистер Хендерсон согласился работать на нас, — пришёл на помощь Джейкобс, — как только вы уйдёте из сената, разумеется.
— Что вы хотите этим сказать? — насторожился Доналдсон.
— Сколько лет вы заседаете в сенате? — задал вопрос Мур. — Тринадцать, верно? Сначала вас назначили на освободившуюся должность до конца срока деятельности вашего предшественника, если мне не изменяет память.
— Почему бы вам не поинтересоваться моим отношением к шантажу, — заметил сенатор.
— О каком шантаже вы можете говорить?! — Мур негодующе всплеснул руками. — Боже милостивый, директор Джейкобс уже сказал, что вы не нарушили закона, и я даю слово, что ЦРУ будет хранить молчание по поводу случившегося. А вот захочет ли или нет Министерство юстиции передать в суд дело мистера Хендерсона по обвинению в шпионаже — за это мы не ручаемся. Представьте себе заголовки в газетах: «ПОМОЩНИК СЕНАТОРА ДОНАЛДСОНА ОБВИНЯЕТСЯ В ГОСУДАРСТВЕННОЙ ИЗМЕНЕ. САМ СЕНАТОР УТВЕРЖДАЕТ, ЧТО НЕ ЗНАЛ О ДЕЙСТВИЯХ СВОЕГО ПОМОЩНИКА».
— Сенатор, университет Коннектикута в течение нескольких лет предлагал вам пост профессора на факультете государственного права. Почему бы вам не воспользоваться этим предложением? — заметил Джейкобс.
— А если я не соглашусь, Хендерсон попадёт в тюрьму. Вы хотите, чтобы это было на моей совести?
— Конечно, он не сможет продолжать работать с вами, и вам также надо иметь в виду, что увольнение мистера Хендерсона после столь длительный образцовой работы у вас в штате вызовет толки. Если же, с другой стороны, вы примете решение покинуть политику, не будет ничего удивительного в том, что ему не удастся занять аналогичную должность у другого сенатора. Тогда мы найдём ему хорошую работу в Центральном счётном управлении, где он по-прежнему будет иметь доступ к разного рода секретным документам. Вот только с этого момента, — заметил Риттер, — мы будем решать, какие из них он передаст русским.
— По обвинению в шпионаже срока давности не существует, — напомнил Джейкобс.
— Если Советы узнают об этом… — начал Доналдсон и замолчал. Какое ему до этого дело, правда? Какое ему дело до Хендерсона или до какого-то русского связного? Главное — сохранить репутацию и свести до минимума потери.
— Ваша взяла, судья.
— Не сомневался, что вы поймёте нашу правоту. Я сообщу президенту. Спасибо, что согласились приехать, сенатор. Мистер Хендерсон немного опоздает на работу сегодня утром. Не стоит испытывать угрызений совести по этому поводу, сенатор. В случае безусловного повиновения через несколько лет мы сможем отпустить его. Такое случалось и раньше, но ему придётся заслужить это право. Всего доброго, сэр.
Ни у кого из присутствующих не было сомнений в образцовом поведении Хендерсона, поскольку альтернативой было пожизненное заключение. Прослушав плёнку с записью своего разговора в такси, он сделал полное признание в присутствии судебного стенографиста и перед телевизионной камерой.
Спасательное судно «Пиджен»
К счастью, перелёт на «Пиджен» прошёл без происшествий. На спасательном судне, состоящем из двух корпусов и внешне напоминающем огромный катамаран, на корме была оборудована вертолётная площадка. Вертолёт Королевского флота завис над ней на высоте двух футов, позволив Райану и Уилльямзу спрыгнуть на палубу. Их немедленно отвели на мостик, а вертолёт тут же полетел на северо-восток, домой, на «Инвинсибл».
— Добро пожаловать на борт, господа, — гостеприимно приветствовал их капитан «Пиджена». — Из Вашингтона передали, что о дальнейших действиях вы мне сообщите. Кофе?
— А чай у вас есть? — спросил Уилльямз.
— Постараемся отыскать.
— Давайте найдём место, где можно было бы поговорить наедине, — сказал Райан.
Ударная подлодка «Даллас»
Теперь и «Даллас» ознакомили с предстоящей операцией. Получив предупреждение по каналу СНЧ, Манкузо всплыл на несколько минут ночью на антенную глубину. Ему пришлось лично, вручную, у себя в каюте расшифровать длинную шифрограмму, предварённую грифом «Только для командира». Манкузо не был силён в шифровальном деле и бился над ней целый час, передав Чеймберзу управление лодкой и преследование контакта. Матрос, проходивший мимо двери капитанской каюты, услышал, как оттуда донеслось приглушённое «Черт побери!». Когда Манкузо вышел в коридор, он не мог скрыть улыбки. Капитан не был силён и в карточной игре.
Спасательное судно «Пиджен»
«Пиджен» был одним из двух современных спасательных судов американского флота, предназначенных для скорейшего обнаружения затонувших атомных подлодок и спасения их команд. Он был оборудован по последнему слову техники, но главным на нём было глубоководное спасательное устройство, ГСУ, которое носило название «Мистик» и висело сейчас на кранах между двумя корпусами огромного катамарана. У «Пиджена» была также трехмерная акустическая аппаратура, действующая на малой мощности, главным образом как маяк. Спасательное судно крейсировало в нескольких милях к югу от «Скэмпа» и «Итана Аллена», описывая плавные круги. В двадцати милях к северу расположились два фрегата типа «перри», поддерживающие радиосвязь с тремя патрульными самолётами «Орион» и вместе с ними охраняющие район от нежелательных посетителей.
— «Пиджен», это «Даллас», проверка связи. Приём.
— «Даллас», это «Пиджен». Слышу вас хорошо, приём, — ответил капитан спасательного судна по кодированному радиоканалу.
— Посылка на месте. Конец связи.
— Капитан, офицер на авианосце «Инвинсибл» передал сообщение сигнальным прожектором. Вы можете обращаться с сигнальным прожектором? — спросил Райан.
— И принять участие в вашей операции? Думаете, откажусь?
План был достаточно простым, хотя на первый взгляд мог показаться и несколько мудрёным. Было ясно, что «Красный Октябрь» хочет перейти к американцам. Не исключалась даже возможность того, что вся команда попросит политического убежища, хотя это казалось маловероятным. Предстояло снять с ракетоносца всех, кто могли потребовать возвращения домой, затем сделать вид, что «Красный Октябрь» затоплен командиром с помощью тех мощных зарядов, которые, как известно, находятся на русских военных кораблях. Тем временем оставшиеся на ракетоносце члены команды направят свой корабль на северо-запад, в пролив Памлико, где и будут ждать, пока русский флот не вернётся на свои базы, убедившись, что «Красный Октябрь» потоплен, о чём засвидетельствуют ещё и спасённые с него моряки. План был достаточно надёжным. Что могло помешать его осуществлению? Тысяча неожиданностей.
Подводный ракетоносец «Красный Октябрь»
Рамиус смотрел в перископ. Единственным кораблём в поле его зрения был «Пиджен», хотя, судя по сигналам, принятым высокочастотной антенной, на севере за горизонтом находилась пара фрегатов с действующими радиолокаторами, несущих охрану. Итак, таков план американцев. Рамиус смотрел на сигнальный прожектор, направленный прямо на него, и переводил мигающие сигналы с английского на русский.
Медицинский центр ВМС в Норфолке
— Спасибо, что пришли, док. — Офицер разведывательной службы занял кабинет заместителя администратора госпиталя. — Значит, ваш пациент проснулся.
— Да, час назад, — подтвердил Тейт. — Он был в сознании около двадцати минут. Сейчас снова спит.
— Это означает, что он выживет?
— То, что он пришёл в сознание, является положительным симптомом. Вёл он себя достаточно осмысленно, так что явных нарушений деятельности мозга незаметно. Я немного беспокоился по этому поводу, капитан. Думаю, сейчас вероятность выздоровления заметно возросла, хотя при гипотермии осложнения могут наступить совершенно неожиданно. Он по-прежнему в тяжёлом состоянии, тут уж ничего не попишешь. — Тейт сделал паузу. — У меня вопрос, капитан: почему русские так недовольны?
— Откуда вы взяли?
— Это бросается в глаза. К тому же Джейми нашёл врача, понимающего по-русски, среди персонала госпиталя и поручил ему лечение матроса.
