Сергей Сибирцев - Речь гнева, или Соображения по поводу ремесла

Сергей Сибирцев

"Речь гнева"

или

соображения по поводу ремесла...

Художник будущего, который не будет знать всего разврата технических усовершенствований, скрывающих отсутствие содержания, и который, будучи не

профессиональным художником и не получая вознаграждения за свою

деятельность, будет производить искусство только тогда, когда будет

чувствовать к этому неудержимую внутреннюю потребность.

"Что такое искусство?", Лев Толстой, граф, профессиональный писатель,

зеркало русской революции и великий идеалист XX века.

Усаживаясь за эти заметки, я поймал себя на живейшем желании выразиться роскошным уличным арго! Дело в том, что, нащупывая занозу своего глухого привычного раздражения по поводу собственного (и семьи, разумеется) тяжкого прожиточного существования, когда поиски хлеба насущного начисто отодвигают, заслоняют, задвигают в угол поиски творческие, писательские...

И тут возьми и попадись на глаза строки, те, которые я вынес в качестве эпиграфа. Первым же моим интеллигентским побуждением было: ощеря зубы в психопатном порыве, начать изъясняться языком митингующей, озлобленной, ослепленной праведной ненавистью толпы. Именно наречием толпы, в которой люди, бессовестно обманутые, бессовестно эксплуатируемые, превращенные нынешними реформаторами в ничто - в рабочее быдло, которым оставлено единственное право - драть горло. Жуткий клич-плач демоса, коварно прижатого к краю пропасти.

Еще мгновение, и оскалившаяся толпа в смертельно-мстительном рывке попытается отпрянуть от приуготовленной бездны...

Речь гнева. И у толпы, и у меня нынче одинаковые ярость и обида, одинаковые и как бы обывательские требования к сильным мира сего, которые называют себя правителями (хозяевами, господами) России, - восстановление попранной справедливости. Чувства у нас с толпою - одни, но выражение протеста - совершенно различное. Чтобы толпа не оформилась окончательно в управляемую инстинктами массу людей, которая ни себя, ни бездарных господ своих не пощадит, - я все-таки не должен забывать свое истинное призвание.

Хочется верить, очень хочется верить, что Бог не допустит крайности, когда гражданские интеллектуалы, доведенные до холодного безумия существующей ирреальной действительностью, попытаются стать профессионалами в иной области и будут вынуждены обороняться и переходить в наступление...

Потому что есть черное подлое подозрение, что при подобных темпах строительства светлого рабства вскорости и защищать будет нечего. Останутся цивилизованные колонизаторы и раздробленное туземное российское население. Будут резервации и еще что-нибудь в этом гнусном роде. Но русские, к вящему сожалению некоторых, не индейцы. Русские "топтыгины" никогда не согласятся с почетным туристическим званием "русские индейцы".

Но все это в сновидческом апокалипсическом варианте. Если же работный народ России сам не воспрянет, не одумается, не прекратит веселое суицидальное движение к обрыву бездны, - Бог не пощадит ни нас, дурней, ни прочих глупых цивилизованных людишек, и содеет-таки Судный день, и возьмется очищать загнивающую, падшую Землю от скверны в образе суетного порченого человечества, и вострубит наконец шестой Ангел Апокалипсиса, и будет умерщвлена третья часть людей...

А что будет далее с многострадальной Землею - откройте Откровение святого Иоанна Богослова. Читайте священные тексты. Внимайте Екклесиасту. Вдумывайтесь в страшные справедливые пророчества Апокалипсиса...

Я полагаю, что материалист и прочий скептически настроенный наверняка поморщится от вышеприведенных пессимистических пассажей. Поморщится, подвигает кожей на челе, продернутом мыслительными струнами, и пробурчит про себя или оппоненту: что человек ничтожен, подл, труслив, ленив, развратен и скверно пахнет - это отнюдь не откровение, но при чем здесь я?! Я, который... А дальше интеллигентный читатель примется перечислять выдуманные и благоприобретенные заслуги и выслуги перед семьей, родным коллективом, отечеством, Землей, Вселенной и прочее. Я понимаю, человек не верит ни в вечность, ни в Страшный Суд. Если личный кошелек более или менее набит, он всегда готов быть сволочью, потому что он имеет возможность делать себе приятные презенты. Еще с древнеримских времен известно, что мани, выколоченные подлым способом, не пахнут-таки.

А вот за сволочной труд платят до сих пор ничтожно мало. И в основном раз в полгода. Под категорию сволочного трудяги по какому-то неизъяснимому закону справедливости попало почти все трудоспособное население России, от шахтера до академика. Эта мало удачливая категория тружеников в последнее время заимела дурную привычку: митингует, устраивает забастовки, пикета с вызывающими неблагонадежными плакатами, объявляет голодовки и прочие бунты. Эти неудачливые папы и мамы - добровольцы будущей армии сопротивления.

Возможно, я тупой, непроходимый идеалист, но я пытаюсь достучаться чеховским интеллигентским "молоточком" до закупоренных душ этих, которые "демдомкраты", которые старинными и новейшими способами добывают, выколачивают, вымаливают, достают "большую деньгу" и устремляются за роскошными покупками, экспресс-услугами, в круизы, в казино, в собственные усадебки и виллы.

Так вот, господа, где ваше звериное инстинктивное чувство самосохранения, куда же вы его, убогие, засунули?!

Мерзопакостное зрелище - наблюдать за прихлебаем-господинчиком, за его чрезвычайно "изячными" метаморфозами, изломом таза, хвоста мелкоиграющего. В особенности изящные представления получаются у творческих личностей, имеющих весомые советские знаки отличия: народный артист, всенародно почитаемый (и печатаемый когда-то очень широко) писатель...

Есть что-то неистребимо порочное, кукишное, лакейское, лизоблюдное у существа с творческо-удачливо-советской биографией. Причем эти "изячные" господа начинают изячно-недоуменно выражать свое верноподданное неодобрение не в связи с увиденным и услышанным ужасом, но лишь под влиянием и науськиванием других оперившихся монстров, жаждущих все еще теплого тела матери России.

Самое примечательное и загадочное, что наблюдающая и подзуживающая публика и всякого рода выпестованные профессиональные паханы и насильники, если не все, то большинство из них, как бы исповедуют древнюю христианскую русскую веру - православную. То есть носят распятие, ладанки, посещают церкви, даже как бы меценатствуют, дают копеечку на восстановление и строительство новейших храмовых сооружений. Перед каким-нибудь сволочным делом идут в храм, ставят свечи перед нужными образами, прося помощи и удачи.

Освящение всяческих злачных мест и отпевание паханов по всем церковным канонам - эти ритуалы стали своего рода общим местом в жизни новейших прихожан. И все эти новейшие причуды полуатеистов, полумистиков любовно и профессионально фиксирует японская видеокамера, а то и прямая трансляция по центральным каналам телевещания...

Суета сует процветает. Ничто не ново под луной. Ибо все суета и томление духа, говорил Проповедник Екклесиаст.

***

Так все-таки что же это за ремесло такое - писательство? Надо полагать, что сие ремесло для избранных, странных, чудных, сумасшедших, как бы всегда не от мира сего. Сочинительский дивный цех... приобщиться к которому всегда жаждали (и по сию пору жаждут) и великие мира сего: диктаторы, цезари, цари, императоры, вожди, генсеки, президенты.

В сущности, сочинительство - это кощунственное занятие дерзкого человеческого существа. Сочинительство - это строительство-творение собственной живой действительности, в которой я - автор - един в вечной двойственной сущности: я - есть свет и тьма. Чем более я светоносен, тем меньше мглы в моих творимых мирах.

Если бы сие было так однозначно.

Истинный автор всегда подневолен. Он в бесконечном плену собственного дара. Существует так называемое понятие - искра Божия. Писатель Божьей милостью...

Я же полагаю, что существуют и иные истинные авторы, носящие в себе черную искру - дьявольскую, но вместе с тем имеющие безусловное влияние своим небожественным творчеством на массовое читательское сознание. Причем творцы, отмеченные и божьей милостью и дьявольской метой, стоят как бы в одном ряду, название которому - классики.

Среди десятков имен их есть авторы, бережно хранившие в своем даре печать божественную, есть искренне носившие в себе, в своих творениях сатанинское начало-семя, а есть и те, которые сами во всю свою сознательную творческую жизнь так и не сумели разобраться, что же в их душе преобладает.

Мне, как рядовому читателю, всегда были как бы роднее именно эти, вечные мученики, вечно сомневающиеся, вечно борющиеся за свой дар, вечно терзаемые желанием заглянуть в пропасть Ада. В качестве примера подобного титана возможно единственное гениальное имя - Федор Михайлович Достоевский.