det_classic Эллери Куин Светильник Божий. Календарь преступлений
Жизнь Эллери Квина — детектива-любителя и писателя — чрезвычайно интересна и необычна, потому что насыщена множеством криминальных сюжетов. На этот раз читатель насладится запутанными расследованиями, которые Эллери ведет в связи с наследством в пользу молодой девушки («Светильник божий») и убийством плейбоя («Календарь преступлений»).
ru en Владимир Витальевич Тирдатов detective Ellery Queen (1935) The Lamp of God. (1952) Calendar of Crime ru en FictionBook Editor Release 2.6.6 12 January 2017 494915A2-F7B7-473A-B3E2-08458193A3B6 2 Эллери Квин "Календарь преступлений" Центрполиграф Москва 2006 5-9524-2474-0, 5-9524-1306-4
Если бы эта история начиналась следующим образом: «Давным-давно в лесной чаще стоял дом, где жил отшельник по имени Мейхью — полоумный старик, похоронивший двух жен, чья жизнь походила на смерть, — и дом этот был известен как Черный Дом», то такое начало никому бы не показалось особенно примечательным. Немало людей живут в подобных домах, и вокруг их голов с безумными глазами нередко, словно эктоплазма,[1] материализуются тайны.
Какими бы неопрятными ни казались некоторые привычки мистера Эллери Квина, в уме у него царил безукоризненный порядок. Его галстуки и туфли могли быть разбросаны по спальне, но внутри его черепа гудела превосходно отлаженная машина, функционирующая так же четко и безостановочно, как Солнечная система. Поэтому если в личности покойного Силвестера Мейхью, его почивших ранее жен и мрачного жилища была бы какая-то тайна, то можете не сомневаться, что мозг Квина ухватился бы за нее и аккуратно разложил бы по сверкающим полочкам. Этого рационалиста с головы до ног не могли бы одурачить никакие экзотические идолы. Обе его ноги твердо стояли на благословенной Богом земле, а один плюс один у него всегда и везде давали в сумме два.
Конечно, Макбет утверждал, что камни могли двигаться, а деревья — говорить,[2] но ведь это всего лишь литературные фантазии. Чтобы такое происходило в двадцатом веке и в наши дни с их Коминтернами, мировыми войнами и экспериментами в области ракетной техники? Чепуха! Правда состоит в том, сказал бы мистер Квин, что в грубом и жестоком мире, в котором нам приходится жить, с чудесами трудновато. Они просто больше не случаются, если не считать таковыми чудеса глупости или общенациональной алчности. Это известно каждому, у кого имеется хоть крупица разума.
— О да, — сказал бы мистер Квин, — существуют йоги, колдуны, факиры, шаманы и прочие шарлатаны с деградировавшего Востока и из дикой Африки, но никто не обращает внимания на подобные жалкие фокусы — я имею в виду, никто из обладающих здравым смыслом. Это разумный мир, и все, происходящее в нем, должно иметь разумное объяснение.
Например, вы не ожидаете, что кто-нибудь, находящийся в здравом уме, поверит, будто человеческое существо, состоящее из плоти и крови, может внезапно наклониться, ухватиться за шнурки ботинок и улететь. Или что буйвол может у вас на глазах превратиться в золотоволосого мальчика. Или что человек, умерший сто тридцать семь лет назад, может сдвинуть могильную плиту, восстать из гроба, зевнуть и спеть три куплета «Мадемуазели из Армантьера». Или что камень все-таки может двигаться, а дерево — говорить, хотя бы на языке народа, населявшего Атлантиду.
А может, все-таки… ожидаете?
История о доме Силвестера Мейхью — странная история. Когда она произошла, даже стойкие умы заколебались, а нестойкие едва не разлетелись на мелкие кусочки. Прежде чем эти фантастические и невероятные события подошли к концу, в них вмешался сам Господь Бог. Да, Бог принял участие в истории дома Силвестера Мейхью, и это делает ее самым замечательным из всех приключений, в которых мистеру Эллери Квину — этому худощавому и неисправимому агностику — когда-либо доводилось играть роль.
* * *
Тайны дела Мейхью на ранней стадии были весьма тривиальными — обусловленными отсутствием одного из фактов, приятно возбуждающими воображение… но едва ли отдающими чем-то сверхъестественным.
В то промозглое январское утро Эллери, распростершись на коврике у камина, размышлял, рискнуть ли ему отправиться по скользким тротуарам и под пронизывающим ветром на Сентр-стрит в поисках развлечений или же оставаться дома в праздности, но в комфорте, когда зазвонил телефон.
На проводе был Торн. Эллери, никогда не думавший о Торне, с его чеканным профилем и твердым взглядом, иначе как о человеке-монолите, был порядком удивлен. Каждая пауза в голосе Торна красноречиво свидетельствовала о волнении. На памяти Эллери это был первый случай, когда Торн обнаруживал малейшие признаки человеческих чувств.
— В чем дело? — осведомился Эллери. — Надеюсь, с Энн все в порядке? — Энн была женой Торна.
— Да-да. — Торн говорил быстро и тяжело дыша, как будто только что пробежал дистанцию.
— Где вы находитесь, черт возьми? Я видел Энн только вчера, и она сказала, что не слышала о вас почти неделю. Конечно, ваша супруга привыкла к тому, что вы вечно поглощены вашей адвокатской деятельностью, но отсутствовать шесть дней…
— Слушайте внимательно, Квин, и не перебивайте меня. Мне нужна ваша помощь. Можете встретиться со мной через час на 54-м причале? Это на Норт-Ривер.
— Конечно.
Торн пробормотал нечто абсурдно напоминающее «Слава богу!» и быстро продолжал:
— Упакуйте чемодан — вы мне понадобитесь на пару дней. И не забудьте револьвер, Квин!
— Понятно, — произнес Эллери, не понимая абсолютно ничего.
— Я встречаю «Каронию» — она прибывает в порт этим утром. Со мной человек по имени Райнах — доктор Райнах. Вы — мой коллега, ясно? Старайтесь выглядеть суровым и всемогущим. Держитесь недружелюбно. Не задавайте никаких вопросов ни ему, ни мне. И не давайте расспрашивать себя. Поняли?
— Понял, — ответил Эллери, — хотя и не вполне. Что-нибудь еще?
— Позвоните от меня Энн. Передайте ей привет и скажите, что я не вернусь домой еще несколько дней, но что вы со мной и у меня все в порядке. И попросите ее позвонить ко мне в офис и передать все Крофорду.
— Вы имеете в виду, что даже ваш партнер не знает, чем вы занимаетесь?
Но Торн уже повесил трубку.
Эллери также положил трубку и нахмурился. Это было более чем странно. Торн всегда был добропорядочным гражданином и преуспевающим адвокатом, ведущим безупречную личную жизнь и занятым сухой и малоинтересной практикой. Чтобы старина Торн оказался запутавшимся в паутине тайн…
Вздохнув, Эллери позвонил миссис Торн, стараясь говорить убедительно, позвал Джуну, побросал одежду в чемодан, скорчив гримасу, зарядил полицейский револьвер 38-го калибра, нацарапал записку инспектору Квину, сбежал с лестницы, вскочил в такси, вызванное Джуной, и прибыл к 54-му причалу за полминуты до условленного времени.
* * *
Эллери увидел, что с Торном явно что-то не так, еще до того, как перенес внимание на стоящего рядом с ним толстяка. В своем клетчатом пальто адвокат напоминал куколку, которая, не успев созреть, скончалась в собственном коконе. За несколько недель, в течение которых Эллери его не видел, он словно постарел на много лет. Обычно гладко выбритые щеки покрывала жесткая щетина. Одежда выглядела мятой и неопрятной. Облегчение, мелькнувшее в налитых кровью глазах Торна, когда он стиснул руку Эллери, вызвало бы у любого, знакомого с его самообладанием и уверенностью в себе, естественную жалость.
Однако адвокат ограничился обычным приветствием:
— О, привет, Квин. Боюсь, нам придется ждать дольше, чем мы рассчитывали. Хочу представить вам доктора Герберта Райнаха. Доктор, это Эллери Квин.
— Здравствуйте, — буркнул Эллери, едва касаясь огромной лапы в перчатке. Если ему велено выглядеть всемогущим, то можно заодно быть и грубым.
— Какая-нибудь неожиданность, мистер Торн? — осведомился доктор Райнах самым глубоким голосом, какой Эллери когда-либо слышал; он доносился из недр груди, подобно эху грома. Маленькие красноватые глазки холодно сверлили собеседника.
