Аркадий Карасик
Сексот поневоле
Прослуживший полтора отведенных жизнью срока военно-строительный «зилок» одышливо плелся по пыльной дороге. Простужено кашляя и отчаянно скрипя разболтанной ходовой частью, он карабкался на перевалы, облегченно дышал, скатываясь в долины. Нередко я удивлялся живучести машины. Давно пора в металлолом, а она все еще бегает.
Водитель в застиранной гимнастерке и грязных шароварах мурлыкал себе под нос, невесть, какую песню. Я размышлял.
Признаться, люблю ездить на дальние расстояния. И не только из-за общения с природой. Нет нужды мучиться с надоевшими чертежами, материться с бригадирами, общаться с то и дело наезжающим начальством. Все это остается позади. Появляется возможность поразмыслить о личных проблемах, припомнить редкие приятные времена, про себя посмеяться и погоревать.
Сейчас минуем последний перевал и откроется панорама гарнизона, расположенного на окраине таежного поселка.
Несколько трехэтажных зданий окольцованы железобетонным забором с металлическими, решетчатыми воротами и кирпичной проходной. Территория подметена, вылизана, вычищена. Комендант штаба не жалеет сил… не собственных, конечно, а солдатских… для поддержания армейского порядка. Гарнизон не обычный — штаб армии!
Кстати говоря, построен он нами, военными строителями.
К задней стороне мощного забора прилепился потемневший от дождей и ветров щитовой барак. Над ним — вылинявший трёхцветный флаг. Управление начальника работ. Сокращенно — УНР. То есть штаб тех, кто построил соседнее великолепие.
Здесь — не чищено и не вылизано. Скорее, наоборот.
Перед штабом армии — стоянка служебных машин. Горделиво красуются блестящие, натертые до зеркального блеска «волги», чистенькие «газики». Выстроились по ранжиру, строго в пределах разметки, нанесенной белой эмалью на бетонной площадке.
Возле входа в УНР, на обсыпанной щебнем территории, — обшарпанный командирский «газик» и пара заплеванных раствором самосвалов. Отмывать и полировать их некому и некогда. К тому же — зряшный труд: выедут на строительные площадки, окунутся в грязную колею, побудут под бункерами бетонорастворных узлов — все возвратится на круги своя.
Посетители и обитатели штабных корпусов — начищенные и наглаженные офицеры, и сверхсрочники, наманикюренные машинисточки, лощеные делопроизводители и прочий обслуживающий персонал. Включая официанток и поварих штабной столовой. Не говоря уже о приезжающих с проверками генералах и полковниках.
Возле военно-строительного «штаба» — инженеры в офицерских званиях. Мятые, перемятые, зачастую не стриженные и небритые, они буквально замотаны невероятно трудной работой. Вольнонаемные прорабы и мастера щеголяют в грязных порванных комбинезонах. Солдаты — в рабочем обмундировании, заляпанном все тем же вездесущим раствором…
Белые и черные. Господа и работники.
Я горестно завздыхал. Водитель перестал мурлыкать и насторожился. Что не нравится «шефу»? Пришлось успокоительно отмахнуться. Все в порядке, дескать, мои вздохи и переживания к тебе и твоей «тачке» не относятся. Солируй дальше…
В штаб армии военных строителей пускают неохотно. То ли по причине нашего внешнего вида, то ли опасаясь, как бы мы не вытоптали газоны, не наследили в коридорах, не поотрывали позолоченные ручки дверей кабинетов. Пропуск имеет один начальник УНР, который питается в великолепной штабной столовой и ежедневно получает нагоняй от командарма либо Члена Военного Совета.
Единственное, что привлекает нас в армейском великолепии — возможность вкусно поесть, отовариться шикарными сигаретами. Поэтому злимся и ворчим. Будто привязанный пес, тщетно пытающийся дотянуться до аппетитной косточки, лежащей рядом.
При посещении родного управления меня тоже охватывает обида пополам со злостью. Ах, вы отгораживаетесь заборами и проходными от «черных плебеев»? А кто, построил все это великолепие? Кто возвел штабные здания? На чьем поту замешан бетон площадок и дорожек? Это сейчас вас не интересует? Ну, погодите же!
Ко мне приходило нестерпимое желание чем-то унизить штабных «вельмож», тем самым как бы поднять «имидж» военных строителей. К примеру, приказать водителю с шиком пересечь вечную лужу возле въезда на территорию штаба, окатив грязной водой штабную красоту.
Да, да, лужа существует столько же времени, сколько существует штаб. Сначала с ней боролись строители — засыпали щебнем и песком, асфальтировали, отводили в кювет скопившуюся воду. Лужа боролась за свою жизнь, как могла. При первом же дожде размывала песок и щебень, переваливая их в кюветы, отступала и занимала запасную позицию неподалеку.
После сдачи штабного комплекса в эксплуатацию к борьбе подключился комендант штаба. Но с тем же успехом. В конце концов, и он отступил.
Устроил по краям дощатые мостки, позволяющие пройти к проходной, не замочив блестящих сапог и лакированных туфелек. Повесил знак ограничения скорости автотранспортом.
Строители, проезжая к своему бараку, наоборот, ее увеличивали.
Вообще-то посещать управление приходилось редко. Строительное начальство, как и штабное, терпеть не могло, когда нарушается их покой. Руководители строительных подразделений, в основном, съезжались в конце месяца с отчетами.
Я тихо засмеялся, вспомнив этот сладко-горький отчетный период. Водитель снова бросил в мою сторону вопросительный взгляд. Тоже заулыбался.
Сдавали мы наряды, отчеты по ГСМ, технике безопасности, материальные отчеты и прочую бумажную дребедень. Канючили перед начальником производственного отдела, плакали в комнате плановиков, били себя в грудь кулаками возле столов отдела снабжения, показывали горлышко заветной бутылки главному механику.
Только после получения всех виз вползали в кабинет главного инженера, выпрашивая утверждающую закорючку.
Завершение отчётного процесса — главный бухгалтер.
Обычно утро назначенного для отчетов дня начиналось торжественно и парадно.
С шиком, обязательно на вымытом «зиле», к бараку подкатывал начальник Славянского участка капитан Рубен Арамян по прозвищу Вах. Именно этот возглас — обычная его реакция на любой вопрос или ответ.
В сопровождении двух прорабов — молодые лейтенанты выглядывают из кузова, будто цыплята из клетки — паркуется возле входа в управление начальник Раздольнинского участка майор Анатолий Семыкин. Прозвище — Дятел. Ибо имеет привычку долбить начальство до тех пор, пока не выбьет просимого.
Раньше всех занимает очередь возле двери производственного отдела глава Школьнинского участка вертлявый и хитрый старший лейтенант Родилов, больше известный по прозвищу Сиюминуткин. Я стараюсь с ним не общаться — не люблю подхалимства и сладеньких улыбочек…
Вообще, у нас любят придумывать клички. Строевик Анохин именовался «Кругомаршем». Дотошливый Семыкин стал «Дятлом». Хитрый, изворотливый Родилов — Сиюминуткиным. Заместитель по снабжению, украинец, туповатый украинец получил кличку «Хиба». Начальника планового отдела втихомолку нарекли «Итогом». Главный бухгалтер, любящий выступать на собраниях по любому вопросу превратился в «Звонаря». Мне, по неизвестной причине, приклеили кличку «Баба-Катя». Меланхоличного, вечно дремлющего главного инженера все любили, поэтому присвоили ему ласково-насмешливое прозвище «Дедок».
Господи, сколько же у нас строительных участков и прорабских пунктов! Больше десятка. Плюс — мастерские, склады, бетонорастворные узлы. Как умудряется подполковник Анохин командовать разнокалиберной военно-строительной братией? Вернее, как ухитряется не командовать? По моему мнению, значительно легче руководить домом терпимости, нежели нашей вольницей.
Особенно в дни сдачи отчетов.
Главное для Анохина — информация. Без нее он беззащитен. Ибо приходится изворачиваться перед армейским начальством и начальством собственным. Не зная положения дел на многочисленных объектах, легко попасть впросак и не успеть увернуться от очередной зуботычины.
Поэтому начальник УНР в отчетные дни выдергивает из очередей то одного, то другого начальника либо прораба, вызывает к себе в кабинет и с пристрастием допрашивает. В каком состоянии жилой дом артиллеристов в Медвежьей Пади? Когда предъявят к сдаче канализацию учебного центра? До какого пикета доведена бетонная дорога в гарнизоне мотострелковой дивизии?
По-моему, намного проще проехать по участкам и самому все осмотреть. Но Анохин — домосед, его не выманить из кабинета. Поэтому он и собирает информацию испытанным дедовским методом.
Главное — успеть расспросить линейный персонал. Когда отчеты сданы, офицеров не найти. Начальников участков и прорабских пунктов, прихватив главного бухгалтера и начальника производственного отдела, направляются в ближайшую «чайнуху».
