Ольга Баскова
Правду знают ангелы
Вероника Петровна посмотрела на часы и решительным шагом направилась в комнату дочери. Остановившись у закрытой двери, она тихонько постучала:
— Ты спишь? Пора вставать! Скоро ехать!
— Я не сплю, мама.
Женщина открыла дверь и вошла. Семнадцатилетняя Аня, хорошенькая белокурая девушка, сидела у зеркала, расчесывая волосы. Мать ласково потрепала ее по плечу, улыбнувшись:
— Я думала, ты забыла!
— Как бы я могла? — на лице дочери появилась улыбка. — Папа встал?
— Давно. Уже завтракает. Ждет тебя.
Аня помрачнела:
— Он что-нибудь говорил?
— Ничего.
— Значит, остался при своем мнении, — девушка нахмурила брови. — Скажи ему, пусть не дожидается меня. Я поеду сама.
Вероника Петровна обняла дочь.
— Прошу тебя, — прошептала она, — сделай, как он говорит. Ему виднее.
— А по-моему, виднее мне. Именно мне предстоит учиться в этом вузе.
Мать махнула рукой:
— Ладно, иди завтракать. Попробуй поговорить с ним еще раз.
Аня, бросив на нее недовольный взгляд, хотела что-то сказать, но передумала:
— Хорошо, только умоюсь.
— Быстрее!
Еще раз обняв девушку, мать направилась в кухню, где глава семейства Соболевых, Геннадий Павлович, статный черноволосый мужчина лет пятидесяти, пил кофе. Увидев жену, он поинтересовался:
— А где наша спящая красавица? Или она вообще передумала получать высшее образование?
Женщина улыбнулась:
— Не кипятись. Уже идет.
— Как ее настроение?
— Не изменилось.
Соболев раздраженно провел рукой по лицу. Поведение дочери было просто возмутительным! Девчонка, окончив школу с золотой медалью, собралась подавать документы на факультет искусствоведения, мотивируя данное желание своей любовью к музыке, живописи и прочим подобным глупостям. Нет, он бы, безусловно, промолчал, будь эта профессия востребованной. Интересно, где она собирается работать? Есть ли в Приреченске нуждающиеся в таких специалистах организации? Он, по крайней мере, о таковых не знал. Впрочем, если даже они и есть… Сколько будут платить его дочери? Копейки? В конце концов, Аня, подобно ее сестре, Машке, повиснет у него на шее. А ведь в свое время он твердил то же самое старшей дочери:
— Экономический или юридический!
Она сопротивлялась, отстаивая право собственного выбора. Выбор ее, правда, и доброго слова не стоил — педагогический институт. В тот раз он пошел на поводу у дочери. И что в итоге? Теперь Машка работает в школе, получает копейки и воет, рассказывая о своей нечеловеческой усталости и о жестокости, лени и невоспитанности учеников.
— Папа, помоги!
Интересно, чем он может помочь ей теперь? Где еще, кроме школы, требуется учитель пения? В данном случае папа способен был оказать только материальную поддержку.
— Доброе утро!
Свеженькая, румяная Аня села за стол и налила себе чай.
Соболев внимательно посмотрел на дочь:
— Доброе утро. Как настроение?
— Боевое!
Геннадий Павлович все понял: девушка не собиралась сдаваться.
— Значит, искусствоведческий?
— Именно так. — Она спокойно намазывала маслом тост. — И провожать меня не надо. Это сделает Славик.
Глава семьи стукнул кулаком по столу:
— Его еще тут не хватало! Нет, дорогуша, мы поедем вместе, и я силой заставлю тебя сделать по-моему.
Дочь тряхнула белокурой гривой:
— Разве у нас домострой?
— Ты сама позже мне скажешь спасибо.
— Не думаю, — она размешала сахар в чашке.
Отец сменил тему:
— Значит, этот длинноволосый все еще таскается за тобой?
Аня рассмеялась:
— Конечно. Мы же собираемся пожениться!
Соболев достал платок и вытер лоб:
— Только через мой труп!
— Зачем такая трагедия? — дочь весело посмотрела на отца. — Кстати, ты так и не объяснил, почему он тебе настолько сильно не нравится.
— Я говорил об этом уже тысячу раз, — Геннадий Павлович старался держать себя в руках. Через час он будет на работе и, если не успокоится, начнет срываться на подчиненных, — но готов повторить вновь: во-первых, он нигде не работает и не учится.
— Он будет поступать в этом году, так же, как и я, — возразила Аня. — А до этого он, между прочим, служил в армии. У него одна мама, которая, в отличие от ваших знакомых, не смогла его отмазать.
— Пусть так, — кивнул головой Соболев. — Однако он вернулся еще осенью. Назови-ка мне постоянное место его работы?
Этот вопрос нисколько не смутил девушку.
— Ему нужны были деньги, — сказала она. — Славик устраивался на самые тяжелые должности, но в результате ему не платили, предварительно выжав из него все соки. Не ты ли когда-то говорил, что именно так поступают частники?
— Будь он хороший работник…
— Чушь! — Пользуясь паузой в разговоре, Аня добавила: — Тебе придется смириться.
Геннадий Павлович резко встал, опрокинув стул:
— Передай своему альфонсу — не дождется! Больше я не сделаю подобной ошибки.
Он имел в виду непутевую старшую дочь. Там же, в педагогическом, она познакомилась с патлатым Эдиком, студентом того же факультета, считавшим себя страшно талантливым. Не имея возможности штурмовать консерваторию, сразив приемную комиссию наповал своими вокальными данными, этот прихлебатель решил начать с пединститута, активно участвуя в разных конкурсах, которые, по его мнению, позволили бы крутому продюсеру «запасть» на будущую звезду эстрады. Однако желающих не нашлось, и «молодой талант» отправился работать в школу, успев попутно влюбить в себя эту дурочку, Машку. Похоже, она была единственной, кто свято верил в светлое будущее этого прохвоста. Соболев же, едва увидев Эдика, понял: мальчик — далеко не промах. О любви «таланта» к его старшей дочери не было и речи. Все свои надежды несостоявшееся светило эстрады возлагало на будущего тестя, у которого имелся хоть и небольшой, но свой бизнес, приносящий неплохой доход. Разумеется, поняв это, Геннадий Павлович встал грудью на защиту интересов семьи. Слезы Машки не смогли поколебать его твердого решения — никогда больше не видеть претендента на руку и сердце его старшей дочери. Однако дура Машка забеременела. Пришлось главе семьи благословить молодых и прикупить им однокомнатную квартирку, пусть на окраине, пусть маленькую, но все же отдельную. Рождение внучки в корне изменило отношение Эдика к жене. Ребенок мешал ему крепко спать по ночам, до трех часов утра смотреть телевизор или сидеть за компьютером. Начались ссоры. Зять требовал увеличения жилплощади, то есть покупки для них двухкомнатной хаты.
— Я уже сделал вложения в бюджет вашей семьи, — спокойно ответил Геннадий Павлович, выслушав его пожелания, — теперь твоя очередь. Заработай деньги, продайте эту квартиру и купите другую, побольше.
Эдик скривился:
— Но я еще не пробился на эстраду!
Сама мысль заработать каким-то другим способом, без использования своего козлиного голоска, была ему отвратительна. Вот почему школьным учителем он не проработал и года и теперь долгие месяцы либо пролеживал на диване, либо бегал по разным студиям с записями своих песен.
— Когда меня раскрутят, у вашей дочери будет огромный загородный дом!
— Вот и подождите, а пока что довольствуйтесь тем, что есть.
Однако прохвост не захотел ждать. Он стал убегать из дома и шататься по городу, как оказалось, не без цели. Где-то в парке Эдик подцепил некую престарелую, обеспеченную, весьма романтично настроенную даму, соловьем напел ей о своей неземной любви, и она раскрыла ему свои объятия, чуть ли не на руках внеся молодого человека в шикарную огромную квартиру и торжественно вручив ему ключи от машины, за руль которой она садилась очень редко. Парень поначалу растерялся. Справедливости ради надо признать, что ему до смерти не хотелось ложиться с нею в постель (с Машкой она не шла ни в какое сравнение). Однако немного покумекав, он сделал выбор в пользу легкой обеспеченной жизни, помахав жене и дочери рукой. Так дурочка Машка осталась одна, с ребенком на руках, и Соболеву пришлось работать вдвое больше. Работа его никогда не пугала. Вот возраст, правда, давал о себе знать. Все чаще и чаще Вероника Петровна звонила в справочную «Скорой помощи», узнавая, чем помочь мужу, жалующемуся на боли в груди, а однажды все-таки вызвала врачей, которые сразу забрали его в больницу с подозрением на инфаркт. Диагноз, слава богу, не подтвердился, но Геннадий Павлович решил сбавить обороты. Кому будет лучше, если он свалится? Как они проживут без него? На декретные Машки и зарплату Вероники, работавшей в библиотеке? Ладно, старшей дочери и внучке он обязательно поможет. Но если на него, как гром среди ясного неба, свалится еще и Анька со своим Славиком, он просто закажет себе гроб! А, судя по всему, такого оборота событий следовало ожидать. Вот почему Соболев подошел к Ане и потянул ее за руку:
