Марина Серова - Черное братство

Я прогуливалась по торговым рядам, рассеянно обозревая прилавки.

После удачно завершенного дела меня иногда подмывает походить просто так по улицам, потолкаться в толпе, поглазеть на витрины.

Наверное, я делаю это для того, чтобы еще раз убедиться в том, что жизнь вокруг меня продолжается, несмотря ни на что.

Я жадно вдыхала горьковатый осенний воздух, медленно вышагивая по вымытому вчерашним дождем тротуару. В трещинах асфальта виднелись пожелтевшие травинки, пробившиеся толстыми пучками.

Как хорошо знать, что большинство людей живут обычной жизнью и занимаются своими маленькими, но очень важными делами — покупают, продают, назначают встречи, ходят в кино, друг к другу в гости…

Шум базара, говор толпы, грохот тележек действовали на меня почти гипнотически.

Я улыбалась людям, слово сомнамбула, иногда ловя ответные улыбки.

Вот, например, девушка в красном плаще, стоящая у стены мраморного павильона.

Она что-то шептала себе под нос, почти не обращая внимания на снующую взад и вперед толпу.

И когда ее глаза встретились с моими, она виновато улыбнулась.

А потом стала медленно оседать на землю, цепляясь руками за гладкую полированную поверхность.

Правый рукав ее плаща слегка задрался, обнажив на запястье черный кожаный браслет.

Девушка свернулась клубком возле входа в павильон кормов для животных и забилась в судорогах.

— «Скорую»! Скорее! — раздались крики.

Сквозь шеренги торговых рядов уже спешил врач в грязном белом халате и двое молодцов с носилками.

За ними не спеша следовал милиционер, слегка постукивая себе по ноге длинной дубинкой.

Нагнувшись над телом, врач вскоре медленно поднялся, обреченно махнул рукой.

Дюжие санитары уложили бездыханную девушку на носилки, закрыв ей лицо белой простыней с коричневатыми разводами, и, крякнув, отправились со своей скорбной ношей к машине «Скорой помощи».

— Сердце, наверное, — участливо вздохнула торговка пневматическим оружием.

— Или отравилась от несчастной любви, — выдвинул свою версию продавец попугайчиков.

— А почему от несчастной? — поинтересовалась любопытная торговка.

— Потому что от счастливой дети рождаются, — весело объяснил ей владелец попугаев. — Как у меня, например. Восемь детей от четырех жен!

Жизнь шла своим чередом.

— …выигрыши до десяти миллионов выплачиваются на месте! — надрывался продавец лотерейных билетов. — Не упустите свой шанс. Обогащайтесь!

На его призывы почти никто не реагировал. Изредка подходила какая-нибудь девочка после удачного шоппинга, то бишь посещения вещевого рынка, бушевавшего неподалеку, и покупала один-другой билетик на оставшиеся в кошельке тысчонки, рассчитывая, очевидно, компенсировать затраты.

В лучшем случае она выигрывала право на приобретение еще одного билета, который, конечно же, оказывался невыигрышным.

— Если вы покупаете пять билетов и не выигрываете, вам возмещаются затраты! — бодро выкрикивал лотерейщик.

— Обман трудового народа эти лотереи, — заворчала за моей спиной старушка, с трудом волочившая сумку с заморской снедью.

— Иногда люди хотят быть обманутыми, — задумчиво отозвалась я.

— Совсем нас голодом решили уморить, — не унималась старушка, толкая перед собой сумку.

— Да ты ж, бабка, на месяц вперед отоварилась! Всю потребительскую корзину закупила! — громко хохотнул парень в кепке, торговавший газетами. — И еще чем-то недовольна.

— На свои ем, — огрызнулась старушка. — А ты молчи, спекулянт-кровопиец.

Как, однако, бесконечно однообразны все эти разговоры на рынках!

Все, конечно, всем недовольны, и это, в общем, нормально. Только виновников ищут разных. Одни — коммунистов, другие — демократов.

— А вы загляните в свою душу, — как бы продолжая мои мысли, произнес продавец книг, обращаясь к покупателю.

Симпатичный юноша, топчущийся у лотка с пестрыми обложками, неуверенно спросил:

— А есть у вас что-нибудь по розенкрейцерам? — Я прислушалась.

Розенкрейцеры одно время меня весьма интересовали, теперь я к ним слегка охладела, но считала, что этот материал, тем не менее, достоин пристального изучения.

— По розенкрейцерам — нет. Вот, не хотите ли приобрести новое пособие по русской йоге? С видеокассетой. А вот еще сборник афоризмов Юстаса.

Это новый пророк от этого… братства разума. Мудрые мысли и их толкования.

Продавец не хотел упускать клиента. Видя, что юноша колеблется, он открыл книжку и зачитал вслух:

— "На миру и смерть красна. В этой русской пословице на самом деле говорится о последнем духовном опыте, который предстоит человеку.

Свидетельствуя своей кончиной, вернее, переходом на иной уровень существования…"

— Да-да, спасибо, — прервал его юноша. — Я еще тут у вас посмотрю…

Мне захотелось помочь молодому человеку, и я включилась в разговор:

— Несколько лет назад выходила хорошая литература о розенкрейцерах, к сожалению, в последнее время она не переиздавалась. Но вы можете найти ее в библиотеке. Давайте, я вам продиктую…

— О, спасибо! — Юноша тут же оторвался от созерцания прилавка.

Он неловко поправил очки, то и дело сползавшие ему на нос, достал блокнотик.

— Можете позвонить мне вот по этому телефону, — предложила я, закончив диктовку и протягивая ему визитку. — Вдруг у вас возникнут какие-то вопросы.

Молодой человек взглянул на визитную карточку, потом уставился на меня и глупо улыбнулся:

— Первый раз вижу перед собой частного детектива. Да еще интересующегося розенкрейцерами.

— Не только розенкрейцерами, — усмехнулась я. — Всеми остальными людьми тоже.

— Ну да, разумеется, — смешался молодой человек. — Меня зовут Володя. Владимир Слепцов.

— Очень приятно, Татьяна, — представилась я, подавая руку.

Володя ограничился едва заметным пожатием, хотя мне почему-то вдруг показалось, что он легко может раздавить мою ладонь в своей.

— До встречи, — попрощалась я, осторожно высвобождая свою руку.

Слепцов еще раз беспомощно улыбнулся мне и направился к выходу с рынка. Через несколько минут его светлый плащ смешался с толпой.

Я слегка поежилась от налетевшего порыва ветра.

— Больно умные все стали, — безадресно констатировал продавец лотка с эзотерической литературой.

Я поняла причину его недовольства, ведь я отбила у него покупателя.

— Что у вас там за афоризмы? — вздохнула я. — Покажите-ка.

Продавец протянул мне изящно оформленную книгу в переплете с золотым тиснением.

«Братство разума» — красовалось на обложке. «Афоризмы и толкования».

Я пролистала книжку.

Ничего особенного. Так, переливание из пустого в порожнее. Общие места и многозначительный туман.

Но книгу я все-таки купила, прельстившись до смешного низкой ценой.

Более того, оказалось, что человек, купивший «Афоризмы», удостаивается еще и подарка в виде роскошного проспекта, повествующего о деятельности нового религиозно-культурного объединения.

«Как в лотерее, — подумала я. — Своеобразная компенсация за невыигрышные билеты».

Упрятав брошюрку и проспект в сумочку, я стала изучать развал на лотке и настолько увлеклась этим, что постыдно утратила бдительность.

Я вдруг почувствовала внезапную легкость на своем плече. Как будто оно освободилось от какой-то тяжести и слегка подалось вверх.

— Держи!!! Держи вор-ра!! — пронзительно закаркала худощавая женщина за соседним лотком, заваленным дешевыми драгоценностями.

Мгновенно обернувшись, я успела увидеть невысокого парнишку, шмыгнувшего за прилавки. Он что-то засовывал на бегу под свой свитерок, и это, без сомнения, была моя сумочка.

Базар всколыхнулся.

Кража в храме торговли — это оскорбление, нанесенное всем продавцам.

Хотя украли и не с прилавка, тем не менее господа мелкие лавочники возмутились до глубины души. Они были готовы ринуться вслед за вором и примерно наказать его, дабы другим неповадно было, но не могли, разумеется, оставить без присмотра свои прилавки.

Так что торговцы лишь приплясывали на месте, обмениваясь возмущенными восклицаниями.

Я ринулась вслед за малолетним воришкой, браня себя за рассеянность.

Его болоньевая курточка мелькала то у стойки с видеокассетами, то рядом с хозяйственными товарами. Мальчишка петлял как заяц, и я чувствовала себя гончей собакой, преследующей дичь.

Направляемая в нужную сторону участливыми выкриками азартных продавцов («Направо пошел!», «Вон он, у эроттоваров!», «Левее, левее бери!»), я скоро выбилась из сил.

Да и роль преследователя подобной дичи, честно говоря, была мне не по нраву. Я привыкла распутывать более заковыристые задачи.