Джон Гришэм - Последний шанс

Он явно лежал на больничной кровати, хотя уверенность в этом то укреплялась, то пропадала. Кровать была узкой и жесткой, а по бокам, словно бдительные часовые, преграждали путь металлические решетки. Гладкие белоснежные простыни. Как и положено стерильному белью. В комнате царила темнота, однако сквозь закрытые жалюзи слабо сочился солнечный свет.

Он снова закрыл глаза, преодолевая боль. Затем разлепил и с минуту держал веки открытыми, стараясь сориентироваться в этом неясном маленьком мирке. Он лежал на спине, приплюснутый к матрасу плотно подоткнутыми простынями. Слева болталась какая-то трубка — спускалась к его руке и исчезала за спинкой кровати. Вдалеке, в коридоре, послышался голос. И он совершил ошибку — шевельнулся, пытаясь удобнее положить голову. Но ничего не получилось. Голову и шею пронзили огненные стрелы боли, и он громко застонал.

— Рик, ты очнулся?

Голос показался знакомым, и вслед за ним возникло лицо.

— Арни? — хрипло прошептал он и сглотнул застрявший в горле ком.

— Это я, Рик. Слава Богу, ты очнулся.

Агент Арни в ответственные моменты всегда оказывался рядом.

— Где я, Арни?

— Ты в больнице, Рик.

— Это я понял, но с какой стати?

— Когда ты очнулся? — Арни нащупал выключатель, и над кроватью вспыхнул свет.

— Не знаю. Несколько минут назад.

— Как ты себя чувствуешь?

— Так, словно мне раскроили череп.

— Ты недалек от истины. Но ничего, поправишься. Верь мне.

Верь, верь! Сколько раз он слышал это от Арни. Но правда заключалась в том, что до конца он никогда ему не верил, и не было убедительных оснований поверить теперь. Что знает Арни о травмах головы или других смертельных ушибах?

Рик закрыл глаза и глубоко вздохнул.

— Что произошло? — тихо спросил он.

Арни немного помедлил и провел ладонью по лысой макушке. Посмотрел на часы — 16:00. Следовательно, его клиента вырубили двадцать четыре часа назад. «Не так уж и давно», — грустно подумал он.

— Что последнее ты помнишь? — Арни оперся обоими локтями на ограждение кровати и наклонился над Риком.

Тот помолчал, затем с трудом выговорил:

— Как на меня налетел Баннистер.

Арни причмокнул.

— Нет, Рик. Это было два года назад в Далласе, когда ты играл за «Ковбоев». Твоя вторая контузия. — От этого воспоминания Рик застонал, но и Арни оно не доставило удовольствия. В тот раз его клиент присел на корточки на боковой линии и любовался девушкой из группы поддержки, когда игра переместилась в его сторону, и он, без шлема на голове, оказался под тонной налетевших на него тел. Через две недели его вышибли из далласской команды и нашли себе другого квотербека.[1] — В прошлом году ты играл в Сиэтле. А в этом — в Кливленде. За «Браунс», вспомнил?

Рик вспомнил и застонал еще громче.

— Какой сегодня день? — Он снова открыл глаза.

— Понедельник. Игра состоялась вчера. Ты что-нибудь припоминаешь? — «Лучше бы ничего», — захотелось добавить Арни. — Сейчас позову сестру. Все ждали, когда ты очнешься.

— Постой, поговори со мной. Что произошло?

— Ты отдал пас, и тут тебя подмяли. Парсел налетел сбоку и расшиб тебе голову. Ты не успел его заметить?

— А как я вообще оказался в игре?

Тот самый вопрос, который так бурно обсуждали все спортивные программы в Кливленде и на всем Среднем Западе. Как он оказался на поле? Почему его взяли в команду? Откуда, черт побери, он вообще появился?

— Поговорим об этом позднее, — предложил Арни, и Рик не стал спорить — чувствовал себя слишком слабым, чтобы возражать. Мозги шевелились с трудом и медленно выбирались из комы, стараясь вернуться к действительности. «Браунс». Стадион этой команды очень холодным воскресным днем. На трибунах рекордное число зрителей. Игра из серии плей-офф, нет, еще важнее — решающий матч за титул Американской футбольной конференции.

Поле замерзшее, жесткое, как бетон, и такое же холодное.

В палате появилась сестра, и Арни объявил:

— По-моему, он выкарабкался.

— Отлично, — ответила она без особого энтузиазма. — Пойду поищу доктора. — На этот раз энтузиазма в голосе было еще меньше.

Рик, не поворачивая головы, наблюдал, как сестра покинула палату.

Арни похрустывал костяшками пальцев, тоже готовый сбежать.

— Слушай, мне пора.

— Разумеется. Спасибо, Арни.

— Не за что. Понимаешь, это вовсе не просто, поэтому буду говорить без обиняков. Сегодня утром мне был звонок от «Браунс» — и вот какое дело: Уэкер объявил, что в тебе больше не нуждаются. — Это уже стало ежегодным ритуалом — избавление от него после завершения сезона. — Мне очень жаль, — продолжил Арни, но лишь затем, чтобы что-то сказать.

— Свяжись с другими командами, — как обычна, предложил Рик.

— Нет необходимости. Со мной уже связались.

— Замечательно.

— Я бы так не сказал. Предупредили, чтобы я их не беспокоил. Боюсь, парень, как бы не пришлось ставить точку.

С Риком все кончено — никаких сомнений. Но у Арни не хватало духу заявить об этом прямо. Может быть, завтра. Восемь команд за шесть лет. И только «Аргонавты» из Торонто решились подписать с ним контракт на второй сезон. Любая команда нуждалась в дублере для своего квотербека. И Рик великолепно подходил на эту роль. Проблемы начинались в тот момент, когда он выходил на поле.

— Пора, — объявил Арни, посмотрев на часы. — И вот что: сделай себе одолжение — не включай телевизор. Показывают черт знает что, особенно по И-эс-пи-эн.[2] — Он похлопал Рика по коленке и выскочил из палаты. В коридоре на складных стульях сидели, стараясь не клевать носом, два дородных охранника.

Арни остановился у поста медсестры и переговорил с врачом, который как раз шел мимо охранников, направляясь в палату Рика. Его общение с больным не отличалось теплотой. Он молча просмотрел медицинские показания и принялся за осмотр, проверяя неврологические реакции.

— Третья травма головы?

— Похоже, что так, — ответил Рик.

— Не собираетесь подыскать себе другую работу? — спросил врач.

— Нет.

«А следовало бы, — подумал доктор. — И не только потому, что тебя стукнули по черепушке. Допустить три перехвата мяча за одиннадцать минут — явный признак того, что футбол не твое призвание». В комнате бесшумно появились две сестры и помогли врачу с осмотром и с записями. Они не сказали пациенту ни слова, хотя обе были не замужем и перед ними лежал профессиональный спортсмен привлекательной наружности с крепко сбитой фигурой. В этот момент он так в них нуждался, но был им совершенно безразличен.

Оставшись один, Рик усердно принялся искать пульт дистанционного управления. В углу на стене висел большой телевизор. Рик намеревался включить И-эс-пи-эн и со всем покончить. Каждая минута доставляла ему боль — и не только из-за головы и шеи. В нижней части спины он ощущал нечто похожее на свежую ножевую рану. Левое плечо — хорошо хоть рука не рабочая — пульсировало от боли.

Арни сказал, что его подмяли? У Рика было ощущение, будто по нему прокатился цементовоз.

Вернулась сестра с подносом, на котором лежали таблетки.

— Где пульт дистанционного управления? — спросил ее Рик.

— М-м-м… Телевизор сломан.

— Это ведь Арни вытащил из розетки штепсель?

— Какой штепсель?

— От телевизора.

— Кто такой Арни? — Сестра извлекла на свет изрядных размеров иглу.

— Это еще что? — Рик сразу же забыл про Арни.

— Викодин. Поможет вам уснуть.

— Я устал спать.

— Таково предписание врача, и покончим на этом. Вам требуется отдых, много отдыха. — Сестра набрала викодин в капельницу и несколько мгновений смотрела на прозрачную жидкость.

— Вы, случайно, не болеете за «Браунс»? — поинтересовался Рик.

— Муж болеет.

— Он был вчера на игре?

— Да.

— Насколько все плохо?

— Вам лучше не знать.

Когда он проснулся, Арни снова был в палате — сидел на стуле рядом с кроватью и читал «Кливленд пост». Рик с трудом разобрал заголовок внизу первой страницы: «Болельщики осаждают больницу».

— Что там такое? — требовательно спросил он.

Арни отшвырнул газету и вскочил на ноги.

— Ты в порядке, малыш?

— В полном. Какой сегодня день?

— Вторник. Раннее утро. Как ты себя чувствуешь?

— Дай мне газету!

— Что ты хочешь знать?

— Что там творится, Арни?

— Что конкретно тебя интересует?

— Все.

— Ты смотрел телевизор?

— Нет. Ты же вытащил штепсель из розетки. Поговори со мной, Арни.