Фрэнк Сиск
Плоский человек
Тадеуш Конвей ловко просунул руку за банку с формальдегидом и достал с полки наполовину полную бутылку виски. Он вытащил пробку, поднес бутылку к своим усатым губам и, зажмурив от удовольствия глаза, принялся поглощать огненную воду. На худой, как у цыпленка, морщинистой шее дважды дернулся кадык. Потом он задрожал и с довольным вздохом поставил бутылку на стол:
— Ну вот, совсем другое дело…
Откуда-то издали донеслась музыкальная трель звонка.
— Хочешь, я открою, Тэд? — донесся мужской голос из-за полуоткрытой двери комнаты для бальзамирования трупов.
— Нет, Джон, я сам открою. Уже иду. — Конвей поставил бутылку на полку. У ближайшей раковины набрал в стакан воды, с отвращением сделал глоток и посмотрел на себя в зеркало, висящее над раковиной. Недовольно поморщился. Его острый нос был таким же красным, как гвоздика, висевшая на левом лацкане пиджака.
Услышав вторую трель, Тадеуш напустил на лицо приличествующее для гробовщика скорбно-печальное выражение и неторопливо двинулся к выходу. На пороге стояла невысокая женщина средних лет. Подавляющее большинство клиентов похоронного бюро «Ф. Конвея» были убиты горем, у этой же посетительницы был очень деловой вид. Тадеуш не нашел на ее лице никаких следов печали. Он считал себя наблюдательным человеком. Ему показалось, что она похожа на даму высшего света. Ее одежда была не слишком дорогой, но стильной и очень хорошего качества.
— Я Тадеуш Конвей, мэм, — представился он. — Входите, пожалуйста. Чем могу служить?
— Спасибо, — поблагодарила гостья. — Меня зовут Кора Педдингтон. Мне нужна ваша помощь.
— Я к вашим услугам, мэм. Сюда, будьте добры.
Он провел ее в комнату, которую его недавно умерший отец почему-то назвал «статистической». Женщина почти утонула в высоком кожаном кресле. Сидя в таком кресле, утверждал отец, человек волей-неволей должен говорить правду.
— Могу я предложить вам кофе, пока мы будем беседовать? Или вы предпочитаете чай? — Он поймал себя на не очень приятной мысли, что разговаривает так же, как говорил с клиентами отец, и слегка нахмурился.
— Чай, — кивнула элегантная посетительница.
— С сахаром и молоком, миссис Педдингтон? Я правильно произнес вашу фамилию?
— Да. С лимоном и без сливок.
Тадеуш нажал белую кнопку на стене. Услышав сигнал, Джон отставил в сторону аппарат для бальзамирования и поставил кипятить воду.
— Можно закурить? — осведомилась миссис Педдингтон.
— Конечно.
— Вы меня извините, но можно пересесть? Если вы поможете мне встать, я хотела бы сесть вон на тот деревянный стул у окна.
Тадеуш помог ей встать и подумал, что эта маленькая леди могла бы перехитрить даже его отца, слывшего большим специалистом по этой части. Он дал ей спички и пепельницу. Потом вновь уселся на вращающийся стул за столом и с сочувствием уставился на собеседницу.
— Думаю, не стоит отнимать у вас время на пустые разговоры, — заметила миссис Педдингтон. — Сразу перейдем к делу.
— Я весь внимание, — галантно ответил Тадеуш и придвинул к себе стопку желтой бумаги.
— Я ищу хорошее и недорогое похоронное бюро, — сказала Кора Педдингтон.
Тадеуш достал из внутреннего кармана пиджака ручку с позолоченным пером. Он не подал вида, но ему не понравились ее слова о «недорогом похоронном бюро». У них был слишком приземленный и грубый оттенок.
— У нас очень гибкие цены, мэм, — осторожно улыбнулся он.
— Это хорошо, — кивнула миссис Педдингтон. — Если, конечно, вы говорите правду.
Тадеушу очень захотелось выпить.
— У меня такое впечатление, что в прошлом вы уже имели дело с гробовщиками и остались недовольны ими?
— Имела. Сегодня утром.
— Извините меня, мэм, но я вас что-то не очень понимаю.
— Все очень просто, мистер Конвей. Я должна до минимума сократить расходы на похороны. Так что пришлось побегать.
— Побегать? — Это было новое словечко в его профессиональном лексиконе. Тадеуш знал, что отца, будь он сейчас жив, от них передернуло бы. — Ах да, конечно.
— Я рада, что вы поняли, — улыбнулась женщина. — Ваши коллеги этого не понимали.
— Это вполне объяснимо, — вздохнул Тадеуш Конвей. — Некоторые из нас прогрессивнее других и лучше приспосабливаются к веяниям времени. Но прежде чем перейти к финансовым вопросам, я бы хотел узнать кое-какие детали для некролога и документов.
— Конечно.
— Во-первых, позвольте мне предположить, что мы говорим о… мистере Педдингтоне, вашем муже?
— Вы совершенно правы, — печально улыбнулась миссис Педдингтон. — Извините меня за рассеянность. Наверное, я забыла упомянуть об этом.
— Боюсь, забыли. — Тадеуш начал быстро писать. — Он покинул нас?
— Покинул нас? — удивленно переспросила посетительница. Она забавно наклонила головку набок, как маленькая любопытная птичка.
— Ну… это мы так говорим о смерти.
— А, понятно. Да, можно сказать, что он нас покинул.
Тадеуш положил ручку и почти искренне сказал:
— Позвольте мне выразить вам свои искренние соболезнования, мэм. В такую минуту… — Странный взгляд миссис Педдингтон не дал ему договорить. В отличие от покойного родителя Тадеуша часто одолевали сомнения относительно важности того, чем он занимается. Иногда ему казалось, что лучше бы он работал официантом или барменом. Сейчас наступила как раз такая минута сомнений.
— Начнем с полного имени вашего мужа, — сказал он, вновь беря ручку.
— Адам Л. Педдингтон.
— Возраст?
— Пятьдесят один год.
— Адрес?
— Бриарвуд-гарденс, 11.
Педдингтоны жили в престижном и дорогом районе. Это как-то не очень вязалось с ее желанием сэкономить на похоронах. Хотя они, конечно, вполне могли быть консьержами или какой-нибудь прислугой.
— Род занятий?
— Адам — главный бухгалтер. Вернее, был главным бухгалтером, — быстро поправилась Кора. — В «Видеоэлектроникс корпорейшн».
Причина для экономии стала еще более туманной. Главный бухгалтер, по мнению Тадеуша Конвея, должен зарабатывать кучу денег.
— Он ушел внезапно, миссис Педдингтон, или причиной его ухода стала продолжительная болезнь?
— Внезапно, очень внезапно. — Ее глаза подозрительно заблестели.
— Возможно, так было лучше и для вас, и для него. И как он ушел?
— Из окна, — ответила женщина и погасила сигарету в пепельнице.
— Смерть — очень печальное событие: сегодня человек с нами, а завтра его уже нет, — сочувственно пробормотал Тадеуш. — Вы сказали «из окна», миссис Педдингтон, или я ослышался?
— Нет, не ослышались. Он ушел из окна гостиной.
— О Господи!
— Оно выходит на маленький балкон, но несколько дней назад балкон сняли. Болты сильно заржавели, и выходить на балкон стало небезопасно…
— О Господи! — повторил Конвей.
— Балкон решили заменить. К несчастью, я забыла предупредить об этом Адама. В последние дни у него было много работы, и он редко бывал дома. Сегодня утром ему захотелось подышать свежим воздухом…
— Да, рано утром воздух был на удивление свежий.
— Прежде чем я догадалась, что Адам собирается делать, и могла ему помешать, он открыл окно и вышел наружу.
— И это… стало причиной его смерти?
— Да, — поджав губы, кивнула миссис Педдингтон. — Смерть наступила немедленно. Дело в том, что наша квартира находится на последнем, десятом этаже.
— О Господи! — задрожал Тадеуш.
В комнату вошел Джон. Он молча поставил серебряный поднос на стол и вышел. Беседа со странной клиенткой утомила Тадеуша Конвея, и он нуждался в перерыве. Коре Педдингтон владелец похоронного бюро налил чаю, а себе — кофе. Поднеся чашку на несколько дюймов к своим густым усам, он с наслаждением вдохнул аромат. Джон знал любовь хозяина к горячительным напиткам и, как всегда, добавил в кофе виски.
Во время чаепития Тадеуш постарался сменить тему беседы. Он выяснил, что Педдингтоны прожили вместе двадцать лет, но детей у них не было. У Адама Педдингтона была сестра в Канаде и несколько племянников, которых он никогда не видел.
— Я вам сочувствую, ведь вы прожили вместе целых двадцать лет, — печально произнес гробовщик. — Многие наши клиенты лишены такого счастья. После двадцати лет совместной жизни остается много воспоминаний. — Он поставил чашку на блюдце и удивленно спросил себя, не виски ли заставило его произнести такую глупость.
— Не стану кривить душой, Адам был трудоголиком. На первом месте у него всегда стояла работа. Так что мне пришлось двадцать лет прожить с арифмометром. После свадьбы пришлось экономить каждый цент, чтобы он закончил вечернюю школу. Когда он стал бухгалтером, мы принялись копить деньги на дом. В конце концов мы его купили, но тут же с выгодой продали. Прибыль вложили в другую недвижимость, затем — в ценные бумаги. Знаете, у нас ведь так и не было медового месяца.
