Геннадий Скубилин - Операция Дипломат

Геннадий СКУБИЛИН

ОПЕРАЦИЯ "ДИПЛОМАТ"

Повесть

ОГЛАВЛЕНИЕ:

Эхо исторического залпа

Начало

Столичные помощники

Человек долга

Дела семейные

"Такая у них служба"

Агент номер два

Расшифрован?!

Откровенный разговор

Герман Карлович Беккер входит в роль

Первый приемный день

Встреча друзей

Зося

Беккера проверяют

Ночной визит

Горничная помогает

"Неудачник"

Предатель разоблачен

Новогодний бал близок

Облава

Похороны

Одиночество

Ба! Знакомые все лица!..

Среди "серых волков"

Кто вы, господин Беккер?

В логове

Конец атамана

________________________________________________________________

Эхо исторического залпа

В середине ноября семнадцатого года в небольшом губернском городе Окске, куда молнией донеслась весть о победе большевиков в Питере и Москве, Советы рабочих и солдатских депутатов после короткой и жестокой схватки с контрреволюционными силами тоже взяли власть в свои руки.

Военно-революционный комитет организовал парад красногвардейских отрядов.

На самой большой площади города, фасадом к которой были обращены два красивых двухэтажных здания - гостиница и ресторан купца Слезкина, проходил митинг. К многолюдной площади подходили и подходили горожане. Председатель Военно-революционного комитета Савелий Ильич Бугров, высоченный матрос в поношенном бушлате, с маузером в деревянной кобуре, выделялся среди других комитетчиков, стоявших на дощатой трибуне. Он выступал первым.

- Временное правительство, как и Николай-кровавый, провалилось в тартарары. Пролетарская революция, о которой мечтали простые люди, свершилась! Керенский переоделся в бабье платье и позорно дал деру. Наши враги разбиты. Но борьба со свергнутым классом и его наймитами еще не кончена. Буржуазия спустила с цепи на честных людей не только офицерье, но и бандитов. Запомните: все нарушители революционного порядка, все, кто появляется на улицах в пьяном виде, все, кто чинит насилие и грабежи, есть предатели рабочего дела. С ними будем поступать по всей строгости революционного порядка!..

Жизнь в городе бурлила: наступило тревожное время ожидания неведомых перемен и еще более неведомых потрясений. Непрерывно заседал губернский комитет большевиков. На его плечи легла забота о судьбе населения городов и сел губернии. Нельзя было допустить, чтобы хоть на один день прервали работу заводы, фабрики, магазины, лавки. Необходимо было срочно очистить улицы и площади от следов недавних боев, восстановить разрушенные здания, вдохнуть новую жизнь в старые учреждения.

Чиновники, за малым исключением, уклонялись от работы, а то и просто мешали налаживать дело, уничтожали и прятали важные государственные документы. Резко ухудшилось снабжение населения хлебом, топливом, товарами первой необходимости. Но несмотря на многочисленные трудности, большевистская организация быстро росла и набиралась опыта управления губернией.

А контрреволюция зверела: устраивались диверсии, усиливался бандитизм. Жизнь в городе замирала, едва наступали сумерки. Чиновники, купцы, дворяне и мещане, все враги новой власти еще засветло лязгали засовами ворот, дверей, тщательно закрывали дубовые ставни и спускали с цепи собак. К ночи на улицах опустевшего города слышен был только переливчатый собачий лай.

Уже вечером город погружался в темноту. Лишь в центре - у гостиницы и ресторана Слезкина зажигались восемь керосиновых фонарей. Осенний ветер с разбойничьим посвистом носился по мостовым. Лязгали задравшиеся на крышах листы железа, гудели уличные столбы, оклеенные скучными старорежимными объявлениями: "Продается пенька", "Артель делает свечи", "Найден кошелек, обращаться в общество милосердия", "Ищу няню, знающую французский". Обрывки газет, афиш, картона носились по улицам, скапливались в кучи мусора на тротуарах...

Бесчинств в ночное время регистрировалось в милиции много. Наводила ужас банда некоего Бьяковского. Имя атамана - Мишка Бьяк - заставляло горожан трепетать. И не напрасно. Грабители из его шайки рыскали по темным переулкам и задворкам. Нападали на первого встречного, выворачивали карманы, раздевали, заламывали руки, били, а то и душили. Громилы сворачивали с дороги подводы с мукой, как-то даже утащили сейф с деньгами из комиссариата земледелия. Повсюду они оставляли "визитную карточку" маленький клочок серой бумаги с нацарапанными словами "Серый волк".

Каждую ночь волчья свора подчистую разоряла то жилой дом, то лавку, то учреждение. Но особой любовью у бандитов пользовались городские церкви. Из них они тащили в свое логово бесценные иконы, утварь, уникальные золотые и серебряные изделия.

На одном из своих заседаний губком большевиков поручил члену Военно-революционного комитета Максиму Андреевичу Белоусову организовать рабоче-крестьянскую милицию, предоставив ему широкие полномочия во всем, что могло способствовать наведению в городе в кратчайший срок революционного порядка.

Белоусов начал с главного - обратился к народу. Он выступал на заводах, фабриках, мобилизуя рабочих на укрепление порядка и попутно подбирая нужных людей. С двумя своими заместителями - Рябовым и Петуховым - он составил смету на содержание губернского управления рабоче-крестьянской милиции. Новый орган правопорядка стремительно становился боевым коллективом.

Прикидывали, где разместиться. В старом здании полицейской управы? Неприятно будет работать. Поймет ли народ? Ведь милиция - совершенно новый орган Советов, а на здании полицейской управы для большинства жителей города лежал мрачный отпечаток тяжелого прошлого. Люди помнили, что во время боев революционных отрядов с эсерами и меньшевиками засевшие в нем контрреволюционеры долго и яростно отбивались.

Решили разместить управление милиции в двухэтажном здании Российско-американского коммерческого общества. Этот красивый особняк с мраморными колоннами был, по сути, бесхозным островком среди других учреждений города.

Взяв с собой группу красногвардейцев, Белоусов на автомобиле въехал в Кутузовский переулок, примыкающий к Никитской площади, переименованной в площадь Революции. Постучал рукояткой маузера в дубовую, блестящую от лака дверь. Звякнула щеколда, и в щели показалась козлиная бородка швейцара.

- Кого тут леший носит? Не велено пущать! - прокуренным и простуженным горлом прохрипел старик.

Белоусов решительно и широко распахнул дверь:

- Входим, товарищи. Потеснись-ка, дед.

Швейцар, увидев людей с винтовками за плечами, попятился в сторону. Белоусов осмотрелся. Из просторного коридора налево и направо вели двери в кабинеты. Комиссар прикинул: здесь можно разместиться. Уверенно зашагал по коридору.

- Где тут приемная бывшего председателя общества?

Швейцар угодливо открыл массивную дверь:

- Тут-с.

За письменным столом сидела белокурая девушка и неумело била пальцем по кнопкам пишущей машинки. Печатала медленно, с большим трудом.

- Новенькая, что ли? - весело спросил комиссар.

- Вторую неделю работаю... - Девушка испуганно уставилась на вооруженных людей.

- Барышня, сзывайте всех служащих, разговор будет, - распорядился Белоусов, назвав свою должность. - Поторопитесь.

Девушка забегала по кабинетам. И вот просторную приемную бывшего председателя общества заполнили чистенькие, робкие, с усиками и бородками чиновники. Комиссар обратился к ним:

- Моя фамилия Белоусов. Представляюсь вам по случаю вручения мне мандата комиссара рабоче-крестьянской милиции. Вопросы есть? Нет вопросов. Значит, все понятно. Ставлю в известность: ваше общество ликвидировано в Питере и Москве. Там 25 октября взяли власть в свои руки большевики. Окском также отныне руководят Советы рабочих и солдатских депутатов. Здание реквизируем для своих нужд. Прошу очистить помещение. Председатель общества кто будет?

- Допустим, я. Цукерман, - произнес стоящий в первом ряду толстый рыхлый мужчина с рыжей бородкой и коричневой родинкой на шее. - Прежде чем слушать, тем более выполнять ваши приказы, я хотел бы, собственно, удостовериться в наличии у вас мандата на право вхождения в мое учреждение. Оно охраняется особым уставом, да было бы вам известно, милостивый государь.

- Мандат? Сию минуту.

Белоусов подошел к пишущей машинке.

Девушка, та, что перепугалась минуту назад, сидела на прежнем месте и теперь с любопытством наблюдала за происходящим.

- Подвиньте-ка, барышня, к себе орудие труда, заложите лист бумаги, строго произнес комиссар, но, вглядевшись в девушку, изменил тон. Поживее, милая. Некогда нам. Настало горячее время. Как зовут-то?

- Катюша.

- Вот и чудесно. Стало быть, Катерина. Диктую.

- Позвольте, - запротестовал осмелевший председатель общества, - кто подпишет ваше сочинение? Кто у вас главный?