Ева Львова - Английское дело адвоката

– Нет никого вреднее английской няньки, – сердито пробурчал клиент, сопя длинным носом. – Такое впечатление, что британские леди снимают нянек для своих детей прямо с пальм. А если хозяйка поручает няньке еще и уборку! – он обреченно махнул рукой. – Главное, прожили всего-то полгода, но убили квартиру безвозвратно!

Протяжный вздох перешел во всхлип. Я подняла глаза от записей и оглядела человека напротив себя. Некогда известный певец Расмус, в миру именуемый Романом Гореловым, в настоящий момент переживал не лучшие времена, и это было заметно. Растянутая тенниска «Лакоста» утратила от многочисленных стирок первоначальный цвет, зато одутловатое лицо певца приобрело несвойственный ему ранее лиловый оттенок. Лысеющая голова, длинный тонкий нос и воспаленные веки довершали безрадостную картину. Поговаривали, что после разрыва с известным продюсером Виталием Коперником певец серьезно запил, и потрепанный внешний вид кумира двухтысячных не оставлял в этом сомнений. Год назад Горелов вынырнул из небытия, мелькнув на экране во время передачи «Культ личности». Но продержался он там недолго – после второго тура Расмус выбыл из состязания забытых певцов и вот теперь появился на пороге адвокатского бюро «Устинович и сыновья», требуя защиты. Старейшая сотрудница конторы секретарша Кира Ивановна, не признав помятого героя, скучным голосом осведомилась о цели визита и, попросив обождать в приемной, отправилась в кабинет. Оглядев склонившихся над бумагами адвокатов, она нашла всех при деле. Младший сын владельца фирмы и большой мой друг Борис Устинович, прозванный Джуниором, корпел над делом антрополога Зелинского, главная красотка адвокатского бюро Маша Ветрова готовила бумаги по бракоразводному процессу для передачи в суд, и только я бездельничала, раздумывая: а не пойти ли мне на кухню и не попить ли чайку? Секретарша задержалась взглядом на моем безмятежном лице и сухо уточнила:

– Агата Львовна, вы свободны?

Я осторожно кивнула, подозревая, что кроется за этим вопросом. И опасения мои были не напрасны. Вот уже битый час, блуждая рассеянным взглядом по стенам конторы, я выслушивала рассказы певца о семье англичан. Вполне пристойные на вид арендаторы сняли у Горелова квартиру в элитном жилом комплексе на год, но съехали, в нарушение договоренностей, уже через шесть месяцев. По словам Расмуса, злокозненные британцы хоть и прожили всего ничего, но оставили после себя невообразимый погром. Я продержалась с полчаса и, не в силах расстаться с мечтой о чаепитии, радушно предложила клиенту чашку чая, но тот, погруженный в переживания, с негодованием посмотрел на меня.

– Какой там чай! – хорошо поставленным голосом возмутился Горелов. – Я до сих пор в себя не могу прийти от абсурда происходящего! Когда мадам Шерман попросила сменить на окнах ручки, поставив механизмы с замками, я удивился, но подумал, что у них есть маленькие дети. Однако английский свиненыш оказался вовсе не розовощеким литтл бейби, а тринадцатилетним раздолбаем с клюшкой для гольфа в руках. Этой клюшкой буйный Джек переколотил все розетки «Легранд», обил углы, размолотил стекло в детской комнате. А ненормальная мамашка, кулинарка чертова, спалила варочную панель и так загадила духовку, что впору новую покупать. Но самое неожиданное, что англичане вывезли все мои вешалки, плед из детской и, вы не поверите, даже игрушки!

– Какие именно игрушки? – уточнила я, записывая каждое слово клиента и стараясь не показывать, что не слишком-то верю рассказчику. Честно говоря, у меня сразу же закралось подозрение, что Роман Михайлович ломает комедию. Нанял обнищавшего англичанина, заключил с ним договор аренды элитной недвижимости, чтобы при помощи скандала на этой почве вызвать интерес к своей персоне. Известный прием, срабатывает безотказно. Меньше всего мне хотелось участвовать в этом шоу, но показывать, что я раскусила коварный замысел клиента, было не профессионально. К тому же Эд Георгиевич явно заинтересовался ситуацией, раз приоткрыв дверь кабинета, время от времени мелькал в образовавшемся проеме и прислушивался к нашей беседе. Должно быть, перспектива скандала не казалась владельцу «Устиновича и сыновей» такой уж унылой.

– Мягкие игрушки, – мрачно проговорил Горелов, отвечая на мой вопрос. – Если вас интересует конкретика, то медведя, слона и обезьянку.

– И вы хотите обратиться в суд с иском о возврате похищенного зверинца? – иронично вскинула я бровь, рисуя в блокноте улыбающийся пирожок, который лежал в моей сумке в компании пяти румяных приятелей с грибной начинкой и терпеливо ждал, когда я до него доберусь. Вчера Ида Глебовна напекла целый таз разнообразных пирогов, основное место среди которых занимали пирожки с белыми грибами и обжаренным до золотистости луком. Уж не знаю, как бабуля это делает, но сезонность совершенно не влияет на наличие грибных пирожков на нашем столе. Должно быть, запасы сушеных боровиков в бабулиных кладовых неистощимы. Сглотнув слюну, я перевернула страницу, отложила ручку и с сарказмом посмотрела на посетителя. – А также иск о возврате вешалок и пледа?

Но клиент моей иронии не разделял. Склонив голову к плечу, словно поклонившись, он с достоинством выдохнул:

– Именно. А также вешалок и пледа. Это вопрос принципа. Я законопослушный налогоплательщик, вовремя произвожу платежи. Почему я должен раздавать свое имущество кому ни попадя?

– А может, все-таки чая? – улыбнулась я, как бы ненароком переворачивая страницу тетради обратно и искоса любуясь пирожком.

– Благодарю, не надо, – раздраженно отозвался Горелов, не замечая моих страданий. – Игрушки тоже стоят денег. Кроме того, я выставлю счет на сожженную систему кондиционирования – нянька включала ее на обогрев при температуре минус двадцать и, ясное дело, сожгла мотор. Приплюсую к сумме иска счет за сгоревшие теплые полы – жильцы не задали температурный режим, и полы шпарили на максимуме круглые сутки, пока не вышли из строя, и, уж конечно, не забуду про разбитое окно в детской комнате.

– Но, насколько я знаю, с арендатора берется депозит как раз для компенсации такого рода ущерба, – откликнулась я.

– Семейка Шерманов нагадила так, что никакого депозита не хватит для компенсации, – злобно фыркнул клиент. – Стивен Шерман – человек небедный, пусть платит за свои художества.

– И что из себя представляет ваш арендатор? – полюбопытствовала я.

– Откуда я знаю, – пожал плечами клиент. – Знаю только, что все они граждане Великобритании и имеют возможность арендовать сто пятьдесят квадратных метров в жилом комплексе «Фрегат мечты».

– Мы можем поехать на место происшествия и оценить масштабы катастрофы? – уточнила я, вглядываясь в лицо собеседника и стараясь уловить в нем следы притворства.

– Легко, – смутившись под моим изучающим взглядом, торопливо кивнул клиент, поднимаясь с места и одергивая застиранную тенниску. Джинсы его выглядели не лучше. Они висели мешочком на худом заду певца, некогда славившегося атлетической фигурой, заставляя задуматься о стремительном беге времени и бренности всего сущего.

– Вы на машине? – осведомилась я.

– Нет, на такси приехал, – замявшись, ответил клиент. – В последнее время не могу садиться за руль, с утра принимаю успокоительные препараты, иначе весь день буду бешеным. Нервная система стала ни к черту. Как вспомню про Шерманов, всего трясет!

– Не переживайте так, все образуется, – ободрила я Горелова, улыбнувшись как можно доброжелательнее и погладив певца по худой спине.

Мы вышли в коридор и только собрались пройти через приемную, как дверь кабинета Устиновича-старшего скрипнула и приоткрылась.

– Агата Львовна, можно вас на минуточку? – подал голос маячивший в дверном проеме шеф. Эд Георгиевич имел странную манеру обращаться на «вы» ко всем, даже к собственным сыновьям и малым детям.

– Вы идите, Роман Михайлович, я вас догоню, – любезно проговорила я, устремляясь на зов и прикрывая за собой дверь начальственного кабинета.

Оставшись один на один с владельцем адвокатского бюро, я вопросительно посмотрела на владельца конторы. Устинович-старший выглядел обеспокоенным.

– Э-э, видите ли, Агата Львовна, – затянул он в своей обычной витиеватой манере, снискавшей ему славу на адвокатском поприще. – Дело в том, что ситуация складывается довольно пикантная. Если британец обратится в свое посольство и поднимет шум, вся эта история тут же станет достоянием общественности. Не хотелось бы выглядеть клоунами, взявшимися защищать фигляра Горелова, решившего раздуть из мухи слона и, воспользовавшись благоприятным случаем, оклеветать гражданина великой державы. Но и разбрасываться клиентами мы тоже не можем. Это подорвет нашу репутацию.

Шеф замолчал, ожидая, когда я включусь в игру, с ходу уловлю его мысль и пообещаю сделать все от меня зависящее, чтобы не подставить под удар родную контору. Но я воробей стреляный, подобные заявления не раз выходили мне боком. Нет уж, пусть Эд Георгиевич четко и ясно сформулирует, на какие действия он дает мне добро. Шеф побарабанил по столу пальцами, тяжело вздохнул и, так и не дождавшись помощи, кинул на меня обиженный взгляд.