Пролог
Звонка, оповещающего об окончании очередного урока, она ждала подобно тому, как приговоренный к смерти ожидает времени своей казни. Наручные часы показывали, что до перемены осталось каких-то полторы минуты. Последний урок – все радуются в предвкушении завершения очередного трудового дня в школе. А для нее этот самый последний урок подобен медленной пытке, избежать которой нет никакой возможности…
Все происходит как во сне – трель звонка, хлопанье закрываемых учебников, громкие переговоры одноклассников и одноклассниц. Она медленно закрывает книгу, кладет в рюкзак толстую общую тетрадку и дневник. Сегодня у нее две пятерки по истории, одна за контрольную работу, а другая за устный ответ. Да, скоро ей с лихвой достанется за отличные отметки, скоро она пожалеет, что в очередной раз «выпендрилась» перед классом…
Впереди нее – две кумушки-подружки, неразлучные Саша и Юля, они взахлеб обсуждают, кто какое платье наденет на выпускной, кто какую прическу себе сделает. Она невольно слушает разговор одноклассниц. Как бы ей хотелось стать похожей на них! Самоуверенные красотки в джинсах-скинни, обтягивающих идеально стройные ноги, в облегающих белых водолазках, с длинными распущенными волосами. Ну и пусть, что учатся на одни трояки, зато у обеих богатенькие родители, которые без проблем устроят своих дочурок в любой вуз. А она – всеобщее посмешище, уродина, одетая в мешковатый светлый свитер и строгие прямые черные штаны, которые хоть немного прикрывают отнюдь не модельные ноги, слишком толстые ляжки и выпирающий живот. И почему природа не наградила ее такой модельной фигурой, как ее сверстниц? Одиннадцатиклассницы, как на подбор, красавицы, словно сошедшие с обложек журналов. Учителя ничего не говорят им по поводу распущенных волос и одежды, далекой от школьной формы, потому что знают – у всех богатые родители со связями. Она одна тут белая ворона, которая хоть и учится на одни пятерки, зато обладает некрасивой внешностью, противными веснушками и жиденькими волосами мышиного цвета, забранными в «крысиный» хвостик. Пусть мама и называет ее «своей красавицей», но она-то прекрасно знает, что никакая она не красавица, а самый настоящий гадкий утенок, из которого вряд ли когда-нибудь получится прекрасный лебедь…
Она бредет по коридору, наполненному школьниками и школьницами самых разных возрастов. Проходит в раздевалку, уже заранее представляя себе, какими насмешками ее будут осыпать другие девушки. Те переодеваются на урок физкультуры – маленькая комнатка наполнена девицами в красивом нижнем белье, без умолку болтающими о диетах перед выпускным и о том, кому и за сколько тысяч долларов родители собираются покупать платье. Мама настаивает, чтобы она тоже шла на выпускной, даже договорилась с сотрудницей по работе, чтобы та дала ей напрокат вечернее платье. По словам матери, это красивое синее платье, и оно достанется ей всего-то за бутылку шампанского и коробку шоколадных конфет! «Ты моя гордость, – говорит мама дочери. – Будешь самой элегантной на выпускном вечере!» Да, маме не понять, что ее нескладная дочурка окажется настоящим уродом среди своих длинноногих одноклассниц в платьях из новомодных бутиков и дизайнерских туфлях. Да кому нужен этот проклятый аттестат с пятерками и медаль? Если ты выглядишь ужасно, никого не волнует, как ты учишься. Тем более что по физкультуре учитель ставит ей отличные оценки лишь из жалости, чтобы не портить аттестат. Зато одноклассники ее зло высмеивают, дразнят «коровой», «мешком с картошкой», «неуклюжей». Почему, почему она должна ходить на эту физкультуру? Чтобы смотреть, как девчонки, одетые в обтягивающие лосины и маечки на тонких бретельках, сдают нормативы на отлично, тогда как ей от обычной стометровки уже становится плохо? И как же она ненавидит свои спортивные штаны и футболку-балахон, в которых выглядит еще неуклюжее и несуразнее, чем есть на самом деле!
Она отлично помнит, как еще в младших классах никто не хотел брать ее в свою команду на эстафетах или на волейболе; как на гимнастике во второй четверти она не могла взобраться на высокое узкое «бревно», а уж пройтись по нему для нее и вовсе было смерти подобно; как под всеобщий гогот и злые насмешки она сдавала нормативы, как одноклассники хором орали обидный, придуманный каким-то злым гением стишок про нее… Она до сих пор его помнила наизусть: «жирная Зуля, рожа словно дуля». Кто-то на очередной издевательский вопрос: «…а у кого рожа как у красотули?» лихо ответил: «…у Золотовой У… о-ЛИ, короче, у Зули…» – сочинил это прозвище, которое она ненавидела всю свою жизнь. Сейчас ее так не дразнят, ведь у нее можно списать контрольную, она не откажет, потому что знает, иначе ей не поздоровится, но обидное прозвище осталось до сих пор. Она никогда не забудет, как в столовой над ней издевались девчонки, когда она ела обычный пирожок или булочку, самый дешевый обед, который могла себе позволить. Как мальчишки отнимали на перемене бутерброд, заботливо приготовленный ее матерью, и топтали его ногами, как выливали ее сок прямо на учебник… И когда же наконец закончится этот ад? Когда она вырвется из этого десятилетнего кошмара, из этой пыточной камеры?..
Глава 1
Я задумчиво бродила по спортивному магазину, пока Ленка в примерочной натягивала на себя очередные спортивные штаны. Подруга мерила уже пятые по счету тренировочные лосины, и постоянно ей что-то не нравилось. То штаны слишком обтягивающие, да и по возрасту ей в таких показываться на люди не солидно, то чересчур короткие, то, наоборот, длинные, то широкие в бедрах… На Ленку, честно говоря, не угодишь, ходить с ней по магазинам – сущее наказание. Обычная покупка кофточки (юбки, джинсов или туфель, смотри по обстоятельствам) затягивалась на долгие часы, после чего по обыкновению мы шли в какое-нибудь кафе, чтобы «праздновать» обновку. В принципе, сейчас я была абсолютно свободна – неделю назад завершила очередное дело, и пока новых клиентов у меня не было. А у Ленки и вовсе сегодня выходной, как-никак воскресенье. Подруга работает учителем французского в школе нашего города, за что с незапамятных времен к ней прилепилось прозвище Ленка-француженка. Несмотря ни на что, свою работу приятельница любит и менять ее не собирается, хотя я, признаюсь, вряд ли выдержала бы целыми днями обучать нерадивых учеников премудростям французской грамматики да проверять тетрадки. Но каждому свое, что тут говорить. Зато моя
