Тема: Ненавижу себя
я ничего не понимаю, и мне надоело пытаться понять, что со мной.
минору, неужели в этой жизни тебя ничего не беспокоит? я схожу с ума по любому поводу. ну, например, меня волнует вопрос, кому я нужна? любит ли меня хоть кто-нибудь? иногда мне кажется, что я совсем одна. моя жизнь настолько бессмысленна, что если я завтра бесследно исчезну, боюсь, никто из моих друзей этого не заметит. будут ли они скучать по мне? думаю, нет, — они быстро найдут мне замену и вскоре про меня забудут. ты ведь тоже про меня забудешь? даже родители ничуть не лучше остальных: зря говорят, что они всегда любят детей просто за то, что те есть, — это полная чушь. кому нужен ребенок, от которого одни неприятности? уж лучше тогда вообще не иметь детей. наверняка мои родители хотели совсем не такую дочь, как я. мне кажется, их давно мучает вопрос, чем они так провинились и почему у них родилась именно я.
От кого: Папа
Кому: Казуми
Тема: Успокойся
Минору попросил меня написать тебе, потому что ты слишком расстроена и обеспокоена. Казуми, мы с Мамой любим тебя и гордимся тобой. Ты очень хорошая дочь.
Когда Казуми Токорода вошла в полицейский участок Южной Сибуи, мужчины в вестибюле, как по команде, повернули голову и проводили ее томными взглядами, точно девушка разом их всех загипнотизировала. Казуми на это никак не отреагировала: не потому, что она была слишком расстроена или напугана, а скорее потому, что привыкла ко всеобщему восхищению и своим безразличием хотела дать полицейским понять, что у них нет никаких шансов.
Рядом с самоуверенной дочерью ее мать, Харуэ Токорода, казалась ужасно напуганной. Она нервно озиралась по сторонам и заглядывала в лицо всем встречным, словно хотела объяснить, зачем они с дочкой пришли в полицейский участок. Выглядела она по-настоящему несчастной.
Для визита в участок мать и дочь оделись совсем по-разному. На Харуэ был темно-серый вязаный костюм и черные туфли, в руках она держала простую кожаную сумку того же цвета. Она не надела никаких украшений, кроме обручального кольца. Казуми облачилась в короткий черно-белый топ с геометрическим орнаментом и весьма откровенную черную мини-юбку со стразами и пайетками, которая выгодно подчеркивала стройность ее точеных ножек в изящных туфельках на высоком каблуке. Глубокое декольте приоткрывало уже вполне сформировавшуюся грудь, на шее блестела дорогая цепочка с серебряным крестиком. Волосы красотки в результате многочисленных обесцвечиваний приобрели модный каштановый оттенок — девушка распустила их, справа забрав за ухо: на нем виднелась маленькая элегантная золотая сережка.
Когда Тикако училась в школе, некоторые се одноклассницы одевались в таком стиле, но в те времена шестнадцатилетние девицы, помешанные на модных шмотках, как правило, плохо учились, вызывающе себя вели и к тому же заводили сомнительные знакомства и имели дурную репутацию. Казуми Токорода никак нельзя было назвать трудным подростком. Она училась в элитной частной школе для девочек и считалась едва ли не круглой отличницей. Видимо, нынешняя молодежь уже не та, что прежде.
Тикако Исидзу подошла к Харуэ и ее дочери и поздоровалась с ними:
— Спасибо, что пришли.
Харуэ, узнав Тикако и офицера Футигами, очень им обрадовалась и, кажется, немного приободрилась:
— Простите, мы, кажется, немного опоздали.
— Ничего страшного. В нашем распоряжении еще есть несколько минут, — улыбаясь, ответила Тикако и обратилась к Казуми: — Жаль, что тебе сегодня пришлось пропустить уроки.
Девочка словно не услышала Тикако и никак не отреагировала на ее реплику, обратившись с вопросом к офицеру Футигами:
— Ну и где будет проходить опознание?
— Следуй за мной, — сухо велела та.
— Подождите, — заволновалась Харуэ. — Может быть, все-таки мне пойти с Казуми?
Прежде чем кто-либо из сотрудниц полиции успел ей ответить, ее дочь сама все за всех решила:
— Тебе же уже сказали, что все будет нормально. Сколько можно повторять! Мне надоело, что ты везде за мной ходишь и постоянно ноешь.
Тикако постаралась сгладить неловкость — она мягко взяла Харуэ под руку и сказала:
— Офицер Футигами, проводите, пожалуйста, Казуми наверх. Мне нужно кое-что показать госпоже Токорода.
Казуми направилась по лестнице на второй этаж, а ее мать и Тикако вышли из вестибюля и прошли прямо по коридору мимо отделения дорожного патруля в небольшой кабинет для заседаний. Там на исцарапанном столе лежали вещи, принесенные из отдела вещественных доказательств: мужской костюм, ботинки, носовой платок, ежедневник, папки для бумаг…
Взглянув на них, Харуэ вздрогнула.
— Это личные вещи вашего мужа, в том числе бумаги, которые лежали у него в портфеле, — объяснила Тикако женщине, жестом предлагая ей сесть. — В интересах следствия мы также взяли некоторые вещи со стола вашего мужа и из его шкафчика в офисе. Теперь мы уже можем их вернуть, но никто не знает, что из этого принадлежало лично вашему мужу, а что следует возвратить в компанию. Мы надеялись, вы поможете нам с этим разобраться.
— Да, конечно…
Харуэ прикрыла ладонью рот и несколько раз покорно кивнула.
— Мы хотели бы, чтобы вы серьезно отнеслись к этому делу и не торопясь рассортировали все эти вещи, — думаю, вы понимаете, что тут важно избежать ошибок. Наверняка многие из этих мелочей напомнят вам о муже и о вашей потере, поэтому, пока вы этим занимаетесь, мы постараемся не тревожить вас лишний раз. Вы можете не спешить и находиться здесь столько, сколько вам будет угодно. — Тикако указала на телефон в углу. — Если вам что-нибудь понадобится, просто наберите внутренний номер двести двадцать один, и я вам отвечу. Если не смогу прийти сама, то направлю сюда офицера Футигами.
— Хорошо, я все поняла.
— Может, вам принести воды?
— Нет, спасибо, мне ничего не нужно, — сказала Харуэ, с трудом скрывая набежавшие слезы. — Простите, мне сейчас очень тяжело.
— Ну что вы, вам не за что извиняться. Хотела вас заранее предупредить, что при проведении криминалистической экспертизы некоторые вещи могли немного испачкаться, хотя мы старались работать очень аккуратно. И вероятно, здесь не хватает некоторых предметов одежды — они все еще нужны следователям в качестве улик.
— Да, разумеется, как скажете, — кивнула Харуэ.
Она достала из сумочки платок и вытерла слезы. Платок был застиранным — видно было, что хозяйка им часто пользуется.
— Детектив Исидзу, можно вас кое о чем спросить? — В голосе женщины звучала мольба.
Тикако села рядом и с сочувствием посмотрела на Харуэ:
— Да, я вас слушаю.
— Скажите, неужели следователи действительно думают, что моя дочь сможет опознать убийцу? Ей в самом деле покажут подозреваемых? В новостях говорят, что большинство улик свидетельствуют против одноклассницы той девчонки, Имаи. Но ведь наверняка журналисты не знают всей правды? Зачем вам понадобилась Казуми? Сколько всего подозреваемых? Что будет, если моя дочь действительно кого-то из них опознает?
Тикако как могла постаралась успокоить разволновавшуюся собеседницу:
— Мы очень надеемся, что показания вашей дочери помогут найти настоящего убийцу. Однако, даже если из сегодняшней затеи ничего не выйдет, расследование все равно продолжится — я вам это обещаю. Можете не беспокоиться.
— Эти подозреваемые ведь не увидят мою девочку? Не смогут потом ей отомстить?
— Разумеется, нет. Мы гарантируем полную безопасность вашей дочери.
Харуэ продолжала нервно теребить платок:
— В газетах вроде бы не упоминалось о том, что Казуми видела убийцу? И в новостях по телевизору этого, кажется, тоже не было?
— Нет, эта информация не предавалась огласке. Не бойтесь, Казуми ничего не грозит. — Тикако успокаивающе погладила Харуэ по руке. — К тому же нет никаких гарантий, что девочка видела именно убийцу. Сейчас мы просто хотим как можно больше выяснить обо всех, кто так или иначе был связан с этим делом — кто общался с вашим мужем до убийства по какому бы то ни было поводу. Мы надеемся, что Казуми поможет нам в этом.
Харуэ грустно посмотрела на вещи мужа, разложенные перед ней на столе, и тихо сказала:
— Она ужасно злится.
— Что вы имеете в виду?
— Она злится на убийц своего отца — просто вне себя от гнева. — Вдова покачала головой и поспешно добавила: — Разумеется, я тоже не испытываю ничего, кроме ненависти, по отношению к убийцам мужа, но я при этом не теряю голову — я знаю, что надо смириться с тем, что Рёсукэ больше нет… Как бы ни было больно… Я стараюсь осознать случившееся и жить дальше. Я никогда не считала себя сильным человеком. Может быть, я настолько слаба, что не способна даже на гнев…
— Я вас хорошо понимаю, — поддержала ее Тикако. — Думаю, на вашем месте я чувствовала бы то же самое.
