После завтрака он решительно атаковал Марту:
– Ты и дядя говорили, что никто не знает, какова истинная цель моего приезда. А Лайме, судя по всему, это известно.
Марта недоуменно пожала плечами:
– Она догадывается. Будь спокоен, Лайма тебе не конкурент, я ведь знаю, каково отношение Вилкаса к ней. Лайма честолюбивая, заносчивая и очень энергичная. Несколько лет тому назад у нее возникла размолвка с братом, и с тех пор они не в ладах. В планах Лаймы произвести изменения в руководстве компании, где у нее тридцать процентов акций, убрать генерального директора Юшту. Но без Григория Вилкаса это сделать невозможно, а он против. Юшта – его человек. Лайма пытается убедить брата в своей правоте, взять его измором. Так что все идет своим чередом, не обращай на нее внимания.
– Чем мне заняться?
– Пиши портреты Вилкасов, чем еще? – Марта огляделась. – Архивариус Фима снова пропустил завтрак – познакомишься с ним в библиотеке. Он проинструктирован на твой счет. Я зайду к вам позже. Увидимся!
Марта энергичной походкой отправилась по своим делам, оставив Тимоша в невеселой задумчивости.
По всему выходило, что ему придется здесь пробыть не неделю, как он рассчитывал и пообещал Моник, а значительно дольше. Григорий Вилкас подтвердил свое намерение сделать Тимоша, практически незнакомого ему человека, родственника покойной жены, своим наследником, к которому перейдет все или почти все его многомиллионное состояние. Естественно, Вилкасу хочется больше узнать о своем наследнике, а лучший способ это сделать – пожить какое-то время с ним под одной крышей. Возможно, Вилкас начнет потихоньку его обучать, знакомить со своим бизнесом. Только когда дядя при первой же встрече ввел его в курс дела, Тимош осознал, насколько это непросто – быть наследником Григория Вилкаса.
Тут Тимош себя одернул и рассмеялся: «Размечтался, словно в скором времени стану у руля компании! Вилкас физически крепок и не похож на смертельно больного человека. Даже если не встанет на ноги, он, несмотря на инвалидность, проживет не один десяток лет, а за это время может не один раз изменить завещание». У Тимоша упало настроение, и он снова пожалел, что приехал сюда.
«Даже если в будущем я наследую бизнес Вилкаса, чему радоваться? Бизнес поработит меня, будет забирать все время и силы, заставит забыть об искусстве». Тимош почувствовал, как противоречивые силы раздирают его на части. Одна твердила: «Плюнь на завещание, немедленно езжай во Францию к Моник, иди к поставленной цели – стать известным художником!» Другая сила требовала остаться здесь: «Надо быть дураком, чтобы отказаться от миллионов, даже если получишь их не сразу! Неизвестно, сможешь ли ты достичь признания и славы как художник, а вот возможность получить миллионы вполне реальна!» Тимош даже представил на мгновение себя хозяином этого необычного громадного дома и ощутил легкое приятное головокружение. «Если, вернувшись во Францию, я так и останусь безвестным нищим художником, каких тысячи, не пожалею ли я об утраченных миллионах? Не буду ли я вечерами рвать на голове волосы из-за того, что совершил подобную дурость?»
Охранник в вестибюле подсказал Тимошу, как пройти к библиотеке. Это была большая светлая комната с высокими, до самого потолка, стеллажами, заполненными книгами. Войдя, Тимош увидел сидящего у окна за столом рыхлого, с грушевидным туловищем мужчину средних лет. У него были узкие плечи и непропорционально короткие руки; плешь на круглой, как арбуз, голове окружали редкие рыжеватые волосы, словно нимб. Мужчина обложился толстенными книгами, судя по потемневшим кожаным переплетам, старинными. Услышав, что кто-то вошел, мужчина поднял голову, но взгляд у него за толстыми линзами очков был отсутствующим, выражение лица мечтательным, и было ясно, что его мысли далеко отсюда. Тимош молча оседлал стул напротив, взял первую попавшуюся книгу и стал листать. Гравюры, портреты, текст на польском.
– Извините, задумался. Вы, верно, племянник господина Вилкаса, художник? – Тонкий голос никак не соответствовал плотному телосложению архивариуса.
– Именно так.
– Прошу прошения, как вас по имени и по батюшке величать? А то я запамятовал.
– Величать меня просто – Тимош.
– Как вам будет угодно.
– Вы библиотекарь?
– Не совсем так, я занимаюсь архивом господина Вилкаса, пишу историю шляхетского рода Вилкасов от его родоначальника – Раудонаса. Поэтому я скорее архивариус.
– А как к вам обращаться?
– Меня зовут Ефим Натанович. – Архивариус протянул пухлую и очень мягкую руку. – Очень приятно!
– Ефим Натанович, так с кого мне начать, чей портрет писать первым?
– К сожалению, большинства портретов членов рода Вилкасов мне не удалось обнаружить. Эта фамилия довольно распространенная в Литве, и мне надо было искать именно тех, чьим предком был Раудонас Вилкас – Рыжий Волк. Нашел не все портреты, и то лишь начиная с середины XIX века. Их вы можете увидеть.
– Мне дядя сказал, чтобы я в первую очередь занялся портретами его самых далеких предков. Как мне поступить? Фантазировать? Придумывать, как они выглядели?
– Вы сможете нарисовать портрет, руководствуясь описанием их поступков, действий? Ведь для художника главное – передать не внешнее сходство, а сущность?
– Похоже, вы лучше разбираетесь в портретной живописи, чем я, – съязвил Тимош, испытывая неприязнь к этому несуразному человеку. – Может, вы сами этим займетесь?
– Прошу прощения, Тимош, – забеспокоился и как-то сник Ефим Натанович. – Просто я подумал…
– Прекрасно! Вы подумали!
Тимош понимал, что неправ, что его грубость ничем не оправдана, но нервозность из-за неопределенности его положения в этом чуждом для него доме требовала выхода негативной энергии.
– Еще раз прошу вас простить меня, я не буду вам мешать рисовать портреты.
– Портреты пишут, а моряки не плавают по морям, а ходят. Проехали! – Тимош, сделав усилие над собой, взял себя в руки. – Следуя желанию дяди, мне надо начать с портрета основателя рода, напомните, как его звали?
– Раудонас Вилкас – Рыжий Волк. К сожалению, нигде в хрониках и других исторических документах я не встретил описания его внешности.
– Итак, мы имеем только то, что он был рыжий, – для начала неплохо, но где возьмем остальное?
Тимошу вспомнился совет Сальвадора Дали художникам: «Предел тупости – рисовать яблоко как оно есть. Нарисуй хотя бы червяка, истерзанного любовью, и пляшущую лангусту с кастаньетами, а над яблоком пускай запорхают слоны, и ты сам увидишь, что яблоко здесь лишнее». «Исходя из этого посыла гения, не стоит заморачиваться на конкретике, когда пишешь портрет. Достаточно изобразить несколько деталей, например воротник от средневекового костюма, женскую подвязку и шпагу с лезвием в виде спирали. Лицо в профиль поделить на элементы, изобразить в кубической форме, разделенные половинки алых губ не должны совпасть, а острый нос-треугольник будет нагло выпирать. Главной деталью, сразу привлекающей внимание, должна стать узкая рыжая борода с узелком на конце. Над головой будут порхать оскаленные кровожадные волки с лисьими хвостами, символизирующие хитрость – отличительную черту Вилкасов. Вот только как отнесется к подобному портрету своего предка дядя Гриша?» – рассуждал Тимош.
– Прекрасно! – раздался от двери голос Марты. – Вы уже на рабочем месте, Тимош.
– Марта, может, ты расскажешь, каким образом мне писать портреты, не имея описаний внешности? – раздраженно поинтересовался Тимош.
– Расскажу. Господин Вилкас, его отец и дед вобрали в себя черты своих предков. – Марта протянула пачку фотографий. – В остальном вам поможет ваше воображение. Все равно никто не сможет доказать, что они выглядели иначе.
«Марта права: не стоит на этом зацикливаться, достаточно будет придавать портретам лишь определенное сходство с Григорием Вилкасом, нынешним воплощением их рода».
– Тогда дело за малым – холстами, красками, кистями, растворителями, альбомом для набросков.
– Подготовьте список необходимого, и к завтрашнему утру все это у вас будет.
– Может быть, лучше мне самому поехать и выбрать то, что мне нужно?
В Тимоше вновь вспыхнуло желание немедленно уехать отсюда. «Черт с ним, с этим завещанием, – дядя Гриша не похож на умирающего, а прозябать здесь, ждать наследства годами, а может, десятилетиями – это никакие миллионы не окупят. Моник очень красивая и чувственная девушка, и Жерар не просто так вертится возле нее».
– К сожалению, это невозможно. – Марта изобразила на лице притворное сочувствие. – Господин Вилкас срочно требует вас к себе.
– Зачем я ему понадобился?
– Идемте! – Марта красноречиво посмотрела на архивариуса – мол, нечего при нем такие разговоры вести. Выйдя за дверь, она пояснила: – Приехал нотариус. Господин Вилкас собирается немедленно подписать завещание, но хочет, чтобы ты с ним вначале ознакомился.
