– Один – один! – поморщился мужчина.
– То-то! – Брюнетка расслабилась. – Девица была не одна, ей на помощь пришла та толстая тетка, экскурсовод… не знаю, как она там оказалась, но вдвоем они отбились от меня.
– Скверно, – пробормотал мужчина, – очень скверно…
Они вышли из здания терминала, направились к парковке. Но не успели пройти и двадцати шагов, как рядом с ними остановился длинный черный лимузин с тонированными стеклами. Дверца открылась, из машины выскочил высокий негр в безупречном черном костюме, сверкнул белками глаз и сухо проговорил:
– Садитесь. Господин Председатель хочет вас видеть.
Мужчина побледнел, отчего его смуглое лицо приобрело неживой тускло-серый оттенок. Переглянувшись со своей спутницей, он спросил негра:
– Мы поедем в городскую резиденцию или на виллу?
Негр ничего не ответил.
Мужчина опустил голову, сел на заднее сиденье. Брюнетка устроилась рядом с ним.
Негр сел за руль, и лимузин резко сорвался с места.
Очень скоро пассажиры поняли, что едут за город.
Машина кружила по горной дороге, поднимаясь все выше и выше.
Слева отливало персидской бирюзой море в белом кружевном обрамлении прибоя, впереди в голубой дымке таяли поросшие виноградниками склоны.
Наконец машина преодолела перевал и начала спускаться с другой стороны горы. Вскоре она свернула с главной дороги на узкую подъездную, проехала еще пару километров и остановилась перед железными воротами.
Камера на воротах повернулась, ворота открылись.
Машина бесшумно прокатила по белому гравию дорожки, между кустами кремовых роз, и остановилась перед крыльцом белого одноэтажного здания.
На крыльце стояла худая подтянутая женщина средних лет в традиционной униформе горничной – строгое темно-синее платье, белый передник, белая кружевная наколка. Бледно-голубые глаза смотрели на гостей строго и подозрительно.
Водитель заглушил мотор, открыл дверцы машины.
Смуглый мужчина и его спутница поднялись на крыльцо.
Горничная протянула серебряный поднос, и гости беспрекословно сложили на него оружие – небольшой черный пистолет, два складных ножа.
Горничная повернулась и, ничего не говоря, вошла в дом.
Гости последовали за ней.
Однако в доме они не задержались: пройдя через прохладный холл, выложенный черно-белой плиткой, горничная вышла через другие двери на солнечную террасу, с которой широкие мраморные ступени спускались в тенистый сад. В глубине этого сада виднелся затейливый павильон, что-то вроде таинственного каменного грота, внутри которого стояла резная деревянная скамья. Рядом с гротом цвел большой розовый куст и журчал искусно спрятанный среди зелени родник.
– Ожидайте! – проговорила горничная и удалилась.
Смуглый мужчина и его спутница опустились на скамью и приготовились к долгому ожиданию.
Тишина сада нарушалась только журчанием родника. Потом где-то совсем рядом запел дрозд.
Смуглый мужчина тяжело вздохнул.
И в то же мгновение у него за спиной раздался странный голос – голос, лишенный выражения, лишенный живых человеческих оттенков. Голос, лишенный возраста и даже пола, – невозможно было определить, принадлежит он мужчине или женщине.
– Вы провалили дело, – проговорил этот неживой голос.
Смуглый мужчина вздрогнул, попытался было оглянуться, но вовремя удержался.
– Не оборачивайтесь, – проговорил неживой голос без всякого выражения, – вы знаете, что это запрещено под страхом смерти.
– Знаю… – отозвался смуглый мужчина.
– Итак, вы провалили дело, – повторил равнодушный голос у него за спиной.
Это не было обвинение – это была констатация факта.
– Здесь нет нашей вины, господин Председатель! – возразил смуглый мужчина. – Курьер передал посылку другому человеку… другой женщине. Это его ошибка, не моя…
– Не нужно оправдываться, – перебил его неживой голос, – в этом нет никакого смысла. Вам было поручено получить посылку. Вы ее не получили. Значит, вы провалили дело.
Мужчина молчал – он понимал, что его слова не имеют смысла и могут только усугубить ситуацию.
– Вы знаете, насколько эта посылка важна для нашей организации?
– Знаю…
– Вы знаете, что очень скоро должно произойти чрезвычайно важное событие?
– Да.
– Я знаю, что курьера вы уже наказали за его ошибку. Почему вы считаете, что вас наказание не коснется?
– Я… я не считаю, господин Председатель, но я надеюсь, что еще могу исправить свой промах.
– Возможно. В принципе вас следовало наказать и поручить кому-нибудь другому исправить допущенную вами ошибку, но у нас слишком мало времени, чтобы вводить нового человека в курс дела. Поэтому, возможно, я разрешу вам довести дело до конца.
– Спасибо, господин Председатель! – Смуглый мужчина вытер лоб платком. – Я сделаю все, что в моих силах…
– Вы рано расслабились. Ошибка допущена, и кто-то должен быть наказан. У вас есть какая-то кандидатура?
– Кандидатура? – Смуглый мужчина зябко поежился, затем покосился на свою спутницу, которая все это время испуганно молчала.
– Что ж, ваше предложение меня устраивает, – проговорил неживой голос.
В то же мгновение раздался негромкий хлопок, и брюнетка в кожаной куртке, не издав ни звука, свалилась со скамьи.
Она лежала на боку, глаза ее были широко открыты, но ничего не выражали. В затылке у нее чернело маленькое отверстие – входное отверстие пули. Выходного отверстия не было – пуля небольшого калибра осталась в голове.
Смуглый мужчина поежился. Ему стало холодно, очень холодно среди этого благоухающего сада.
Неживой голос снова заговорил, как будто ничего не случилось:
– Мне не нужно, чтобы вы делали то, что в ваших силах. Мне нужно, чтобы вы исправили ошибку и вернули посылку. Причем сделать это надо очень быстро.
– Я сделаю, господин Председатель…
– Я знаю, что курьер показал вам женщину, которой он отдал посылку. Вы предприняли какие-то шаги?
– Да, конечно, господин Председатель. Но пока… пока мне не удалось вернуть посылку. Обстоятельства складывались неудачно.
– Где она сейчас?
– Улетела в Россию.
– Почему же вы все еще здесь?
– Я… только потому, что хотел доложить вам.
– Вы доложили.
Неживой голос замолчал.
Смуглый мужчина еще несколько минут сидел неподвижно, затем медленно, осторожно повернулся.
Позади него никого не было.
Самолет мягко коснулся колесами земли и покатил по бетонной полосе. Пассажиры по странной традиции зааплодировали, затем начали готовиться к выходу. Хлопали крышки багажных секций, пищали включаемые телефоны.
Вера достала свою сумку, надела куртку, простилась с профессором и двинулась к выходу из самолета.
– Звоните, если захотите узнать что-нибудь про античное искусство, – с улыбкой сказал он.
– Всенепременно, – вытащила Вера из памяти неупотребляемое слово. И улыбнулась тоже, перехватив злобный взгляд Арсения.
Увидев, что физиономия у него распухла, и ссадина под пластырем воспалилась, Вера ощутила небывалое удовлетворение. Захотелось скорчить ему зверскую рожу, так что пришлось взять себя в руки и вспомнить о любви к ближнему. Вера не то чтобы устыдилась, но больно жалкий был у Арсения вид, так что она пожелала ему на прощание здоровья и всяческих успехов.
Паспортный контроль прошли быстро, но у ленты багажного транспортера пришлось простоять больше получаса. Катя за собой чемодан, Вера вышла в шумный зал аэропорта. Она протискивалась сквозь плотную толпу встречающих, когда на нее налетела какая-то заполошная тетка, допытываясь, прибыл ли рейс из Дюссельдорфа.
– Не знаю, – честно ответила Вера, – я прилетела из Неаполя…
– А Дюссельдорф когда? – не отставала тетка, вцепившись в Верин рукав. – Сейчас должны идти пассажиры из Дюссельдорфа! Он уже сорок минут, как сел! Почему они так долго не выходят?
– Да я-то при чем… – Вера попыталась вырваться, но тетка вцепилась в ее рукав мертвой хваткой.
Краем глаза Вера заметила какого-то шустрого мужичка в надвинутой на глаза кепке, который крутился возле нее и явно приглядывался к ее чемодану. Она хмуро взглянула на этого мужичка, подтянула чемодан поближе.
Еле отвязавшись от настырной тетки, Вера пробилась к выходу из терминала. На краю тротуара пассажиры дожидались такси. Вера застегнула куртку – после Италии ей было прохладно, остановилась возле перехода, и рядом с ней тут же затормозила светло-серая машина.
– Такси нужно? – осведомился, выскочив на тротуар, горбоносый парень с выбритой наголо головой и, не дожидаясь ответа, схватил ее чемодан, забросил в багажник.
– Пусть будет такси, – согласилась Вера, внезапно ощутив, как устала она от перелета, от всех предшествующих событий, от того, что все время была на людях. Нет сил тащиться на перекладных, волоча за собой тяжелый чемодан.
