- Я бы хотел остаться здесь. А у вас?
- Ты хороший парень, Джейк, и мне бы тоже хотелось, чтобы ты здесь остался. А сам я еще не решил. Подумывал перебраться куда-нибудь в Карибское море, на острова, но потом сказал: нет. Туда хорошо приезжать время от времени, но уж слишком много там стариков. В общем-то у меня нет никаких планов. Может, проедусь куда-нибудь, чтобы посорить деньгами. Ты же знаешь: я не из бедных.
Джейк согласно кивнул. Повернувшись к окну спиной, Люсьен широким жестом обвел кабинет:
- Я хочу оставить все это тебе, Джейк. Пусть у людей будет впечатление, что старая фирма продолжает жить. Ты переберешься сюда, в этот кабинет, будешь сидеть за этим столом, который мой дед привез из Виргинии после Гражданской войны. Сохранишь архив, дела, клиентов, мои книги - в общем, все.
- Это слишком большая щедрость, Люсьен.
- Клиентура наверняка почти вся разбежится. Но на тебе это никак не скажется - со временем ты станешь весьма преуспевающим юристом. Просто большинство моих клиентов на протяжении долгих лет слишком уж привыкли ко мне.
Большинство его клиентов Джейка и не интересовали.
- А как насчет арендной платы?
- Плати мне столько, сколько в состоянии. Поначалу с деньгами у тебя будет довольно туго, но с этим ты справишься. Мне и моих хватает, а вот тебе они еще понадобятся.
- Вы очень добры, Люсьен.
- Я вообще-то неплохой мужик.
Оба рассмеялись, чуть неловко.
- Как быть с Этель? - оборвал смех Джейк.
- Как хочешь. Секретарь она великолепный. Этель успела забыть законов больше, чем ты когда-либо вызубривал. Я знаю, ты от нее не в восторге, но заменить ее будет довольно трудно. Рассчитай ее, если хочешь. Мне все равно, - Он направился к двери. - Звони мне, если понадоблюсь. Я буду где-нибудь рядом. Я хочу, чтобы ты перебрался в этот кабинет. Здесь работали мой отец и мой дед. Сложи все мое хозяйство в коробки - как-нибудь зайду заберу.
Когда Кобб и Уиллард проснулись в своей камере, головы их гудели, глаза были опухшими. Разбудили их крики Оззи. В крошечной камере, кроме них двоих, никого не было. За решеткой справа, в соседней камере, сидели осужденные, числившиеся за судом штата и ждавшие своей очереди на отправку в Парчмэн. Дюжина черномазых глазели через прутья решетки на двух белых, протиравших заспанные глаза. Камера слева, тоже отгороженная от них решеткой, была битком набита ниггерами.
- Подъем! - орал Оззи. - И ведите себя потише, не то придется развести вас по соседним камерам.
Самым приятным временем рабочего дня для Джейка были полтора часа: с семи до половины девятого утра, когда в контору приходила Этель. В течение девяноста минут Джейк был сам себе хозяин. Он закрывал центральную входную дверь, не обращал внимания на телефонные звонки и никогда не назначал на это время деловых встреч. Он сидел за столом и тщательно планировал предстоящий день. К половине девятого на диктофон уже бывало записано достаточно распоряжений, чтобы занять Этель работой до полудня. К девяти Джейк либо сидел в суде, либо начинал прием клиентов. До одиннадцати утра он не подходил к телефону. Закончив с посетителями, он сначала отвечал на сделанные ему ранее звонки - на каждый из них, это было очередным его правилом. Работал он систематично, времени впустую почти не тратил. Конечно, он позаимствовал эти привычки не у Люсьена.
В восемь тридцать с присущим ей шумом появлялась Этель. Внизу хлопала дверь, потом она принималась варить кофе и просматривать корреспонденцию, чем занималась изо дня в день на протяжении вот уже сорока одного года. Этель было шестьдесят четыре; но выглядела она на пятьдесят. Пухленькая, однако вовсе не толстушка, хорошо сохранившаяся, хотя и далеко не красавица. Поглощая бутерброды с жирной колбасой, прихваченные из дома, она перечитывала почту Джейка.
Сидя у себя наверху, Джейк услышал два голоса: Этель разговаривала с какой-то женщиной. Он тут же сверился с календарем - раньше десяти сегодня никого не ожидалось.
- Доброе утро, мистер Брайгенс, - приветствовала его по интеркому Этель.
- Доброе утро, Этель.
Она предпочитала, чтобы к ней обращались "миссис Туитти". Ее называли так все, включая Люсьена. Но Джейк, уволив ее вскоре после того, как его босса изгнали из адвокатского сословия, а потом вновь приняв на работу, звал ее исключительно Этель.
- Здесь дама, которая хочет, чтобы вы ее приняли.
- Но ей не назначено.
- Да, сэр, я знаю.
- Пусть приходит завтра, после половины одиннадцатого, сейчас я занят.
- Да, сэр. Но она говорит, что у нее срочное дело.
- Кто она? - рявкнул Джейк. - Всегда у них что-то срочное, когда являются без предварительной договоренности. Как будто здесь похоронное бюро или прачечная-автомат. Наверняка какой-нибудь спешный вопрос по поводу завещания дядюшки Люка или же по делу, назначенному к слушанию через три месяца.
- Некая миссис Уиллард.
- Зовут?
- Эрнестина Уиллард. Вы не знаете ее. Ее сын сейчас в тюрьме.
Джейк всегда принимал своих клиентов вовремя. Пришельцы с улицы - это совсем другое дело. Этель либо отсылала их, либо предлагала прийти на следующий день, а то и через день. Мистер Брайгенс, объясняла она, чрезвычайно занят, но сможет уделить вам время послезавтра. Это производило впечатление.
- Скажите ей, что меня ее дело не заинтересует.
- Но она говорит, что ей совершенно необходим адвокат. Ее сын должен предстать перед судом сегодня, в час дня.
- Посоветуйте ей обратиться к Дрю Джеку Тиндэйлу, общественному защитнику. Он неплохой профессионал и сейчас как раз свободен.
Он слышал, как Этель повторила его слова посетительнице.
- Но, мистер Брайгенс, она хочет, чтобы ее делом занялись именно вы. Ей говорили, что вы лучший в округе адвокат по уголовным делам.
В голосе Этель Джейк услышал явное удивление.
- Скажите ей, что это правда, тем не менее ее дело меня не заинтересует.
Надев на Уилларда наручники, Оззи провел его по коридору в свой кабинет, расположенный у центрального входа в окружную тюрьму. Когда они вошли в комнату, шериф снял с арестованного наручники и усадил его на стоявший в центре тесного кабинета деревянный стул. Устроившись в просторном кресле за рабочим столом, он вперил свой взгляд в обвиняемого.
- Мистер Уиллард, здесь перед вами лейтенант Гриффин из дорожной полиции штата, рядом с ним следователь Рэди, эти двое - мои заместители Луни и Празер, вы познакомились с ними этой ночью, но вряд ли запомнили их имена. Я - шериф Уоллс.
Уиллард в страхе крутил головой. Его окружили. Дверь закрыта. У шерифа на краю стола бок о бок стоят два магнитофона.
- Вы не будете против, если мы попросим вас ответить на несколько вопросов?
- Не знаю.
- Прежде чем начать, хочу быть до конца уверен, что вы полностью осознаете свои права. Прежде всего вы имеете право молчать. Это ясно?
- Угу.
- Вы можете не говорить, если не хотите, но уж если вы заговорите, то все произнесенное вами может быть использовано против вас в суде. Поняли?
- Угу.
- Умеете ли вы читать и писать?
- Да.
- Отлично, в таком случае прочтите это и распишитесь вот здесь. Тут говорится о том, что вы ознакомлены со своими правами.
Уиллард поставил свою подпись внизу листа. Оззи тут же нажал красную кнопку на магнитофоне.
- Вам ясно, что магнитофон включен на запись?
- Угу.
- И вы знаете, что сегодня среда, пятнадцатое мая, восемь сорок три утра?
- Если вам так будет угодно.
- Как ваше полное имя?
- Джеймс Луис Уиллард.
- А кличка?
- Пит. Пит Уиллард.
- Адрес?
- Дом четырнадцать, это по маршруту шестого автобуса, Лейк-Виллидж, штат Миссисипи.
- Улица?
- Ветел-роуд.
- С кем вы живете?
- Со своей матерью, Эрнестиной Уиллард. Я разведен.
- Вы знакомы с Билли Рэем Коббом?
Уиллард заколебался, опустив глаза вниз. Только сейчас он обратил внимание на то, что ботинки его остались в камере. Грязные носки были когда-то белыми, сквозь дыры из каждого торчало по большому пальцу. И вовсе даже не опасный вопрос, подумал он.
- Да, я знаю его.
- И вчера вы были вместе?
- Угу.
- Где же вы были?
- На озере.
- Когда вы оттуда уехали?
- Около трех.
- И какую же машину вы вели?
- Я не вел никакую машину.
- А на чем вы ехали?
Опять сомнения. Уиллард внимательно изучал большой палец правой ноги.
- Что-то мне расхотелось говорить дальше.
Оззи нажал другую кнопку, и магнитофон остановился. Он сделал энергичный выдох, подался к Уилларду:
- Ты когда-нибудь бывал в Парчмэне?
Тот отрицательно покачал головой.
- А знаешь, сколько там сидит черномазых?
Молчание.
- Около пяти тысяч. А белых?
- Нет.
- Примерно тысяча.
Уиллард уронил голову на грудь. Оззи дал ему с минуту на осмысление этой информации, затем подмигнул лейтенанту Гриффину.
- А ты можешь себе представить, что эти ниггеры сделают с белым парнем, когда узнают, что он изнасиловал черномазую девчонку?
