— Так почему же она не вышла за него?
Катя насупилась. Было видно, что говорить на эту тему ей очень не хочется, но, видимо, не желая, чтобы Лариса по этому поводу тревожила мать, все же продолжила:
— Этот парень, Паша… В общем, она бы и вышла за него, но… Тут случилась одна история, и Паша… В общем, осудили его. И в тюрьму посадили. Он вообще-то всегда был, как бы это сказать, неблагополучный. Со школы хулиганил, на дискотеках постоянно дрался. У него даже прозвище такое было — Паша Дискотека, — Катя усмехнулась. — Потом рэкетом занялся, ларьки поджигал. Я всегда считала, что он плохо кончит. И с Сергеем Борисовичем они не раз скандалили на эту тему. Но Машка упиралась и кричала, что все равно будет с ним встречаться. А тут так получилось, что он деньги вымогал с одного человека, а тот был вроде как сын какой-то там большой шишки. Паша об этом не знал и наехал на него. А он в милицию обратился, Пашку повязали и впаяли ему семь лет. Машка еще тогда просила отца, чтобы он как-то повлиял — Сергей Борисович же заместитель областного министра, — но тот наотрез отказался. Они полгода тогда не разговаривали.
— А с Никитой к тому времени она уже была знакома?
— Да, хотя он ее кавалером и не считался. Они просто учились вместе в экономическом и конспекты друг у друга переписывали. Мама, правда, всегда ей говорила, что он самая подходящая пара, но она и слышать не хотела. А потом вдруг объявила, что беременна от Никиты и замуж выходит. Конечно, все обрадовались. — Катя еще раз вздохнула. — Свадьбу закатили, конечно… Все Сергей Борисович оплачивал. Квартиру им купил. Только вот сам Никита не радовался.
— То есть он с самого начала не хотел на ней жениться?
— Да, но как честный человек… — Катя закурила еще одну сигарету. — В общем, он сам говорил, что зря согласился, потому что все равно развод был бы неизбежен.
— Катя, а были ли у твоей сестры любовники? Ты пойми меня правильно — раз она мужа не любит, по твоим же словам, это вполне возможно… И может быть, в этом кроется секрет ее смерти?
— Я, конечно, на сто процентов не знаю, но думаю, что нет. Во-первых, она слишком ленивая, а потом она почти все время дома сидела, ворчала все, что плохо живет. Больше всего любила телевизор смотреть да Никиту пилить. Да и потом, если бы что было, она не выдержала бы и проболталась. Чтобы лишний раз подчеркнуть, какой Никита лох!
— Ну, а у него?
— Что у него? — не поняла Катя.
— У Никиты были любовницы?
Катя нервно передернулась и нахмурилась.
— Ну уж он-то распространяться об этом не стал бы. Так что здесь я ничего сказать не могу. И вообще, кажется, я рассказала вам все, что знала. Подробнее некуда.
— Тогда у меня еще один вопрос. Где сейчас этот Паша Дискотека?
— Сидит, — пожала плечами Катя. — Где-нибудь через год или полтора должен выйти.
— А фамилию его вы не знаете? — уточнила Лариса.
— Шемякин, по-моему, — равнодушно проговорила Катя. — Ну что, у вас больше нет вопросов? Мне бы нужно к маме вернуться, она действительно очень страдает.
— Спасибо, Катя, пока я вполне удовлетворена. Если у меня появятся еще вопросы, могу я к вам обратиться?
— Да, конечно, — ответила Катя, открывая дверцу машины. — Всего вам хорошего.
Она захлопнула дверцу и побежала к подъезду, кутаясь в полы дубленки.
Лариса пришла домой и с удовольствием поужинала. Такое в последнее время с ней редко случалось. Она как-то даже и забросила свои кулинарные эксперименты — все шло скорее по наезженной колее: она обедала в своем ресторане, где давно уже не появлялось новых блюд, а завтракала и ужинала приготовленным на скорую руку, весьма стандартно. Но сегодня, памятуя об обещании, данном ею шеф-повару, она приготовила по предложенному им рецепту лососину со шпинатом, гренками и с маслом. А также состряпала одно из своих любимых блюд, морское ассорти в горшочке — сарсуэлу.
Жаль только, что Насти не было дома — она пребывала на дне рождения у одной из своих подруг. Однако ужину был весьма рад Евгений, который в этот вечер — боже, какая редкость! — был трезвым. Он с удовольствием откушал и салат, и горячее, что способствовало его благодушному настроению.
— Я, Лара, все-таки решил снимать кино, — серьезно заявил он, закурив «ЛМ Лайтс», чем несказанно удивил жену. Она-то знала, что он курит исключительно «Ротманс».
— Вспомнила баба, как молода была, — иронично сказала Лариса.
Идея Евгения насчет съемки в провинциальном российском городе нечто наподобие латиноамериканских сериалов в первый раз прозвучала полгода назад, летом. И Ларисе даже предлагалась не последняя роль в сериале. Тогда Котов был просто одержим этой идеей и какое-то время только об этом и говорил. Евгений, по его словам, даже решил начать новую жизнь и в первую очередь бросить пить. Даже начал лечиться от алкоголизма у нарколога, рекомендованного старым другом Стасом Асташевским. Впрочем, сам Стас тоже был неизлечимо болен той же самой болезнью, и нарколог не смог излечить его. Все закончилось весьма предсказуемо — совместной пьянкой вместе с наркологом на даче у Стаса. После этого Котов неделю ходил притихшим, бросая на Ларису робкие, подобострастные взгляды и попивая украдкой джин в одиночку, а иногда и водку, потому что на «Гордонс» уже не хватало налички. О съемках он говорил все реже и реже, а потом и вовсе перестал — в возглавляемой Котовым фирме начались проблемы.
— А что «ЛМ»-то покуриваем, а, Женечка? — спросила Лариса, намекая на финансовые трудности.
— А я здоровье берегу, надо думать о будущем, — ответил Котов. — Решил курить только легкие сигареты, а потом и совсем бросить.
— Пить ты уже тоже не раз бросал, — ехидно заметила Лариса.
— А я и брошу, — невозмутимо отреагировал Котов. — Сам брошу, без всяких наркологов. Вот Стас говорил — самое главное, чтобы человек сам захотел. И тогда никакие наркологи не нужны. Главное, это сила воли и выдержка! Кстати, послушай, Лара, — Евгений достал из своей папки какие-то листки, — вот сценарий фильма. Первая и вторая серии.
— И сколько же их будет всего?
— Сто сорок восемь, — не моргнув, ответил Котов. — Я тут с человечком одним познакомился, он эти сценарии кропает по два в день. Ты посмотри, может быть, что и тебе подойдет. Вот, например, чудная роль Софьи Марковны Бурштейн. А что — тебе только волосы в черный цвет покрасить, и все. Вылитая Бурштейн!
— Ой, да ну тебя со своими Бурштейнами! — раздраженно отмахнулась Лариса.
— Ну, мать, не могу же я тебя взять на роль главной героини, которой по сценарию двадцать лет. Ты уж тоже, извини, не девочка, — развел руками Котов.
— Да мне вообще не нужно твое кино! У меня и в жизни хватает приключений. Степаныча вон сегодня арестовали.
— Кого? — спросил Котов, нахмурившись. И когда до него дошло, кто попал за решетку, просиял.
— Степаныч арестован? — даже не пытаясь скрыть восторга, воскликнул он. — Ну, за это надо выпить! Вот всегда так — хочешь бросить, а не получается!
Лариса знала, что Котов терпеть не может Степаныча за его язвительность и скептическое отношение к нему, Евгению, мужу своей начальницы. Никогда Городов не упускал случая хоть как-то уколоть Евгения, намекнуть то на его пьянство, то на дурацкое, с точки зрения самого Степаныча, поведение Котова. Между ними постоянно происходили стычки, не раз Котов требовал от Ларисы увольнения администратора, так что ее не удивила реакция мужа. К тому же она знала, что Котов все равно найдет повод выпить. А все его разглагольствования насчет силы воли не более чем треп. Он уже откупоривал бутылку водки и радостно вертелся вокруг журнального столика близ камина.
— Так что, он-таки проворовался? — спросил Котов, выпив первую рюмку.
— Нет, все гораздо серьезнее. Его подозревают в убийстве. И, кстати, почему ты так радуешься? Во-первых, я осталась без администратора, во-вторых, должна теперь искать настоящего злодея, чтобы Степаныча оправдали.
— Зачем? — искренне удивился Котов. — Пускай его лучше посадят. Или, по крайней мере, ищи не слишком прытко. Ему полезно посидеть маленько среди уголовников. К тому же он все равно тебе не заплатит, а когда выйдет — еще и потребует зарплату повысить. За моральный ущерб, который якобы ты ему принесла!
— Короче, это не твое дело. Не могу же я его бросить в беде!
— Ну, ладно, — миролюбиво согласился Котов. — Но ты все-таки прочитай сценарий и выскажи свое мнение. Я даже подумал, может быть, Степанычу там роль найдется? Там как раз есть роль дачника-пенсионера, подсматривающего за купающимися девками.
— Я так поняла, что ты собираешься снимать низкопробную порнуху, — холодно заметила Лариса и поднялась со стула.
— Подожди, подожди, — ухватил ее за рукав Котов. — Ты сперва почитай, а потом говори!
