- Он не согласен. Он готов дойти до двух миллионов - только ради того, чтобы его оставили в покое. Но это предел.
- Вот видишь, - сказал я. - Будь он действительно так болен, как уверяет, ему было бы наплевать на ограду и все остальное. Он просто прикидывается. Скажи ему...
- О нет... Это уже переходит все границы!.. Особой симпатии, как тебе известно, я к нему не питаю, но... никому не дано права так его мучить!
- Ему это нравится, - раздраженно парировал я. - Пока у него есть возможность сэкономить лишнее су, он будет цепляться за жизнь.
- Как ты жесток! - произнесла Марселина. - Я тебя не узнаю.
Остается последнее средство. Хоть оно мне и самому претит, выбора нет.
- Ладно, - сказал я. - Тогда намекни ему, что разумнее всего написать твоему мужу... Только подай это предложение так, будто оно исходит от тебя... Или ты считаешь, что предложить ему столь благоразумный выход - это тоже его мучить?
В ее взгляде появилась неприязнь. Наверное, она почувствовала, что я от нее что-то скрываю.
- Обещаю тебе, что потом сразу уйду... Иди же!
На этот раз она вернулась куда быстрее, и вид у нее был удивленный и негодующий.
- Н-да, такого я от него не ожидала... Дает старикашка!
- Так что же?
- Он принимает ваши условия, но желает, чтобы Меньель приступил к работе немедленно. И еще вы должны будете представить ему дутый счет - это его собственное выражение, - чтобы ему скостили налоги. Ты и впрямь знаешь его лучше, чем я. Уже языком еле ворочает, а туда же, все хитрит. Честное слово, это выше моего разумения. Ну и семейка!
Я испустил вздох облегчения.
- Можно мне позвонить?
Не дожидаясь ее ответа, я набрал номер Меньеля.
- Это Шармон. Все улажено. Можете привозить рабочих. Я говорю из замка... На первую очередь работ вам выделяют тридцать тысяч.
- Согласен, - ответил Меньель. - Только вышлите гарантийное письмо.
- Я принесу его вам прямо на место.
Когда обнаружат Сен-Тьерри, всем будет уже не до ремонта. Я ничем не рисковал, давая это обещание.
- Алло? Когда вы собираетесь начать?
- Завтра утром, - сказал Меньель, - если погода не испортится. Мы будем там в восемь часов.
Я повесил трубку. Марселина стояла у меня за спиной.
- Эмманюэль будет взбешен, - сказала она.
- Эмманюэль ничего не узнает.
Я тут же спохватился. Сейчас не время допускать подобные оплошности.
- Он ничего не узнает, - продолжал я, - потому что ты ему ни о чем не расскажешь.
- Конечно. Но когда он вернется... А если еще, не дай бог, отец его умрет, он никогда не простит тебе напрасных расходов... Ты ведь знаешь, какой он. Вы поссоритесь, а это нам с тобой жизнь не облегчит. Подумай немного о нашем будущем, милый... Я бы на твоем месте чуток повременила... Представь себе, что завтра или послезавтра он загнется, и тогда ты будешь вынужден все остановить.
- Старик не так уж плох.
- Был бы ты здесь минувшей ночью, ты бы изменил мнение. Доктор считает, что он обречен. Он даже посоветовал позвать сегодня священника... В общем, я звоню Эмманюэлю. Пусть он ненавидит отца, но сейчас его место здесь.
Я пожал плечами. Да, она стала настоящей Сен-Тьерри.
- И это говоришь ты, которая еще вчера спрашивала, когда мы сможем наконец остаться наедине! - желчно сказал я. - А теперь ты думаешь только о своем траурном туалете да о том, кому нужно будет разослать уведомления о кончине.
- Милый... Поставь себя на мое место.
- Мы уже больше месяца не были вдвоем.
Она погладила меня по волосам, не забыв при этом покоситься на входную дверь.
- Обещаю тебе, как только представится малейшая возможность...
- Держи меня в курсе. Я буду в кабинете.
Но сразу я к себе не пошел. Я заглянул в полюбившееся мне бистро неподалеку от собора. В основном туда забегали факельщики - пропустить по стаканчику белого, пока рядом служат заупокойную мессу. Я взял ар-маньяк и попытался представить себе дальнейший ход событий. Первым делом Меньель примется за павильон, но сначала выгрузит из машины инструменты. Пока рабочие будут готовиться к установке лесов, он еще раз осмотрит строение. Мне имеет смысл несколько запоздать. Я отнюдь не стремлюсь присутствовать при обнаружении трупа. Таким образом, раньше девяти мне там показываться ни к чему. Быть может, к тому времени они еще не успеют возвестить о своей находке. Тогда идти с этим к Марселине придется мне. Тяжко мне придется. II как с ней себя держать?
- Гарсон!.. Повторить.
Лучше всего держаться естественно. Я и так буду выбит из колеи. Сколько он к завтрашнему утру пролежит в подвале?.. Не так уж много... И все равно это будет для меня жутким зрелищем. Меньель покажет его мне; я буду вынужден выслушивать его суждения, догадки... Кошмарный намечается денек! А потом - полиция, газетчики... Дадут телеграмму Симону в Италию... Что будет дальше, я предугадать уже не мог. Судебный медик скажет: смерть наступила три дня назад. Марселина скажет: позавчера он мне звонил. Симон скажет: мы уехали вместе... А что скажу я?
Я выпил анисового ликера и купил пачку "Ройяль". Лично я понятия ни о чем не имею и не хочу иметь. Я заболею, если понадобится, или даже лягу в клинику. Пускай они сами расхлебывают!.. Мысли мои начали путаться. Стоп, хватит! Я вышел. Перед собором стоял катафалк. Очередное знамение. Уже три дня, как длится эта загробная свистопляска. И когда только все это кончится?
День уже клонился к вечеру, когда я наконец добрался до своего кабинета. Там меня ждала записка от Элианы.
"Звонила мадам де Сен-Тьерри. Просила вас срочно с ней связаться. Я ухожу на почту. Буду через час".
Неужто все начнется сызнова?.. Подавленный, я опустился в кресло. Хотя нет! Просто Марселина нашла способ вырваться из замка. Зачем всегда предполагать худшее? Я набрал номер замка. В трубке раздался голос Марселины - ее "светский" голос, каким она говорила при свидетелях.
- Мадам де Сен-Тьерри у аппарата... А, это вы, Шармон... У моего свекра только что опять был приступ. Он без сознания... Видимо, это конец. По словам доктора, ему осталось каких-нибудь несколько часов... Да, все это весьма прискорбно... Я хотела поставить вас в известность, чтобы вы не приступали к работам... Когда вернется мой муж, он свяжется с вами...
Должно быть, поблизости находится Фирмэн или еще кто-нибудь из слуг. В любом случае сказать мне нечего. Доносившиеся из трубки слова вдруг стали неразборчивыми, словно прокручивали запись, сделанную на неисправном магнитофоне. Я машинально опустил трубку на рычаг. Вот так! Никто больше не извлечет Сен-Тьерри из его просторной могилы. Марселина никогда не станет вдовой. А ты, жалкий идиот, останешься тем, кто ты есть: нищим неудачником, преступником, временно пребывающим на свободе. Я отпер сейф, хлебнул из бутылки, поперхнулся и стал безудержно кашлять, до слез в глазах, мечтая задохнуться, чтобы покончить со всем этим раз и навсегда.
И все же я успокоился. Настало время пораскинуть мозгами. Уж в чем-чем, а в этом я скоро достигну совершенства. Итак, старик того и гляди окочурится. Что дальше?.. Кто приедет из Милана, а? Симон. Один Симон. Симон, которому придется объяснить... Однако едва я начинал думать о Симоне, как у меня появлялось ощущение, будто я брожу в тумане. Хотя, что это я? Старик еще не сказал своего последнего слова. Сколько времени он уже при смерти! Сплошь и рядом бывают больные, которые, погрузившись в бессознательное состояние, черпают в нем новые силы и растягивают свое пребывание на грешной земле еще на многие дни, а то и недели. Пока это будет тянуться, мертвец в своем подвале превратится в нечто безымянное, Он станет никем. Даже если его случайно и обнаружат, ничто уже не даст основания сказать: "Это Сен-Тьерри". С таким же успехом можно будет объявить: "Это какой-то бродяга". Опять выходит, что моя судьба в руках у старика. Хоть лбом о стену бейся. Стоит ли предупреждать Меньеля? Да. Если он узнает, что старик при смерти, он сам остановит работы - из опасения, что получать окажется не с кого. А он об этом узнает, едва появится в замке. Уж лучше его упредить. Поэтому я позвонил Меньелю и сообщил, как обстоят дела.
- Что ж, я, право слово, ничего не теряю. Работенка предстояла не из самых приятных.
Если б он знал!.. Лишенный возможности действовать, я в сильном возбуждении вышел в город. Там легче убить время. Работа-то у меня была просмотреть несколько проектов, встретиться с клиентами, - но я был не в состоянии сосредоточиться на чем-то конкретном. Я брел, рассеянно разглядывая витрины, а голова лихорадочно работала в поисках хоть какого-нибудь способа привести в проклятый павильон свидетеля. Но, как ни крути, лишь два человека могли бы оплатить работы, и из этих двоих один был мертв, а другой собирался последовать за ним... Обычно убийцы пускаются на всевозможные ухищрения, чтобы спрятать труп жертвы. А я ломал голову над тем, как обнародовать факт убийства, и ничего не мог придумать. Разве только Марселина...
