— У меня уши нормальные, — коснувшись мочек, сказала Илона. — А на Полинины уши и тем более на уши Рины Павловны я никогда и внимания не обращала. Кстати, у Рины Павловны их и не разглядишь — она носит огромные клипсы, совершенно безвкусные и аляповатые.
Мы с Марго быстро переглянулись. Я почувствовала, что скоро мне предстоит идти на кухню, рассматривать кухаркины уши.
Ну, так и есть!
— Надо проверить Рину Павловну и Полину, — сказала Маргарита. — Каждая из них могла быть «призраком». Лилия, займись этим…
Я тяжело вздохнула и поплелась вниз, ломая голову над тем, как убедить Рину Павловну снять ее замечательные клипсы, не вызвав при этом подозрений. Попробуем лестью.
Я подошла к ней бесшумно. Она стояла спиной ко мне и энергично смешивала что-то в кастрюльке.
— Здравствуйте, Рина Павловна! — задушевно сказала я.
Она от неожиданности выронила ложку и испуганно посмотрела на меня.
— Вы меня напугали! — держась за сердце, простонала кухарка.
Я сбавила обороты, а то так можно и первую подозреваемую потерять.
— Извините, просто у меня голос слишком громкий. Как дела?
— Что?
— Как дела у вас? Я, э-э, хотела спросить у вас рецепт того замечательного пирога, которым вы кормили нас вчера за ужином.
Пирог был на редкость дрянной, как бумага с резиной вперемешку, но мне нужен был повод.
— А мне показалось, что он вам не понравился!
— Я просто…
— Ну ладно, если уж надо, то бери.
Она наклонилась и извлекла из недр кухонного шкафа засаленную черную тетрадку, распухшую от газетных вырезок и рецептов.
— Вот, — протянула она мне ее. — Пирог называется «Нежность». Правда, рецепт сложный, тут постараться нужно!
— Что вы, что вы, спасибо большое! Ради такой вкуснятины можно и попотеть.
Рина Павловна кисло улыбнулась. Цветущий кактус, иначе не назовешь.
— Что еще?
— Ну-у, — я замялась, лихорадочно соображая, что бы еще сказать. — Спасибо.
— Пожалуйста! — отрезала Рина Павловна, и я, чувствуя себя полной дурой, поплелась обратно.
— Ну что? — спросила меня Маргарита.
— Ничего, — огрызнулась я. — За такими огромными клипсами не то что раздвоенные уши спрячешь — в них радиопередатчик времен Второй мировой можно засунуть.
— Значит, ты не разглядела! — резюмировала Марго. Я в ответ только покачала головой.
Загадку разорванного уха решила Илона, причем кардинальным способом.
После пропажи документов, которые так и не нашлись, Марго села за имеющийся в доме компьютер и целый день просила ее не беспокоить. Мы не беспокоили ее вплоть до ужина. Как только с кухни потянуло жареной курочкой… Тут надо отдать должное Рине Павловне: человек она, может, и вредный, но мясные блюда готовит потрясающе! В общем, я ретировалась из нашей комнаты, на что Марго не обратила ни малейшего внимания.
Мы все собрались в столовой. Царило напряженное, совсем непраздничное настроение. Илона исподтишка осматривала всех, кто сидел в комнате, подозревая их в краже своего сокровища. Первой не выдержала Полина. Она вообще в последнее время была какой-то взвинченной и раздражительной, редко обедала с нами, отговариваясь нездоровьем. Я сидела за столом как раз напротив нее. Рядом со мной сидел неунывающий Мика, который весело болтал, словно не замечая сгустившихся туч, наполняя столовую непередаваемой смесью английских и русских слов.
— Тетя Илона, а что, собственно, произошло? — Голос Полины бесцеремонно прервал монолог Мики, отчего он удивленно уставился на нее.
Илона хмуро посмотрела на нее и вдруг сказала:
— Подними волосы.
У Полины были прямые волосы, которые свисали по обе стороны ее лица, закрывая уши. Она удивилась, но выполнила просьбу. Мы обе — Илона и я — уставились на ее уши, но они были в порядке. Никаких шрамов, никаких раздвоений. Мочки гладкие и розовые.
Мы с Илоной переглянулись, и у обеих мелькнула одна и та же мысль — значит, это Рина Павловна. Больше некому. Мика же приехал гораздо позже, чем произошли все эти события.
Как говорится, вспомнишь черта, вот и он. В столовую вошла, как всегда насупленная и хмурая, Рина Павловна и бухнула на стол рядом со мной поднос с жареными куриными ножками. Я непроизвольно втянула воздух носом. Пахло одуряюще.
— Рина Павловна, вы уволены, — ледяным голосом произнесла Илона. Исчезли привычные, немного детские интонации обиженного ребенка, теперь перед нами сидела дама, которой дашь все ее тридцать пять лет. — Потрудитесь вернуть мое колье и можете уходить, иначе я подам на вас заявление в милицию.
Рина Павловна недоуменно уставилась на нее, перевела взгляд на меня, потом снова на Илону.
— Вы в своем уме? Никуда я не пойду, пока хозяин не приедет! Я не воровка! Как вы могли такое подумать!
— Хорошо, тогда снимите клипсы, — сказала Илона.
Рина Павловна побледнела и отшатнулась, инстинктивно схватившись за левое ухо. Ее реакция убедила Илону в том, что виновна она. Меня же терзало смутное сомнение. Что-то здесь было не так. Вот только что?
Далее последовала безобразная сцена изгнания дьявола из святой обители. Илона впервые на моей памяти так кричала. Полина, Мика и я непроизвольно съежились, ошарашенно глядя на прежде такую миролюбивую хозяйку.
— Никогда ее такой не видела, — шепнула мне Полина, когда Илона потребовала осмотреть вещи служанки. Та точно таким же громким голосом протестовала против такого нарушения прав человека. Дескать, Конвенция прав человека, Трудовой кодекс и все такое. И никуда она, Рина Павловна, на ночь глядя не пойдет. В общем, нашла коса на камень. Вдруг в гостиной стало тихо, потому что обе скандалистки убрались в комнату прислуги осматривать вещи Рины Павловны. Илона не сомневалась, что колье там.
— Что это с ними? — очаровательно коверкая слова, произнес Микаэль, донельзя ошеломленный таким проявлением русских характеров. — Что-то не так?
Хороший вопрос, подумала я, а вслух ответила:
— Да все не так, Мика. Все не так.
— Что-то исчезло, да? А что?
Я объяснила, что исчезло бриллиантовое колье хозяйки, и бросилась к Маргарите. Но она уже спускалась к нам, привлеченная громким шумом.
— Что у вас происходит?
Мой ответ заглушили крики, доносящиеся из комнаты, которая находилась как раз под лестницей.
— Ага! Вот оно! — восторженно вопил кто-то, должно быть, Илона. — Все-таки я была права, это ты! Это ты во всем виновата! Ведьма, со свету меня решила сжить? Да? Так вот не выйдет!
— Что с ней? — спросила я. — Я никогда ее такой не видела.
— Подожди. Завтра Марс из знака Овна перейдет в знак Тельца, так что истерики у нее пройдут. Это нормально, что она так кричит. Сегодня гнев и вспыльчивость — основные характеристики дня.
— Нормально? — переспросила я и поморщилась от глухого звука. В стену явно запустили чем-то тяжелым. — Извини, но я думаю, что это ненормально.
— Кричит она, конечно, громко, но ее можно понять. Вспомни себя, когда недавно твою машину поцарапали. Думаешь, ты вопила тише нее?
— Так то машина! Моя причем!
— Ну а это ее колье, дороже твоей «шестерки» причем!
— Ладно, сдаюсь. Говоришь, завтра все пройдет?
— Нет, думаю, даже раньше. Не может же она орать, не переставая, до завтра. Сейчас она успокоится и будет чувствовать себя как выжатый лимон.
И правда, Илона пошумела еще чуть-чуть и умолкла. Из комнаты она вышла, прижимая к груди колье.
— Все-таки я была права! — сказала она на прощание и пошла наверх.
К нам подошел Мика и ошеломленно посмотрел ей вслед.
— Мика, вы ведь священнослужитель? — внезапно вспомнила я.
— Да, а что?
— Идите и втолкуйте Рине Павловне, что красть нехорошо. И успокойте ее заодно.
— А… Ага! — Он растерянно кивнул и проследовал под лестницу, где в наступившей тишине были ясно слышны всхлипывания Рины Павловны.
* * *
Если честно, то меня здорово удивила выходка Илоны. Особенно в свете последующих событий. Маргарита мне потом говорила, что все происходящее полностью вписывалось в общую картину, обусловленную небом. Совокупность циклических процессов в конце года оказала неминуемое влияние на поведение людей в этом доме.
— Колье теряется, колье находится, снова теряется, снова находится, потом опять исчезает и обнаруживается — где бы вы думали? В комнате служанки! — разговаривала я сама с собой. — Я ничего не понимаю, но должна же быть какая-то логика во всем происходящем?
Марго, слушавшая меня вполуха, согласно кивнула.
— Но как-то неправильно, что во всем виновата Рина Павловна, — продолжила я. — Так неинтересно! Вспомни наши прошлые дела. Столько крови, столько убийств, сплошные загадки, а здесь ничего интересного.
— Кровожадная Лилия! — усмехнулась Марго, чертя что-то на листке бумаги.
