– У нас еще будет время поговорить о твоих тайнах, дорогой мой, – пообещала вслух Полина и направилась в спальню.
На то, чтобы накрасить лицо и одеться, ушло мало времени. Она только слегка припудрила щеки и подкрасила ресницы, надела простое темно-синее короткое платье и набросила на плечи любимый шарф, кстати, подаренный Люком. Уже через пятнадцать минут она спустилась вниз и, ожидая такси, позвонила в парижский офис.
– Контролируешь? – рассмеялся Мануэль, нынешний глава филиала.
– Хотела уточнить, как продвигается заказ мсье Гуэна.
– Старик доволен, – отчитался Мануэль тоном, будто Полина все еще была его боссом. – Итальянцы обещали, что успеют к указанному сроку.
– Молодцы, – коротко похвалила Полина и закончила разговор, так как во двор въехало такси.
В кафе, заметив Марину, она радостно улыбнулась, но увидев рядом с подругой барышню, причем не самую приятную, расстроилась, так как рассчитывала на завтрак без свидетелей, в присутствии которых невозможно пооткровенничать и искренне повеселиться. Нонна Шваб, журналист крупного московского издательства, давняя приятельница Марины, не пользовалась почетом в глазах Полины из-за своего дерзкого и непримиримого характера. Озлобленная на мир грубиянка, Нонка смотрела на окружающих так, словно те были ее должниками. К тому же она гнусаво-самодовольно гоняла буквы по рту, чем неимоверно раздражала Полину, вынужденную прислушиваться к ее словам, изо всех сил напрягая слух и воображение. В общем, этот бесполый гуманоид, так Полина называла Нонну из-за ее безразличия не только к противоположному полу, но и ко всем жизненным формам на планете Земля, провоцировал икоту всякий раз, когда оказывался рядом. Полина терпеть не могла кучерявую вату вместо волос у Нонки на голове, брови, одна выше другой, мясистый нос, фигуру-пончик и презрительно-недовольное выражение лица. При этом всегда удивлялась, как Марина, избирательный и осторожный в общении человек, может иметь дела с подобным «недоразумением».
– Привет, девчонки, – поздоровалась Полина, подойдя к столику.
– Как себя чувствуешь, алкоголик? – усмехнулась Марина, поднялась и подставила щеку для поцелуя. – Андрей, например, устроил себе выходной, потому что не в состоянии подняться с постели. Поставил тазик у кровати и… извергает в него содержимое желудка.
– Фу, – передернула плечами Полина. – Кто просил тебя вдаваться в столь тошнотворные подробности?
Она бросила взгляд на Нонну, которая, к ее удивлению, никак не прокомментировала слова Марины, хотя уже давно должна была вставить какое-нибудь едкое слово.
– Доброе утро, – Нонна протянула руку.
Полина ответила на рукопожатие и прищурилась:
– Ты похорошела.
– Спасибо, – улыбнулась Нонна и поднялась, демонстрируя фигуру, ставшую легче килограммов на десять. – Любовь творит чудеса.
Полина, ухмыльнувшись, присела за свободный стул и приготовила несколько колких замечаний по поводу изменений во внешности Нонны, однако женщина разрушила планы на пикировку, заявив о том, что покидает «теплую» компанию.
– Как, уже? – опешила Полина, непонятно почему испытав огорчение.
– Я и не собиралась завтракать с вами. Мы случайно встретились здесь с Мариной, – Нонка, как сытая жаба, посмотрела на подошедшего к их столику худенького дядечку лет сорока, который, видимо, отлучался в комнату для мальчиков. – Познакомтесь, девочки, Игорь Витальевич.
– Мое почтение, дамы, – раскланялся кавалер.
При более детальном рассмотрении Игорь Витальевич оказался не таким бесцветным, как на первый взгляд. Пожалуй, для Нонны он был слишком хорош и воспитан, но, как сказала Марина, этот интеллигентный доктор физико-математических наук обожал госпожу Шваб, которая в его присутствии становилась мягкой и веселой, абсолютно непохожей на прежнюю Нонку-дракона.
– Всегда хотела узнать, почему ты с ней дружишь? – спросила Полина, глядя вслед удаляющейся парочке. – Она же… не такая, как ты.
– А какая я?
– Утонченная, красивая, воспитанная, – Полина дала подруге краткую характеристику.
– Нонка – мой антипод. Прямая, противная, острая. Не знающая страха, сомнений. Она честная и искренняя, хотя многим видится надменной и отталкивающей. Порой я хочу быть такой же.
– Страшной?
– Нонна не страшная, тем более сейчас. Она светится от счастья.
– Да и ты, похоже, влюбилась? – Полина повернулась к Марине, по лицу которой блуждала приторно-сладкая улыбка. – Или сделаешь вид, что я ошиблась?
– Я действительно влюблена. Пожалуй, я еще никогда и никого так не любила.
– Как его зовут?
– Ашер, – Марина смотрела в окно, отвечала неохотно, словно боялась делиться сокровенной тайной, лежащей на сердце.
– В переводе с иврита «счастливый»…
– Откуда тебе об этом известно? – заметно оживилась Марина. – А-а, я и забыла, что твои братья евреи.
– Наполовину, – уточнила Полина. – Их отец – еврей, а наша мать – русская.
– До сих пор теряюсь в твоих родственных связях, – улыбнулась Марина и тут же перешла на более интересующую ее тему. – Надеюсь, ты не сказала Андрею, что видела меня в компании другого мужчины.
– Я часто вижу тебя в обществе интересных особей. Это говорит о том, что ты пользуешься популярностью у противоположного пола.
– Значит, не сказала?
– Нет.
– Спасибо, – с благодарностью произнесла Марина.
– Что собираешься делать?
– Ничего.
– Поправь меня, если я неправильно поняла, – попросила Полина. – Ты несчастлива с мужем, любишь другого мужчину, но ничего не намерена менять?
– Кто сказал, что я несчастлива?
– Но разве твое новое увлечение не подтверждает это? От любви, дорогая, любви не ищут. Поверь, опыт в этом вопросе у меня впечатляющий.
– Вовсе нет. – Марина порывисто покачала головой. – Мне хорошо с Шемесом, просто я его не люблю… как люблю…
– Все. – Полина протестующе подняла руки. – Не могу больше слушать этот бред. Люблю – не люблю, счастлива – несчастлива. Ты довольна жизнью?
– Почти. Но ты права, не стоит кашу по тарелке размазывать. Все ведь хорошо, просто с Ашером нам никогда не быть вместе.
– Почему?
– Так сложились обстоятельства, – с некоторой заминкой произнесла Марина. – Изменить ничего нельзя.
По лицу ее пробежала тень тревоги, но уже через секунду Марина улыбалась, и Полина подумала, что ей всего лишь показалось, будто подруга чем-то обеспокоена.
– Два «эспрессо», – попросила она, когда кучерявый парнишка остановился у ее плеча. – Маргулис, колись, что случилось?
– Не будь вредной, – отмахнулась Марина. – Лучше расскажи, как дела у твоих братьев. Давно не виделась с ними.
– Господи, как могут быть дела у евреев?! – воскликнула Полина. – Конечно же, хорошо! Я хочу вернуться к разговору о тебе.
– А я хочу сменить тему. Шемес отдал тебе приглашение?
Полина обиженно молчала.
– Эй! – дернула ее за волосы Марина. – Отвечай!
– Отдал! Могли бы на словах передать, без условностей. А то придумали – именное приглашение, вензеля…
– Знаешь, я не хотела праздника, но Андрей настоял. Говорит, мол, юбилей, хорошая дата, почему бы не отметить. «Соберем близких друзей, повеселимся», – Марина умело изобразила голос мужа. – И знаешь, сколько таких набралось? Сто двадцать.
Полина присвистнула и с жалостью посмотрела на удрученную подругу, которая вовсе не радовалась предстоящему празднику в поместье.
– Если честно, – продолжила подруга, – у меня абсолютно отсутствует настроение развлекаться. Хочу включить телевизор, пить горячее какао, есть пирожные с шоколадным кремом и, главное, никого не видеть. Не знаю, как пережить этот праздник. Чем он ближе, тем крепче желание сбежать на край света.
– Четыре дня осталось, – напомнила Полина. – А почему меня так поздно предупредили?
– Андрей думал, что я уже давно сказала тебе, а я, прости, забыла. Одна придешь или с Сафоновым?
– Он тебе не нравится? Он всем не нравится. Братья его ненавидят, родители и сестра о нем еще не знают, но, думаю, также останутся недовольны моим выбором.
– А им-то какая разница? Образцы порядочности, кладези добродетели!
– Так он тебе нравится? – повторила вопрос Полина.
– Плевать мне на него, – беззаботно ответила Марина. – Главное, чтобы ты была счастлива. А хороший он или плохой, меня это не касается. Как и остальных.
– Марин, давай уедем отсюда… – Полина почувствовала резкую боль в висках, видимо, запоздавшее похмелье дало о себе знать.
– Куда?
– Ко мне. Вернее, в квартиру Сафонова. Заедем по дороге в кондитерскую, купим шоколадных пирожных. А дома заварим чай, укроемся пледом и будем болтать, как в старые добрые времена, когда я еще жила в Лондоне, а ты прилетала ко мне в гости. Или чтобы согреть постель Алекса, я уже точно не помню, так давно было.
– Не было у нас ничего с твоим братом! – Марина, как филин, вытаращила и без того огромные глаза.
