– Ага… – Полина оглядела себя в зеркале. – Вы думаете, в таком виде меня не узнают?
– Подожди, мы еще не закончили… – женщина снова открыла шкафчик, достала оттуда большой черный платок и обернула им голову Полины на манер мусульманских женщин. Внимательно осмотрев ее, она еще немного поколдовала с платком, тщательно поправила складки, потом достала из сумки косметический карандаш, привстала на цыпочки и грубо подвела глаза Полины.
– Вот теперь тебя точно никто не узнает, – проговорила она удовлетворенно.
Полина взглянула на себя в зеркало.
Оттуда на нее смотрела молодая мусульманка с испуганным и растерянным лицом, в которой невозможно было узнать успешную журналистку, колумнистку популярных изданий и свободную современную молодую женщину.
– Вот теперь мы можем идти в гостиницу.
Они вышли из химчистки через заднюю дверь, сели в старенькие «Жигули».
Пожилая спутница Полины вела машину лихо и уверенно, как гонщик «Формулы-1», и через четверть часа они остановились перед большим недостроенным зданием, стоящим посреди пустыря.
– Это что – и есть ваша гостиница? – с опаской спросила Полина, разглядывая недостроенные стены и пустые глазницы оконных проемов. – Здесь же невозможно жить!
– Очень даже возможно, – ответила вьетнамка. – Если бы ты знала, в каких условиях живут некоторые люди! Здесь, кстати, очень даже неплохо, а если тебе нужно надежно спрятаться – так во всем городе не найдешь лучшего места!
Полина устыдилась: люди ей хотят помочь, а она капризничает и привередничает…
– Кстати, запомни, – продолжила ее спутница, – ни с кем здесь не разговаривай. Если к тебе обратятся, молчи, делай вид, что ничего не понимаешь.
Вьетнамка остановила машину, открыла дверцу со своей стороны. Тут же рядом с ними словно из-под земли возник пожилой дворник с большой метлой в руках, по виду уроженец Средней Азии.
– Здравствуй, Мелетдин, – приветствовала его вьетнамка.
– Здравствуй, Мими-ханум! – ответил дворник. – А это кто с тобой? Из наших?
Он заговорил с Полиной на своем языке, но та, естественно, ничего ему не ответила.
– Она по-твоему не понимает, – проговорила вьетнамка, – она не из ваших. Она – друг дядюшки Муна, это все, что тебе нужно знать. Дядюшка велел ее здесь устроить. В «люксе» – понятно?
– Друзья дядюшки Муна – мои друзья! – дворник низко поклонился Полине. – Пойдем, ханум!
Странный дворник двинулся в сторону недостроенного дома, опираясь на свою метлу, женщины пошли за ним.
– Кто этот человек? – вполголоса спросила Полина вьетнамку.
– Здешний охранник. Он следит, чтобы сюда не попали чужие, и осуществляет этот… как вы говорите, фейсконтроль.
– Охранник? – Полина недоверчиво оглядела сутулую фигуру дворника. – Не очень-то надежный охранник… да и оружие у него соответствующее!
– Запомни, девушка, – наставительно проговорила вьетнамка, – не всегда можно полагаться на внешний вид. Многие люди на самом деле вовсе не такие, какими кажутся. И многие вещи тоже. Вот, к примеру, метла Мелетдина – это не совсем метла. То есть улицу ею подметать тоже можно, но не только…
– А что еще? – недоверчиво спросила Полина, разглядывая помело гастарбайтера. – Летать на ней можно, что ли?
– Летать – вряд ли, а вот кое-что другое… вот, кстати, сейчас ты кое-что сама увидишь…
Со стороны улицы к недостроенному дому направлялась подвыпившая компания – двое здоровенных парней с бритыми головами и пивными животами и развеселая девица в кожаной мини-юбке и кофточке с немыслимым вырезом. В руке у одного из парней болталась сумка с бутылками и закуской, и компания наверняка собиралась с комфортом расположиться в недостроенном доме.
Мелетдин остановился, повернулся к незнакомцам, опираясь на метлу, и проговорил, нещадно коверкая слова:
– Ты, такая-сякая, сюда ходи не надо! Ты отсюда вон ходи! Тут, такая-сякая, охрана!
– Ты это мне? – вылупился на дворника один из парней. – Это ты мне, морда нелегальная?
– Тебе, тебе, такая-сякая!
– Да я сейчас тебя на вторсырье переведу! – зарычал парень, надвигаясь на дворника. – Да от тебя сейчас…
– Постой, Вась, – вступил в разговор второй парень, придерживая приятеля за рукав. – Он тут что-то про охрану ляпнул… может, тут и правда охрана есть? Тогда мы лучше другое место поищем…
– Да какая тут охрана! – отмахнулся от него первый, которому явно хотелось подраться. – Нет тут никакой охраны! Чего тут охранять-то? – и он выразительным жестом обвел недострой.
– Обожди, Вась… ты, дядя, скажи честно – где эта самая охрана? Что-то я ее не вижу!
– Как – не видишь, такая-сякая? – Дворник гордо выпрямился, взяв метлу на караул. – Я и есть охрана!
– Ты? – на этот раз более рассудительный из парней не выдержал и загоготал. – Погляди на него, Вась, – это он, оказывается, охрана! Ну, при такой охране мы сейчас всю эту халабуду разнесем вдребезги-пополам! Верно, Вась?
Он бережно поставил на землю сумку с бутылками и провизией и вместе с приятелем двинулся к Мелетдину, потирая руки.
Девица в мини-юбке радостно повизгивала, предвкушая развлечение.
– Ох, такая-сякая! – горестно вздохнул Мелетдин. – Не ходи сюда, ходи лучше вон!
Громилы бросились вперед с топотом и хрюканьем, как стадо диких кабанов, но в этот момент произошло нечто неожиданное и непонятное: пожилой дворник, который только что стоял у них на пути, непостижимым образом оказался в стороне, так что парни, не успев затормозить, пролетели мимо. Кроме того, один из них вроде бы случайно зацепился ногой за метлу и едва не упал. Он запрыгал на одной ноге и закрутил головой, пытаясь понять, куда подевался противник. Заметив его, он снова развернулся и повторил атаку.
Размалеванная девица подпрыгивала, хлопала в ладоши и кричала:
– Мальчики, врежьте ему как следует!
На этот раз Мелетдин остался на месте, но выставил вперед метлу.
Громила налетел на нее, на этот раз не удержался на ногах и упал, ткнувшись лицом в землю. Его приятель, увидев такую неприятность, замахал кулаками, как ветряная мельница крыльями, и бросился на неуловимого дворника.
Мелетдин, однако, с удивительной для его возраста и телосложения ловкостью крутанулся вокруг своей метлы, как танцовщица вокруг пилона, и вроде бы не сильно пнул противника ногой в спину, придав ему дополнительное ускорение. Парень оторопело выпучил глаза, замахал руками и, пробежав еще несколько шагов, с разбегу грохнулся лицом в пыльную траву.
– Ну что же ты, Вася! – разочарованно протянула размалеванная девица и на всякий случай отступила подальше от поля сражения.
Мелетдин остановился, опираясь на метлу, и с самым безобидным видом проговорил:
– Ну, такая-сякая, я же тебе говорил – не ходи сюда, ходи отсюда вон! А ты, такая-сякая, не хотела меня слушать, так что сама виновата! Иди теперь вон!
Оба парня, кряхтя и постанывая, поднялись на ноги и огляделись. Обнаружив своего неуловимого противника, они удивленно уставились на него.
– Ах ты ж, сволочь нелегальная! – зарычал более темпераментный. – Да ты же сейчас пожалеешь, что на свет родился! Да ты пожалеешь, что из своего аула приехал! Да я сейчас с тобой такое сделаю, что тебя никакая экспертиза не опознает!
Он снова бросился на неуловимого гастарбайтера, низко опустив голову и молотя воздух кулаками.
Мелетдин стоял с испуганным видом, растерянно моргая, и, казалось, ничего не делал для самообороны, но когда противник приблизился к нему на расстояние удара, он неуловимым движением повернул свою метлу, так что бритоголовый наткнулся на ее черенок, взлетел в воздух, описал широкую дугу и с грохотом приземлился позади дворника. Приземление трудно было назвать мягким, громила лежал на животе, постанывая, и безуспешно пытался встать.
– Ну вот, такая-сякая, – горестно вздохнул Мелетдин, склонившись над поверженным врагом. – Я же тебе говорил – не ходи сюда, ходи вон! А ты не послушала, и теперь вот зашиблась… теперь вот придется к доктору ходить, лечиться…
– Ты, сволочь, что с моим другом сделал? – взвыл приятель поверженного героя. – Ну все, пиши завещание! Хотя ты, наверное, и писать-то не умеешь…
С этими словами он вытащил из-за пазухи складной нож, щелчком выбросил из него лезвие и двинулся на гастарбайтера мягкой раскачивающейся походкой, опасно поблескивая глазами.
– Ох, такая-сякая, – вздохнул Мелетдин, – какая же ты упорная! Никак не хочешь по-хорошему понять, опять придется по-плохому!
Он перехватил свою метлу левой рукой, правой взялся за конец черенка, дернул – и в его правой руке оказался длинный сверкающий клинок вроде японского меча-катаны.
При виде такой трансформации метлы бритоголовый остановился, как будто налетел на каменную стену, попятился и сплюнул на землю:
– Ах ты ж, какая сволочь! Ну я бы тебя отделал, да неохота связываться, и времени нету!
