Крик человека, встретившегося ей в парке.
Пробуждение было резким, внезапным – сознание не поспело за телом, и потому все, что произошло с ней дальше, скорее напоминало продолжение сна. Отбросив одеяло, Полина встала и подошла к распахнутому настежь окну. Обонянием, кожей, еще каким-то не поддающимся классификации чувством ощутила, что наступило утро. Раннее, сырое, не по-летнему холодное. Постояла немного, вдыхая этот какой-то враждебный воздух – и вдруг поняла, что просто не может оставаться дома. Почему-то не имеет права. Быстро, ужасно спеша, оделась, взяла трость (она ей была сейчас совсем ни к чему в это безлюдное раннее утро) и вышла из квартиры.
Куда и зачем идет, она не знала и, если бы ее кто-то об этом спросил, очень расстроилась бы, потому что это окончательно сбило бы ее с толку. Шло ее тело, сознание все еще оставалось во сне.
На улице стояла неправдоподобная, какая-то нецивилизованная тишина, нарушаемая только стуком ее трости. Как часы из кошмара, подумала Полина и невольно стала выбивать тростью часовой ритм.
Два квартала направо, подсказала она себе, дойдя до перекрестка улиц. И тут ощутила, что больше не одна на этой пустынной улице, появился еще какой-то прохожий. Часы в голове застучали громче. Замерли на миг и опять застучали, напряженно, взволнованно. Полина сделала еще несколько шагов вперед и остановилась. Радость и невероятное возбуждение нахлынули с такой силой, что закружилась голова. Она поняла, куда принесло ее тело – к офису агентства. Открыв дверь ключом, который неизвестно как оказался в кармане ее плаща, Полина вошла в офис. Рука механически нашарила выключатель… Полина посмеялась над собой, но выключать свет не стала. Села за свой стол, откинулась в кресле. Радость снова нахлынула с необыкновенной силой. «С возвращением», – сказала себе Полина и опять засмеялась.
Стукнула дверь, зазвучали шаги. Радость сменилась предчувствием боли так резко, что она вздрогнула. Только не нужно пугаться, попросила она неизвестно кого и повернула голову в сторону пришедшего.
Конечно, это был он, человек, встретившийся ей в парке, и конечно, она его снова видела.
– Здравствуйте, – проговорил он хрипловатым, сорванным криком голосом. – Меня зовут Максим Данилов. Кажется, мы с вами уже встречались? – Он виновато улыбнулся и замолчал в нерешительности.
– Да-да, я вас прекрасно помню, – пришла ему на помощь Полина, но почувствовала, что светскость ее тона при данных обстоятельствах абсолютно неуместна и даже в чем-то оскорбительна. Она хотела исправиться, придумать другую фразу, более душевную, более теплую, но тут ей в голову пришла одна жутковатая мысль: этот человек, возможно, виновен в гибели Кати и в попытке убийства ее самой, а сейчас пришел довершить то, что тогда у него не вышло. – Присаживайтесь, – сказала она все тем же светским тоном, чтобы скрыть страх. – Что вас ко мне привело?
– Вы привели, – прохрипел он и издал какой-то дикий смешок, подтверждая ее жуткую мысль. – Я шел за вами. – И вдруг, как-то по-детски всхлипнув, совсем другим, испуганным, умоляющим голосом попросил: – Пожалуйста, помогите мне.
Страх ее сразу прошел, кроме жалости, сочувствия, желания помочь, она больше ничего не испытывала.
– Расскажите, что с вами случилось, – попросила Полина.
– Рассказать будет очень непросто. – Максим опять усмехнулся, но совсем по-другому. – И поверить вам будет непросто. Я хотел бы… – начал он, но сбился, не смог продолжить. – Я хотел… Видите ли, он не оставит меня в покое, пока… – И опять замолчал, не зная, как сформулировать свою просьбу. – Я хотел бы нанять вас расследовать одно убийство, – поймал он наконец свою ускользающую мысль и удовлетворенно вздохнул.
– Расследовать убийство? Но я… – Теперь пришла в замешательство Полина. Она хотела объяснить, что детективная деятельность осталась в прошлом, что она просто физически не может ничего больше расследовать, но неожиданно для самой себя сказала совсем другое: – Расскажите подробно все, что вы об этом знаете. – Ей почему-то представилось, что Максим поведает ей историю их отношений с Катей Семеновой.
– Я убил человека, – жестко проговорил он и сам испугался и своей жесткости, и своего признания. – А теперь этот человек меня преследует, – добавил вымученно, снова охрипнув. – Я не помню, за что я его убил, я даже не помню, кто он. И он не оставит меня в покое, пока я все это не пойму.
В его историю действительно трудно было поверить. Сначала Полина решила, что перед ней сумасшедший. Призрак, преследующий своего убийцу, – нет, это что-то из области психиатрии. Странно, что ни следователь, ни адвокат не увидели, что Максим – просто больной человек. Непонятная непрофессиональность, необъяснимая душевная черствость. Его лечить нужно было, а не судить.
– Как звали вашего адвоката? – возмущенно спросила она.
– Беляев Семен Александрович, – с готовностью ответил Максим, – да он неплохой человек, честное слово.
Имя следователя Максим вспомнить не смог, но Полина решила сама это выяснить позже.
– Когда произошло убийство?
На этот вопрос Максим тоже почему-то ответить не смог. Он совершенно запутался во времени.
– Следствие велось очень долго, может быть, год, может, два… А может, и несколько месяцев. Понимаете, там нет времени.
– Где это – там? – испуганно переспросила Полина, она все больше и больше убеждалась в его невменяемости.
– В тюрьме, – просто ответил Максим. – Там все дни настолько одинаковы, что невольно погружаешься в спячку. Я спал…
– А ваши сокамерники? Неужели…
– Сокамерники? – Максим удивленно на нее посмотрел. – Не было никаких сокамерников.
– Странно. – Что-то во всем этом было не так. От начала до конца не так. Может, Максим и сумасшедший, но дело не только в этом.
– Ужасно болит голова, – признался он вдруг. – Иногда просто невозможно вынести.
И опять ей стало очень его жалко, и захотелось немедленно помочь, облегчить его боль.
– А ваши родственники… – начала она, но он перебил:
– Мои родственники не желают иметь ничего общего с убийцей. Я их вполне понимаю и не обижаюсь. Не знаю, как бы я сам повел себя на их месте. Наверное, точно так же. Я убил человека, понимаете? Убил и даже не помню за что, не могу вспомнить, кто он такой. Этого нельзя простить. И то, что суд меня оправдал, для них ничего не значит.
– В этом сначала нужно разобраться, – горячо возразила Полина. – Ваш адвокат считал, что это была самооборона. Может, он был не так уж и не прав? Расскажите еще раз, с самого начала, не упуская ни малейшей детали, все, что с вами произошло.
– Мы стояли в прихожей у зеркала. Я прицелился, но не смог выстрелить. Он стоял передо мной и не пытался защититься. Все это продолжалось мучительно долго. Шел дождь, капли громко били в оконное стекло…
– Вы слышали, как идет на улице дождь, из прихожей?
– Слышал… Да, точно, шел дождь, это-то я хорошо помню. А потом я все-таки выстрелил – ужасный грохот и разбившееся зеркало. Да, зеркало. – Максим поморщился. – Теперь в прихожей на обоях темный прямоугольник в том месте, где оно висело, очень неприятно, все время напоминает.
– Ну хорошо, что было дальше?
– Я стал ждать, когда за мной придут и арестуют, но почему-то никто не появлялся. Кажется, вышел на улицу и долго бродил. Потом вернулся.
– Когда же приехала полиция?
– Не помню, наверное, под утро. Во всяком случае, мне казалось, что прошло много времени.
– Кто ее вызвал?
– Соседи. Наверное, соседи. Услышали выстрел и вызвали.
– Часов через пять?
– Какое это имеет значение?
– Очень большое! – Полина поднялась и возбужденно заходила по офису, не заметив, что совершенно спокойно, совсем как раньше, движется. Ходить в волнении было ее старой, давно утраченной привычкой. – Очень большое, – повторила она. – В вашем рассказе ничего не сходится!
– Вы мне не верите? – расстроился Максим.
– Верю. Вам. Но… Не знаю, тут что-то не так. Вас не могли на все время следствия поместить в одиночную камеру. Вы не могли слышать дождь за окном, находясь в прихожей. Соседи не стали бы ждать так долго, чтобы вызвать полицию. И… странно, что вы совершенно не помните, почему убили.
– Если бы можно было вернуть записку! – почти прорыдал Максим. – Мой адвокат… Он, наверное, подкупил следователя, чтобы записка затерялась.
– И это тоже странно. Но с вашим адвокатом я попробую связаться, поговорить в неформальной обстановке, может, он мне и расскажет. Хотя сомневаюсь. – Полина вернулась на место, в задумчивости побарабанила пальцами по столу. Весь рассказ Максима совершенно нелогичен, но ведь и то, что происходит с ней самой, тоже абсолютно нелогично. Почему она прекрасно видит Максима, а вот этот стол, например, не видит? И кресло, в котором Максим сидит, не видит – он словно завис в темноте. А в парке дерево, на которое он опирался, видела. – И, кроме того, мне придется встретиться с вашими родственниками, знакомыми, со всеми, кто вас хорошо знает. Мне понадобятся адреса, телефоны, любые контакты.
