Три раза Кирсанова пересылали на другой номер, когда он пытался найти компьютерщика, а на последнем ему сообщили, что тот, кого он ищет, уехал к родственникам в село Слепцовка. Связь со Слепцовкой прервана три дня назад из-за неполадок на линии.
Кирсанов со злостью бросил трубку на телефон:
— Черт!
Я молча включила компьютер и влезла в программу «ФОТОРОБОТ». Программа оказалась старого образца, с которой я была знакома, еще когда работала в милиции. Вообще-то, с этой программой может разобраться любой, кто хоть чуть-чуть разбирается в компьютерах. И моих знаний вполне хватало для этого.
Минут через сорок я нажала на кнопку «печать», и из принтера вылез лист с изображением предполагаемого убийцы и отравителя одновременно.
— На все руки мастер! — похвалил меня Кирсанов.
— Ну уж так и на все.
Кирсанов пожал плечами и произнес:
— Какие-нибудь особые приметы у этого типа есть?
— Я знаю, во что он был одет вчера. Черный кожаный плащ, черные джинсы, огромные коричневые ботинки, увешанные разной блестящей ерундой, и серая кепка.
— Какого он роста?
— Около ста восьмидесяти сантиметров.
— Понятно. — Киря записал данные себе в блокнот и сунул его в карман пальто.
— Не забывай, ты обещал мне два дня. И попробуй только обмануть, — шутливо пригрозила я ему.
— Какой обман, я же обещал!
— Так-то!
Кирсанов снова взялся за телефон: теперь он звонил в морг.
— Алло, морг? С кем я говорю?
Телефон был поставлен на громкоговоритель, поэтому я могла слышать голоса обоих.
— Степан Осипов.
— Степка! Здорово. Это Кирсанов.
— А-а, Киря, как жизнь?
— Потихоньку все, а ты?
— Терпимо. Что звонишь?
— Вчерашний взрыв в Ленинском районе помнишь?
— Ты насчет фарша, что ли?
— Типа того. Там хоть что-то осталось, из чего можно выявить наличие яда?
— Э-э-э, не буду тебя утомлять жестокими подробностями остатков, но… э-э… в принципе, да, есть откуда взять пробу. Какого рода яд ты предполагаешь?
— Яд, после которого буквально через несколько минут можно свихнуться.
— Ага, понятно.
— Сегодня можешь до вечера сделать? За мной не заржавеет.
— За ящик пива ответ дам через три часа.
— Договорились, через три часа я у тебя с ящиком пива.
— Угу, давай, пока.
— Пока… — Слышала? — спросил меня Киря.
— Слышала. — По всей видимости, мне придется раскошеливаться на ящик пива.
Кирсанов встал со стула:
— Давай свой ПНВ!
— Что? — не поняла я.
— Прибор ночного видения! — как маленькой, разъяснил мне Кирсанов. — ПНВ!
Я отдала ему пакет, наполненный осколками повидавшего нелегкую русскую действительность ПНВ.
— Пойду уламывать дежурную бригаду криминалистов.
— Возьми деньги, вдруг твоим криминалистам тоже пиво за услуги понадобится. — Я протянула Кирсанову кошелек.
— Хорошая мысль. — Он взял кошелек и направился к выходу.
— Сдачу вернешь, — когда он был уже на пороге, грозно сказала я, улыбаясь.
— Да, мамочка, — обернувшись и увидев мою улыбку, ответил Кирсанов.
Мы громко рассмеялись.
— Жди здесь, скоро вернусь.
— Да, папочка, — словно маленькая девочка, жалостливо, еле слышно сказала я.
Мы опять рассмеялись, и вскоре Кирсанов ушел.
Ужасно разболелась голова, меня начало мутить.
— Аспирин есть? — спросила я Кирсанова, везущего меня в Ленинский район за моей машиной.
— Глянь в «бардачке».
Я порылась в барахле, как всегда валявшемся в «бардачке», выудила оттуда начатую упаковку просроченного аспирина и заглотнула сразу три таблетки, а для ускорения эффекта разжевала их.
Как это ни прискорбно, но моя машина тоже пострадала после взрыва в квартире дяди Степы: на нее упало несколько кирпичей. Стекла, слава богу, были невредимы, а вот правая фара, капот и крыша пробиты чуть ли не насквозь. Я, досадуя, скинула со своей «девятки» кирпичи и открыла капот для того, чтобы Кирсанов разобрался в неполадках.
Через двадцать минут Киря сообщил мне, в чем состоит неисправность моего автомобиля. Вся проблема заключалась в датчике топлива, по неизвестной причине отказавшемся работать. Его стрелка застряла на отметке полбака, хотя на самом деле бензин уже закончился. Кирсанов перелил немного бензина из своей машины, и мы поехали на заправку.
На обратном пути, залив полный бак, я поклялась себе проходить техосмотр своего транспортного средства раз в полгода, а не от случая к случаю.
Кирсанов ехал передо мной, показывая дорогу.
Приехали мы в морг с ящиком пива, купленного заранее на базаре неподалеку.
— Уже несете? — обрадовался Степан.
Киря не ошибся в его вкусах, от девятой «Балтики» скромный служитель морга был в восторге.
— Пробы готовы? — спросил его Кирсанов.
— Как было уговорено.
— Что там? — промолвила я.
Мне показалось, что Степан, переведя на меня взгляд, даже испугался, насколько может испугаться человек, работающий в морге.
— Подождите. — Он взял ящик с пивом и поставил в огромный холодильник, где, как я подозревала, хранились трупы.
Степан ушел в другую комнату, где пропадал несколько минут. Затем вышел и протянул мне листок бумаги, выдранный из блокнота.
— Я разбираюсь в химии не лучше Кирсанова, так что зря вы мне показываете эти закорючки, — сказала я, глядя в листок, на котором была изображена формула, похожая на замысловатый цветочек.
— Извините, решил, что вы специалист, — оправдывался Степан.
— И пострадала в очередном опыте с динамитом, — пошутила я над своим внешним видом.
— Так что это, Степан? — вмешался Кирсанов.
— Это вещество из разряда противопаркинсонических холинолитиков. Редкое соединение, которое буквально мгновенно всасывается в слизистую и через пару минут вызывает у человека, принявшего его, сильнейшие галлюцинации. Я тут заглянул в справочник, так вот, там сказано, что от циклодола в результате галлюцинаций погибает десять из десяти — галлюны ведут к самоубийству. Да, и еще, у него есть характерная особенность: при взаимодействии с водой через десять минут весь объем заполняется коричневым творожистым осадком. А так без цвета, вкуса и запаха.
— Спасибо за консультацию, вы настоящий специалист, — поблагодарила я Степана.
— Знаете, о моей профессии есть мудрое изречение: хирург все умеет, но ничего не знает; терапевт все знает, но ничего не умеет; и лишь патологоанатом все знает и все умеет, но, увы, уже слишком поздно. — Он смотрел мне в глаза уставшим взглядом, на губах едва промелькнула улыбка.
Я улыбнулась ему в ответ. От взгляда патологоанатома мне стало как-то не по себе, и, еще раз поблагодарив его за помощь, я заспешила убраться из морга.
— Если что, приходите, я обязательно постараюсь вам помочь.
Мы направились к выходу, а Степан, не дожидаясь нашего ухода, уже договаривался по телефону о встрече:
— Алло, Светик? Ты что делаешь вечером?.. Ничего? Замечательно, у меня к тебе предложение…
* * *
Все, мое терпение лопнуло. Я больше не могла ходить в таком неприглядном виде. Чувствовала на себе недоуменные взгляды, слышала смешки случайных прохожих. Мне казалось, что страшнее меня нет никого на свете.
— Кирсанов, езжай домой.
— А ты куда?
— Я должна привести себя в порядок. Мне срочно нужно в мой косметической салон, не то у меня начнется истерика.
— Сходи, родная, сходи. Это тебе только на пользу пойдет.
— Пока, скоро увидимся.
— Угу, — буркнул себе под нос Кирсанов, открывая дверь своей «четверки».
Я села в машину и поехала в родной косметический салон «Камелия». Мне хорошо была знакома директор салона, с которой мы нередко болтали до его закрытия, а затем направлялись в какой-нибудь милый кабачок, где могли проторчать чуть ли не до утра.
Директор встретила меня на пороге с распростертыми объятиями:
— Танюха! Сколько лет, сколько зим! — Мы обнялись. — Что это с тобой?
— Вер, у тебя время есть?
— Танюша, для тебя всегда время найдется.
— Значит, сейчас тебе все расскажу. Со мной такое случилось, в жизни не поверишь!
— Пойдем, пойдем, я сгораю от любопытства.
Прошло два часа, а я все рассказывала и рассказывала. За это время мне состригли опаленные волосы и реанимировали лицо. Теперь почти не было заметно, что я совсем недавно попала в такой переплет.
— Вера Дмитриевна, вас к телефону! — выкрикнул кто-то из соседней комнаты, неожиданно отняв у меня мою слушательницу.
Я стала с интересом наблюдать за работой девушки, делавшей мне маникюр.
Скоро вернулась Верка с трубкой радиотелефона, поднесенной к правому уху.
— Да-да, это вполне может подождать до следующей недели. Ничего страшного, я подожду. — Вера положила трубку рядом со мной.
