Вспомнив эти слова, Бенни ощутила тоску и одиночество и заплакала. Она забежала в ближайшую спальню и уткнулась лицом в фартук, чтобы заглушить рыдания. Кейт было не до утешения хнычущих старых дев. Кроме того, Бенни не хотела огорчать Полли. Она была уверена, что девочка переживает смерть Кэри куда сильнее, чем кажется. Не все любят проявлять свои чувства публично.
Кейт выдвинула ящик комода, заполненный одними полотенцами. Белыми, крахмальными, безукоризненно выглаженными. На самом дне лежала стопка, перевязанная ленточкой. Тонкие, невесомые, аккуратно заштопанные салфетки. Кейт бережно подняла их и вдруг почувствовала, что на пороге кто-то стоит.
— Ах, Полли… Глянь-ка сюда.
— Угу, — сказала та. — А кофе пить еще не пора?
— Нет. Прошло всего полчаса.
— Я уже закончила. — Полли подошла к окну и посмотрела на безоблачное голубое небо. — Отличный день.
— Чем займешься теперь?
— Предпочитаю остаться внизу.
— Там стоят два огромных ящика со столовыми приборами…
— Я хочу прогуляться.
— Ладно.
— Сказано сквозь зубы. — Не услышав ответа, Полли продолжила: — Я ненадолго.
— Почему бы тебе…
Но дочери уже и след простыл. Кейт хотела посоветовать ей надеть жакет, хотя понимала, что это бесполезно. Дочь чуть ли не с рождения надевала только то, что ей нравилось. Но Форбс-Эббот — это не Лондон. Кейт не хотелось думать, что скажут о девушке за ее спиной. И хихикнут при этом: «Ишь, расфуфырилась…» Смешной архаизм, но им еще пользуются. И прекрасно знают, что он означает.
Полли надела узкую белую безрукавку с большим треугольным вырезом, обнажавшим верхнюю часть груди, и странную юбку из тонких полосок ткани, у которой один край был длиннее другого, но все равно оставался очень коротким. Ткань не была абсолютно прозрачной, но и назвать ее непрозрачной тоже нельзя. На кожаном ремешке висела шитая серебряным бисером сумочка в форме звезды. Странно, но факт: Кейт знала, что мнение деревенских жителей Полли безразлично, и все же ей хотелось защитить дочь.
Кейт подошла к широкому подъемному окну над раковиной. Сознание того, что подглядывать нехорошо, ее не остановило. Она следила за тем, как дочь прошла в высокие чугунные ворота, свернула направо и исчезла. На дом напротив она даже не посмотрела. Пристыженная Кейт решила, что она придала слишком большое значение сцене, разыгравшейся во время похорон Кэри. Дай-то бог… Стремясь окончательно прогнать эту мысль, она все же решила выпить кофе, вышла в коридор и позвала Бенни. Ответа не последовало. Потом Кейт услышала тихий приглушенный плач и побежала наверх.
Полли шла по Хай-стрит Форбс-Эббота, которая, конечно, уступала лондонской Кингс-роуд, но все же не была лишена очарования. Новый человек всегда вызывает интерес у членов небольшой общины. Хотя все присутствовавшие на похоронах знали, кто такая Полли, она продолжала оставаться для них незнакомкой. Несколько голов повернулись ей вслед, кое-кто даже сказал «доброе утро», но Полли рассчитывала на гораздо больший интерес, восхищение и осуждение. Потом она заметила, что люди собираются по двое и трое и что-то серьезно обсуждают. Это не произвело на нее большого впечатления. Полли решила, что речь идет о каком-то пустяке, который занимает людей лишь потому, что им больше нечем заняться.
Как почти все, что делала Полли, эта утренняя прогулка была запланирована заранее и имела двойную цель. Первая — надежда встретить мужчину, с которым она познакомилась на похоронах и если не влюбилась, то положила на него глаз. Вскружить ему голову труда не составит. Полли не испытывала интереса к мужчинам, которые не испытывали интереса к ней. В таких делах ее энергии было достаточно на двоих.
Странная вещь: со вчерашнего дня она изо всех сил пыталась вспомнить черты его лица, но это оказалось невозможно. Память сохранила только золотистые волосы Эшли и слабые тонкие руки. Интересно, чем он болен? На ранних стадиях болезнь часто бывает романтичной. А иногда и на поздних тоже. Достаточно посмотреть на иллюстрации викторианских романов. Грустные создания с огромными глазами медленно возносятся к небу на облаках, напоминающих подушки, а безутешные близкие в это время плачут, заламывая руки. Впрочем, сама по себе болезнь Полли нисколько не привлекала. Подача лекарств, уколы и обмывания категорически исключались. Особенно обмывания.
Но предмета ее страсти видно не было. Полли заглянула в витрину маленькой чайной под названием «Таинственный сад», не слишком рассчитывая на успех. Кому нужны ячменные лепешки и чашка чая, если через три минуты ты можешь получить их у себя дома? Чуть больше надежд у нее было на сельский магазин, где находились почта и газетный киоск, однако Парнелла не оказалось и там. С досады и от желания насолить кому-нибудь девушка потребовала у киоскера экземпляр «Файнэншл таймс». Конечно, они только собирались ее заказать. Полли вздохнула, кивнула извинившемуся киоскеру, купила бутылочку минеральной воды и продолжила путь, время от времени останавливаясь, чтобы сделать глоток.
Вторая причина, заставившая Полли выйти из дома, оказалась куда более земной. Девушка собиралась зайти к Деннису Бринкли. Конечно, налаживать деловые и иные связи в присутствии родителей нечего было и думать. Так же как пытаться произвести на Денниса впечатление своим умением решать финансовые вопросы. Иными словами, доказывать, насколько бессмысленно заставлять человека ждать десять месяцев, чтобы получить деньги, которые и без того принадлежат ему. Нет, такое нужно делать с глазу на глаз.
Эти мысли неизбежно заставили ее вспомнить Билли Слотера [21]. Отвратительного, скользкого, лживого и вероломного Билли, в жилах которого текли яд и золото. Как обычно, Полли попыталась избавиться от неприятного чувства, представив себе, что она швыряет деньги к его ногам и презрительно смеется, видя, что жирное брюхо мешает Билли нагнуться и подобрать их. Ах, какими оскорблениями, придуманными в моменты бессильного гнева, она его осыплет! А потом повернется спиной и высокомерно уйдет.
Полли не знала, где находится дом Денниса, но помнила, что когда-то в этом доме находилась сельская начальная школа. Если так, то найти его будет проще простого. Но новый вид здания, напоминавшего крепостную башню с высокими и узкими стрельчатыми окнами, оказался таким непривычным, что она прошла мимо и в конце концов была вынуждена спросить дорогу.
Перед тем как позвонить в дверь, Полли еще раз обдумала план действий. С одной стороны, следовало сохранять уверенность в себе. С другой, имело смысл попросить у Денниса совета, как можно получить деньги раньше срока, указанного в завещании. Ни один мужчина не устоит против лести.
В доме прозвучал громкий звонок, но к двери никто не подошел. Негромкий звук, который Полли приняла за жужжание пылесоса, заставил ее занервничать. Неужели Деннис сам убирает дом?
Девушка обогнула дом и вошла в гараж. Тот был почти пуст, если не считать нескольких аккуратно сложенных ящиков и садового инструмента. На задней стене висела доска с колышками для ключей. Пока Полли читала четкие надписи на прикрепленных к ключам бирках и поражалась доверчивости и глупости местных жителей, жужжание прекратилось. Дверь, укрепленная железной решеткой, вела прямо в дом. Полли негромко постучала в нее. Не получив ответа, она постучала громче, а потом вошла.
У кухонной раковины стояла какая-то женщина и гремела тарелками. Женщина была плотная, коренастая, коротконогая, с одутловатым лицом и поросячьими глазками, один из которых был повернут внутрь и отчетливо видел переносицу. Другой в это время осматривал стоявшую на пороге незнакомку.
— Ох! — воскликнула удивленная Полли, а потом воспользовалась самой искренней и невинной из своих улыбок. — Здравствуйте…
— Вам никто не говорил, что нужно стучаться?
— Я стучалась, но вы, наверное…
— Что вам нужно?
Вот тебе и раз, подумала Полли. С ней давно не разговаривали в таком тоне. Тем более какая-то уборщица. Хуже всего было то, что эту женщину она уже видела, но не помнила, где и когда.
