хотят заработать себе авторитеты и должности
эти пустышки? Капризные, кичатся своим происхождением! Словно мёдом здесь намазано!
Снова надеются, наверное, на своих родителей! Они же не вечны! Что будут показывать эти
великовозрастные дамы, когда родителей не будет? Сядут кому-нибудь на шею, и жизнь
продолжается?» – подумал про себя.
– Здравствуйте, Пётр Яковлевич!
– Здравствуйте! Слушаю вас! – сидя за своим столом, забыв недавние мысли,
внимательно смотрел на меня прокурор.
– Я, так полагаю, вы меня не вспомнили?
– Нет! Напомните, пожалуйста! – спокойным видом, с улыбкой на лице.
– 2003 год! Капитан милиции, медвытрезвитель, Светлов Николай Евгеньевич! –
смотря на него, чётко проговорил я.
У него пропала улыбка. Молча, просидев какое-то время, отпустив взгляд, поправил
ручку и бумаги на столе. Снова посмотрел на меня с нервным видом:
– Да припомнил!
– Это хорошо, что вы меня вспомнили!
– Так чего вы хотели? – прищурив глаза, попытался улыбнуться, но это у него плохо
получилось, лишь бессмысленная гримаса.
– В первую очередь, мне, очень хотелось посмотреть в ваши глаза! Знайте ли, у меня
такая давняя мечта! Наконец-то исполнилось!
– Посмотрели? И всё, не мешайте мне работать! – так же в нервном напряжении
выдавил из себя.
– У вас, как раз, такая работа! Сегодня приёмный день граждан! А глаза-то у вас
бегают, гражданин прокурор! – я кисло улыбнулся.
– У вас ещё что-то есть ко мне?! – вызывающе, недовольно выцедил, качая головой.
– Я, так понимаю, что вы чувствуете свою вину передо мной! Иначе, вы были бы
спокойны, в отношении меня!
– У вас есть ещё какое-нибудь дело ко мне?! – прищурил злые глаза.
– Дела у вас, часто сшитые белыми нитками! У меня вопросы! – съехидничал я.
– Ещё, какие вопросы?!
– Пётр Яковлевич! Почему вы так поступили со мной?
– Это не я! Это суд! – он ехидно улыбнулся и развёл руки в стороны.
– Я вас спрашиваю! Вы, почему это всё проделали со мной?
– Но суд же признал!.. – наклонив голову, снова, изображая гримасу улыбки, протяжно
запел прокурор.
– По-моему, мы с вами разговариваем на разных языках!
– Все вопросы к суду!
– Вот вы заладили суд, суд, суд! С судьёй тоже пообщаюсь! Выйду от вас, сразу же
пойду к Юрию Петровичу! Я, специально приехал сегодня, чтоб внести ясность в этих
вопросах! Насчёт этого не волнуйтесь! Я прекрасно понимаю, что сейчас ведётся
видеозапись моего посещения! – и указал на камеру в углу кабинета под потолком, – Под
камерами, вас, настоятельно прошу, напишите прокурорское представление на пересмотр
дела! Вы же прокурор, стоите на страже законности! Выполните свои обязанности, как
полагается, в соответствии прокурорской чести! Какие нарушения, были допущены, думаю
говорить не надо! Решите эти проблемы, очистите совесть! Вам это всё зачтётся! И вы будете
прощены!
– Никакой бумаги я писать не буду! – он, как бы встрепенулся, немного удивился, –
Прощены? Кем?
– Об этом вы узнаете сразу же, когда начнётся повторное расследование! Вспомните
бога! Снимите грех с души, пока не поздно!
– Вы что мне угрожаете? – быстро заговорил прокурор, при этом у него загорелись
глаза, появилась новая улыбка.
– Разве богом, грехом и душой угрожают? – вопросом ответил я, – Нет, Пётр
Яковлевич, я вас прошу! Ради вашего же блага!
– Я вам отвечаю ещё раз: НЕТ! Это для вас уже пройденный этап! Можете о своей
просьбе забыть раз и навсегда!
– Жаль! Очень жаль мне вас! Хотел помочь, но вы меня не услышали! Ваше
категорическое нет, дорого вам обойдётся! – с этими словами вышел из кабинета.
Здание прокуратуры и суда находятся рядышком, впрочем, и ГУВД Пермского края,
тоже.
Спокойно прошёлся несколько десятков метров по улице. Остановился около плаката
здания Свердловского районного суда. Кто-то поверх информационного бюллетеня
маркером, чёрными чернилами, написал: «Судьи и адвокаты – продажные твари!» Эта
надпись вызвала во мне невольно улыбку. Не с одним со мной так поступили, если пишут
такие надписи около входа в районный суд. Неспешно вошёл в здание. Показав паспорт
охраннику, и озвучив цель своего визита, направился в кабинет секретарей.
– Здравствуйте! Мне бы встретиться с Присыпкиным Юрием Петровичем!
– По какому делу? – на меня посмотрели три пары настороженных девичьих глаз, в
которых выражался ужас, или испуг. Словно, они только что увидели картину леденящую
кровь.
– По личному!
Девушка, которая находилась ближе всех, спросившая, продолжала в оцепенении
стоять и смотреть на меня. Скорей всего, прокурор успел предупредить о моём появлении
судью, тот нагнал страху на этих девушек. Мой внешний вид: накачанный торс, бронзовый
цвет лица, не характерный для местных жителей, слова судьи, сделали своё дело.
– Юрия Петровича срочно вызвали в краевой суд! Его на месте нет! И сегодня вряд ли
будет! – запинаясь, как заученный урок, выдавила из себя маленькая, худенькая брюнетка,
сидящая в дальнем углу за столом.
– Хорошо! Тогда я приду завтра! – развернувшись, вышел из помещения.
Девушки, ничего не говоря, только закивали в ответ. Я поднялся на второй этаж к
председателю Свердловского районного суда. Его на месте, тоже не оказалось, в дальнейшем,
встреча, с ним, так и не состоялась.
Ежедневные попытки встречи с федеральным судьёй, не дали никаких результатов.
Его никогда не было на месте: то вызвали, то заболел, то выходной. Через две недели
хождения, меня оповестили, что федеральный судья Присыпкин Юрий Петрович, с
сегодняшнего дня находится в отпуске. После отпуска, в первый рабочий день судьи, я снова
появился в здании суда. Уже, знакомые девушки, сожалея, предупредили: «Смысла ходить, к
ним, нет! Юрий Петрович, переведён в другой город!» Эта была, скорее всего, детская игра
в прятки. Судья прятался, я искал. Но наша незапланированная встреча, с ним, всё же
состоялась.
После неудачных попыток, махнув на него рукой, решил навестить друзей в соседнем
городе. Я так же, как и сейчас, сел в поезд, сложил вещи, устроился у окошка. Вскоре, в купе
вошли две накрашенные женщины и мужчина. Этим мужчиной оказался судья, собственной
персоной. Его признал сразу же. Это что, знак судьбы, повеление свыше, или чистая
случайность? Может, ещё одна проверка меня на человеческие качества? Я пристально
посмотрел на него. Он, сначала, не обращал на постороннего пассажира никакого внимания.
Заметив мои взгляды, заподозрил что-то неладное. При этом старался вести себя
непринуждённо. Во мне бушевало двоякое чувство, с одной стороны, обрадовался этой
встрече, с другой стороны, брезгливое, или даже омерзительное ощущение. Он был мне
неприятен внешне и по сущности. Тогда, являлся, для меня, воплощением подлости,
продажности и низменности. Больше всего раздражало его поведение. Если женщины
спокойны и рассудительны, вели себя, как обычные пассажиры, то Присыпкин вёл себя
вызывающе, несерьёзно, шутил, гримасничал. После каждого взгляда всё больше и больше
угасал.
