— Едва ли столько, чтобы заинтересовать серьезного человека. Она не нуждается в деньгах, чтобы пробудить интерес любого мужчины. По сути, она отвергала, вероятно, больше предложений, о которых могли бы только мечтать другие молодые женщины. По совести, я был удивлен, когда она приняла предложение Питера, и не был, когда она расторгла помолвку. Я пытался сказать ему об этом вчера. Все было нормально, когда они учились в школе. Но очень красивая молодая жена может стать проклятьем для обычного человека, особенно когда он теряет ее. — Вокруг его глаз снова появились морщины. — Опасно иметь то, чего ты желаешь. Это может привести к трагедии. Но мой бедный сын не хочет этого видеть. Молодые люди не хотят учиться на несчастьях старших.
Он все больше становился болтливым. Я смотрел мимо него на дальние горы, и у меня возникло чувство нереальности всей обстановки, будто залитый светом мир отодвинулся куда-то в недосягаемость.
— Мы говорили о Фэблонах и их средствах.
Джемисон с усилием вернулся к действительности.
— Да, конечно. У них не может быть много денег. Одно время действительно их было много, но Рой много проигрывал. Ходил слушок, что именно из-за этого он совершил самоубийство. К счастью, Мариэтта имела свой небольшой источник доходов. У них есть на что безбедно жить, но, как я сказал, этого, конечно, недостаточно, чтобы соблазнить охотника за состояниями. Не говоря уже о таком охотнике, у которого счет в банке измеряется сотней тысяч долларов наличными.
— Сотни тысяч достаточно, чтобы Мартель был допущен в клуб?
— Для Теннисного клуба, конечно, недостаточно. По правилам, вас должен рекомендовать по крайней мере один из членов, и вы должны пройти через приемную комиссию.
— Кто рекомендовал Мартеля?
— Миссис Бегшоу, полагаю. Это довольно обычная практика, когда члены клуба сдают внаем свои дома здесь, в городе. Против принятия квартиросъемщиков обычно возражений не бывает.
— Но ничего в его пользу не говорит. Вы согласны с утверждением, что Мартель является политическим беженцем?
— Он вполне может им быть. Откровенно говоря, я не возражал, чтобы Питер нанял вас, потому что я хотел удовлетворить собственное любопытство. И я также хотел, чтобы он прекратил знакомство с Джинни. Это приносит ему больше вреда, чем вы можете предположить. Я его отец, и я это вижу. Я, может быть, не из лучших отцов, но я знаю своего сына. И я знаю Джинни так же.
— Вы не хотели бы иметь ее в качестве невестки?
— Напротив. Она служила бы украшением любого дома, даже нашего. Но я боялся, что она по-настоящему не любит моего бедного сына. Боялся, что она согласилась выйти замуж только из жалости к нему.
— Миссис Фэблон говорила в значительной мере то же.
— Так что, вы встречались с Мариэттой?
— Мы разговаривали недолго.
— Она намного серьезнее, чем хочет казаться. Так же и Джинни. Джинни всегда была серьезной молодой женщиной, даже когда была девочкой. Она, бывало, всегда по субботам и воскресеньям сидела здесь, в моем кабинете, читая книги.
— Вы сказали, что ее отец закончил жизнь самоубийством.
— Да. — Джемисон нервно дернулся и потянулся за стаканом. Опустошение среди моих друзей за последние десять лет было устрашающим. Не говоря уже о моих врагах.
— А кто был Рой Фэблон, друг или враг?
— Рой был другом, одно время очень хорошим другом. Конечно, я не одобрял того, что он принес своей жене и дочери. Джинни было тогда шестнадцать или семнадцать лет, и это служило для нее настоящим ударом.
— А что он сделал?
— Ночью вошел в океан прямо в одежде. Его тело нашли десять дней спустя. Акулы так его погрызли, что его с трудом опознали.
Он провел рукой по своему серому лицу и сделал большой глоток.
— Вы видели тело?
— Да, они попросили меня опознать труп. Это было отвратное зрелище.
— «Отвратное»?
— Ужасно представить себе, до чего мы смертны и что могут сделать с нами волны и время. Я помню Роя Фэблона, когда он был одним из самых блестящих студентов в Принстоне и одним из лучших спортсменов.
— Вы знали его в Принстоне?
— Очень хорошо. Мы жили в одной комнате. Это я привез его сюда, в Монтевисту.
Я встал, чтобы уйти, но он задержал меня у двери.
— Есть кое-что, о чем я хочу вас просить, мистер Арчер. Как хорошо вы знаете Монтевисту? Я не имею в виду топографию. В социальном плане?
— Не очень хорошо. Это слишком богатое место для меня.
— Тогда вы должны знать то, что могу сказать я как старый обитатель Монтевисты. Здесь могут произойти любые вещи, и происходили. Здесь царит климат шампанского, с одной стороны, и наличие бесчисленного количества денег — с другой. Буду с вам откровенен, Монтевиста уже сто лет является международным морским курортом. Свергнутые махараджи уживаются здесь с Нобелевскими лауреатами, дочки владельцев чикагских скотобоен выходят замуж за латиноамериканских миллионеров.
— В этом отношении Мартель не является чем-то необычным здесь?
— По сути дела, если его сравнить с некоторыми обитателями Монтевисты, он просто посредственность. Вы должны всегда помнить об этом.
— Я запомню ваши советы.
Я поблагодарил его и распрощался.
Дневная жара становилась изнурительной. Подъезжая к Теннисному клубу, я почувствовал прохладное дыхание бриза со стороны океана. На мачте главного корпуса лениво развевался флаг.
Женщина за дежурным столиком сообщила мне, что Питера, вероятно, можно найти в душевой. Она видела, как он возвращался с пляжа несколько минут назад. Мне было разрешено пройти и подождать у бассейна.
Голубой шезлонг спасателя был свободен, и я уселся в него. Послеполуденный бриз согнал многих любителей позагорать. По другую сторону бассейна под навесом, в защищенном от ветра углу, четыре блондинки играли в карты с той мрачной сосредоточенностью, которая отличает всех карточных игроков.
Здоровый парень в плавках вышел из раздевалки. Он растянулся на кафельной площадочке рядом со мной. Его гладкое простоватое лицо несколько оживлялось выражением какой-то дикости в глазах. Его блондинистые волосы казались совсем бесцветными.
— Что, Питер Джемисон там внутри?
— Да, он одевается. Вы заняли мое кресло, но это ничего. Я могу посидеть здесь. — Он присел на кафель. — Вы его гость?
— Я должен с ним встретиться здесь.
— Он делает пробежку по берегу. Я посоветовал ему не напрягаться. Для этого нужна тренировка.
— Но когда-то все же надо начинать.
— Согласен. Я сам не любитель бега. Это выматывает мускулы. — Он со спокойным удовлетворением посмотрел на свою скульптурную бронзовую фигуру. — Мне нравится походить на типичного калифорнийского спасателя.
— Вы действительно похожи на калифорнийского спасателя.
— Благодарю вас, — сказал он. — Я трачу все свободное время на это. Люблю серфинг. Я нанялся на эту работу из-за возможности заниматься серфингом. К тому же я студент колледжа.
— Какого колледжа?
— Государственного колледжа Монтевисты. Единственного здесь.
— А кто там заведует французским факультетом?
— Не знаю. Я изучаю бизнес, рекламное дело и вопросы недвижимости. Очень интересно.
Он напоминал мне молчаливых блондинов, заполнявших калифорнийские берега в пору моей молодости. Там и сейчас полно бродит мальчишек.
— Вы собираетесь изучать французский язык, сэр?
— Я просто хочу получить ответы на некоторые вопросы.
— Может быть, мистер Мартель поможет вам. Он француз.
— А он здесь?
— Да. Я только что разговаривал с ним. Он говорит так же свободно по-английски, как вы или я.
Он показал на кабину на втором этаже, выходящую в сторону моря. В открытом проеме в тени навеса наверху я увидел человека, несшего целую охапку всяких ярких предметов.
— Эвакуирует свои вещи, — сказал спасатель. — Я предложил ему помочь, но он не захотел, чтобы я занимался его личными вещами.
— Он что, оставляет это место?
— Во всяком случае, он отказывается от кабины. Он сказал, что я могу взять мебель, которую он купил для кабины. Это пляжная мебель, но она совершенно новая, и ему она обошлась, должно быть, в копеечку. Она будет прекрасно выглядеть в моей кабине. Все, что у меня сейчас есть, — это спальный мешок. Все мои деньги уходят на содержание машин.
— Машин?
— У меня фургон для спортивных принадлежностей, — сказал он. — И мы с приятелем на двоих еще имеем спортивную машину для загородных прогулок. Спортивная машина экономит массу времени.
Парень начал мне надоедать. Беда в том, что их тысячи, таких как он, неопримитивистов, которые никак не вписываются в современность. Но меня внезапно поразила мысль, что, может быть, они даже лучше, чем я, приспосабливаются к нынешней жизни. Они могут жить как беззаботные дикари на берегу моря, в то время как компьютеры и всякие программисты за них делают всю работу и принимают решения.
