Кейд похолодел и замер, сердце его бешено колотилось. Стоит только кому-нибудь заметить бутылку!..
Он включил рацию.
— Бауманн? Вы меня слышите?
— Шерман на связи, — послышался голос. — Как там дела?
— Все, что надо, я снял. Я хочу отсюда выбраться. Что там у вас?
— Я проезжал мимо с час назад. У ворот два охранника, и они держат под контролем всю стену. Тебе придется дождаться темноты.
— Это очень важно. У меня тут динамит на ленте.
— Ничего нельзя поделать. Надо ждать.
— Ладно, — сдался Кейд и отключил связь.
Он посмотрел на террасу.
Харденбург катил кресло с Дусловским назад, в замок. За ними следовала Анита с папкой в руке. Застекленная дверь закрылась, и терраса опустела.
Кейд принялся приводить снаряжение в транспортное состояние, упаковывая отдельные части в рюкзак. В частности, отвязал, разобрал и упаковал треногу. Работа помогала занять мысли.
Он не имел понятия, что американский консул будет делать со снимками, но был уверен, что должен доставить снимки именно ему, и был твердо намерен это сделать.
Закончив, он прислонился к стволу, расслабился и стал ждать темноты.
Чуть позже 17.15 начал падать снег, стало очень холодно. В лесу сгущалась темнота, расползалась по сторонам, и замок постепенно терялся, растворялся в ней, если не считать трех-четырех светящихся окон.
Все долгое и холодное время ожидания Кейд наблюдал за охранниками: как они обходили замок, как временами сближались, переговаривались и вновь расходились, внимательные и настороженные.
Когда достаточно стемнело, Кейд включил рацию.
— Бауманн?
— Слышу тебя, — сказал Бауманн. — Все в порядке, мы выезжаем. Найдешь тот участок стены, где мы перелезали?
— Попытаюсь. В темноте все выглядит одинаково.
— Что-нибудь надыбал?
— Даже больше, чем мы ожидали, — ответил Кейд. — Помигай фарами, когда подъедете. Я по ним сориентируюсь.
— Что ты хочешь сказать… «больше, чем мы ожидали»? — поинтересовался Бауманн.
— Ты тратишь время. Вытащите меня отсюда!
Кейд отключил рацию.
Он начал опускать вниз оборудование. Это оказалось нелегким делом — мешали густо растущие ветви, веревка путалась и застревала, но под конец рюкзак мягко опустился на снег под деревом.
Тогда стал спускаться сам Кейд. Он чувствовал слабость, руки тряслись, несколько раз ему приходилось останавливаться, чтобы набраться сил. Но вот он ощутил твердую почву под ногами. Кейд поднял рюкзак и долго стоял неподвижно, вслушиваясь. Кроме шума ветра в ветвях деревьев, ничего слышно не было. Кейд смутно представлял себе направление, куда надо двигаться, чтобы выйти к нужному участку стены. Он медленно и осторожно зашагал прочь от замка.
Снаряжение казалось страшно тяжелым, и Кейд жалел, что нет рядом Бауманна, чтобы скинуть тому хотя бы рацию. Затем его нога внезапно зацепилась за что-то, и он рухнул ничком. Снег набился ему в рот и ноздри, на секунду Кейд страшно перетрусил. Затем он поднялся на четвереньки.
Стало светлее! Кейд оглянулся, и у него волосы встали дыбом — какие-то долгие мгновения весь замок был залит ярким светом, а затем опять погрузился в полный и абсолютный мрак. Где-то вдали надрывался резкий звонок.
Кейд понял, что зацепил сигнальный провод и поднял тревогу. Он вскочил на ноги. Такого страха он никогда в жизни не испытывал. Единственная его мысль — как можно скорее добраться до стены, пока охранники не начали прочесывать лес.
Он бросил рацию, подхватил рюкзак и вслепую помчался во мраке, натыкаясь временами на деревья и чувствуя, как страх все возрастает.
Внезапно, в метрах пятнадцати справа от себя, он увидел вспышку света — кто-то включил и тут же погасил ручной фонарь.
Кейд замер, пытаясь восстановить дыхание и вглядываясь.
В опасной близости от него зашуршали кусты, там что-то двигалось. Кейд тихо опустил рюкзак в снег. Сердце колотилось, как сумасшедшее, он задыхался. Инстинктивно Кейд согнулся, и тут на него упал луч света.
Человек с фонарем что-то удивленно выкрикнул, когда Кейд, не раздумывая, бросился ему под ноги. Охранник потерял равновесие, и оба покатились по снегу.
Ничего не соображая от страха, Кейд яростно наносил удар за ударом по невидимому лицу. Какое-то время ему удавалось одерживать верх над стражником, поскольку тот был застигнут врасплох, но сил у него оставалось немного. Как только стражник пришел в себя, сразу стало ясно, кто сильней. Тренированным движением охранник легко вывернулся из неловкой хватки Кейда. Он отбросил противника в сторону, а когда тот попытался подняться на четвереньки, сбил его с ног.
Холодные, стальные пальцы нащупали горло Кейда. Репортер чувствовал, как пальцы сжимаются, перекрывая дыхательные пути, и понял, что через несколько секунд умрет. И вдруг он вспомнил, что у него за поясом охотничий нож! Сознание уже начало покидать Кейда, когда он нащупал нож, вытащил из ножен и изо всех оставшихся сил ударил противника. Он почувствовал горячую кровь, текущую по его руке, когда лезвие вошло в тело. Пальцы на его горле ослабили хватку. Тяжело дыша, Кейд откатился прочь, поднялся на ноги и с ужасом глядел на темную фигуру на снегу.
Где-то невдалеке послышались голоса. В то же время Кейд увидел рассеянный свет, в котором вырисовывался силуэт стены. Оказывается, до нее оставалось метров десять, не больше.
Он повернулся и заковылял к стене, все еще сжимая в руке нож. Дыхание обжигало ему глотку, сердце колотилось.
— Кейд?
Он узнал голос Бауманна.
— Да! — прохрипел он.
Что-то ударило его в плечо. Это был конец веревки с узлами, которую Бауманн перебросил через стену. Позади себя Кейд слышал голоса и треск ветвей, а оглянувшись, увидел огни примерно дюжины ручных фонарей.
Он отшвырнул прочь нож, ухватился за веревку и вскарабкался на стену. Оседлал ее, перевалил на другую сторону и мешком свалился в снег почти у самых ног Бауманна.
— Бежим! — прохрипел Кейд, пытаясь подняться на ноги. — Они гонятся за мной!
Бауманн соображал достаточно быстро, чтобы понять, что Кейд не шутит. Он рывком поставил его на ноги и потащил к стоящему неподалеку «ягуару».
Когда машина уже вырулила на дорогу, а Кейд, тяжело дыша, сидел по правую руку от него, Бауманн спросил:
— Что случилось?
Кейд попытался ответить, но не смог. Он с ужасом вспоминал ощущение, которое испытал, когда его охотничий нож вонзился в тело охранника. «Неужели я убил его?!» — думал он.
— Кейд!
— Бога ради, заткнись! — с трудом просипел Кейд. — Гони!
Через десять минут головоломной гонки по обледенелой дороге «ягуар» притормозил у отеля.
— Мне надо выпить! — сказал Кейд. — Ради всего святого… дай мне что-нибудь выпить!
Бауманн вылез наружу, обошел автомобиль, открыл дверь с правой стороны и вытащил из машины Кейда.
— Не через главный вход, идиот! — зарычал Кейд. — Я весь в крови.
— Да что там, к черту, приключилось?! — повысил голос Бауманн.
— Проведи меня наверх.
Бауманн выругался, потом, обхватив Кейда за плечи, повел его к служебному входу в отель. На служебном лифте они поднялись на второй этаж. Бауманн, все еще поддерживая Кейда, быстро прошел по коридору в гостиную их номера, где Шерман нетерпеливо мерял пол шагами, а Грау со скучающей физиономией сидел в кресле и жевал резинку.
Когда Бауманн и Кейд вошли в комнату, последовала немая сцена, потом Грау вскочил на ноги.
— Да он… окровавлен!
Кейд сорвал с себя штормовку, запятнанную кровью охранника.
— Дай же мне выпить, мать твою!.. — заорал Кейд на Бауманна. — Ну, чего пялишься? Выпить дай!
Озабоченный Бауманн наполнил стаканы.
— Ты ранен? — спросил он, протягивая Кейду неразбавленный виски.
Кейд отпил, вздохнул, осушил стакан до дна, протянул его Бауманну, который налил новую дозу.
— Со мной все в порядке. Я дрался с одним из охранников… мне пришлось ударить его ножом.
В повисшем молчании трое испуганно смотрели на него.
— Ты ударил его ножом!? — Бауманн почти кричал. — Ты… боже мой! Ты что — убил его?
Кейд посмотрел на свои испачканные в крови руки. Содрогнулся, достал платок и стал яростно тереть ладони и пальцы.
— Я не знаю. Если бы не нож, он убил бы меня.
Кейд чувствовал прилив сил, благословенное тепло разлилось по телу, виски начало оказывать свое успокаивающее действие.
— Бауманн, нам необходимо передать эти снимки американскому консулу! Это «взрывчатка»! Надо выехать сейчас же… мы должны как можно скорее попасть в Женеву!
— Что значит «взрывчатка»? — заорал Бауманн. — Ты, идиот, ты что, не соображаешь, что я не знаю ничего. Что там случилось? Что ты видел?!
Кейд моргнул, потом понял правоту Бауманна.
