все в таком духе! Причем он говорил все это, ни на секунду не замолкая. Однажды вечером я не выдержала и ушла. Первый месяц все шло хорошо, а вот на второй Эдвин открыл на меня сезон охоты. Я не скажу, что это было ужасно. Я даже сочувствовала ему. У него умерла мать, и бедняга умом двинулся. Совсем кукухой поехал, понимаете?
«Стрессовая ситуация, подтолкнувшая психически нестабильного человека к краю пропасти», – подумала Кэтрин.
– Однажды Эдвин завалился ко мне домой и весь вечер рыдал навзрыд, будто бы его жизнь кончилась. Я испугалась за него и пожалела… в общем, мы снова начали жить вместе. Но день ото дня он становился все более и более странным. Сам на улицу носа не казал и меня заставил забыть всех друзей. Ревновал ко всем мужчинам на работе. Ему казалось, что я сплю с каждым встречным-поперечным. Как будто… Он хотел, чтобы я не отходила от него ни на шаг и всегда была под боком. Короче, Эдвин желал лишь пялиться на меня, зырить в ящик и трахаться. Кстати, трахались мы исключительно под песни Кейли Таун – это было ужасно! Ну и наконец… – Салли поколебалась с мгновение, а затем задрала рукав и показала шрам на запястье. – Это был единственный выход из сложившейся ситуации. Но Эдвин нашел меня и отвез в больницу, а когда я поправилась, он вроде как отвалил.
– Когда это произошло?
– В декабре прошлого года.
«Вторая стрессовая ситуация. И Эдвин, полетев в пропасть собственного безумия, открыл новый сезон охоты, только теперь уже на дичь покрупнее – на Кейли Таун».
– Эдвин похитил ее, – решилась открыть карты Дэнс.
– Кого-кого он похитил? Кейли Таун, что ли? – прохрипела Салли.
Дэнс ожидала, что новость потрясет ее до глубины души, но девушка не слишком удивилась.
– Салли, обещаю: мы защитим и тебя, и твою семью, а Эдвина засадим за решетку до конца его дней. Он не только похитил мисс Таун, но еще и убил нескольких человек.
– Господи боже мой!
– Но засадить его получится, если только ты посодействуешь нам. Ну так что? Есть идеи, куда Эдвин мог направиться?
«Давай же, Салли, выкладывай, – думала Дэнс, глядя, как ее собеседницу разрывают внутренние противоречия. – Выкладывай уже, черт побери!»
– Я не уверена…
– Мы непременно отправим патрульных к твоим родным, но прежде ты должна нам все рассказать.
– Эдвин нес какую-то пургу: якобы пару лет тому назад ему было даровано откровение через созерцание поющей Кейли – это случилось, когда он впервые в жизни увидел ее выступление. После этого он почитал то место за священное. Он говорил, что если бы и хотел жить не в Сиэтле, а где-то еще, то исключительно там. Эдвин мечтал выстроить неподалеку от того места лесную хижину.
– Где это место? Помнишь название?
– Вроде какой-то калифорнийский городок… Возле океана… А!.. Монтерей! Правда, где это находится, я не знаю.
Дэнс откинулась на спинку стула, поймала взгляд Мэдигана, а затем снова посмотрела в заплаканное лицо девушки:
– Салли, не переживай, я прекрасно знаю это место.
Глава 73
Пока они ехали, Эдвин Шарп пел. Громко. В ноты попадал, но не всегда.
Глотает «кэди» бензин за галлоном галлон,
Коробка передач ревет, как раненый бизон.
Пускай печка включается раз через раз,
А воздух в салоне – отработанный газ,
Пускай дверца с капотом на скотче, зато
Для меня это лучшее в мире авто!
Мотор у нее не барахлит без причин,
И она понадежнее многих мужчин!
Меня отвезет моя красная «кэди»
Туда и обратно,
И я за рулем себя чувствую леди,
И это приятно!
– А с моей старушкой, вернее, со старичком пришлось попрощаться! – обернувшись, крикнул Эдвин. – А я так любил свой красный «бьюик»! Очень жаль!
Кейли лежала в задней части фургона и изо всех сил сдерживала слезы. И вовсе не потому, что боялась расчувствоваться, она боялась задохнуться. Нос заложен, рот заклеен – если ко всему этому еще и расплакаться, то пиши пропало. Глаза Эдвин пленнице не завязал, но понять, куда они едут, девушка не могла: в задней части фургона окон не было. А еще он снял с нее сапоги. И с нескрываемым удовольствием понюхал кожаную подкладку внутри.
«Чертов псих!»
В пути они находились уже около часа. В какую сторону двигались? Об этом Кейли оставалось только догадываться. Она предполагала, что они сейчас либо проезжают Йосемитскую долину, либо уже подъезжают к хребтам Сьерра – дорога шла в гору.
«Если бы мы перемещались на запад или на юг, то дорога была бы ровной», – рассудила Кейли.
И тут Эдвин посмотрел на нее в зеркало заднего вида, нахмурился и остановился на обочине. Он пробрался в заднюю часть фургона, и девушка попыталась отпрянуть как могла.
– Нет-нет, погоди, я подправлю, – сказал Шарп и осторожно отклеил край изоленты, высвобождая прядь волос. – До сих пор не верится! – воскликнул он и опять завел свое излюбленное: – Надо же, ты столько времени их не стригла! Десять лет и четыре месяца! Отличное, кстати, название для песни!
К ужасу Кейли, похититель извлек из кармана расческу и тщательно, но бережно расчесал ей волосы.
– Ты очень красивая, – шепнул он и вернулся за руль.
После чего поездка, как и пение Эдвина, возобновилась.
Из шланга «кэди» окачу, она как новая блестит,
И у нее, как у меня, всегда задорный вид!
Эдвин защелкнул наручники спереди, поэтому Кейли не теряла надежды, улучив возможность, распахнуть заднюю дверцу и выкатиться на дорогу, чтобы привлечь внимание автомобилистов, едущих следом.
Но затем огляделась и обнаружила, что дверные ручки Эдвин просто-напросто удалил.
«Подготовился…» – невесело отметила про себя девушка и почувствовала, как машина – под непрекращающееся пение водителя – сворачивает на проселочную дорогу.
«Похоже, мы и в самом деле направляемся куда-то в горы», – подумала Кейли, которую прижало к задним дверцам.
Они ехали вот уже десять минут, и трасса становилась только хуже. Сначала колеса фургончика скрипели по грязи и щебенке, а затем начали подпрыгивать на ухабах – дорога пошла резко вверх. Наконец они оказались на плато, а еще через десять минут фургончик затормозил.
Эдвин выбрался наружу, и на какое-то время все вокруг словно бы замерло.
«Господи, как же это несправедливо! – воскликнула про себя Кейли. – Чертовски несправедливо!»
Ты выходишь на сцену, свои песни поешь,
Расцветают улыбки, ты плохого не ждешь…
