А в пятницу вечером, после того, как она пообедала и хорошенько поспала, послышался легкий стук в дверь.
С улыбкой вошел Герардо.
— Так вот ты какая, когда с тебя снимут всю краску, дружочек. Знаешь, так ты мне нравишься больше. В естественном виде, так сказать.
Она улыбнулась. Она сидела на кровати в пижаме, непричесанная, с еще сонными глазами. Она приняла объятие Герардо и почувствовала, что в его присутствии ее заполняет счастье.
— Мне сказали, что сегодня тебя выписывают, и я решил прийти тебя повидать, — сообщил он. — Юстусу тоже хотелось прийти, но он посоветовал мне пойти «в разведку». — Он засмеялся, и глаза его заблестели, но потом снова стал серьезным. Он слышал о покушении того сумасшедшего и с тех пор все пытался ее увидеть, хотя ему много раз говорили, что с ней все в порядке. — Как ты? — спросил он.
— Не знаю, — честно ответила она. — Наверное, хорошо.
У нее было такое ощущение, будто она долго спала и проснулась в больнице. Она была пустой. «Мне снился сон», — думала она. Но что делать, если все, что ты есть, и все, чем ты был, — часть одного и того же сна?
До отъезда в аэропорт у них было время. Хочет ли она попрощаться с каким-то местом, спросил он. Клара взглянула на свернутые газеты, лежавшие на кровати. Она прочитала, что в эту пятницу, 21 июля 2006 года, заканчивается демонтаж «Туннеля».
— Мне бы хотелось заехать на Музеумплейн и посмотреть, как снимают «Туннель», — сказала она.
— Нет проблем.
Смеркалось, и над тихими водами каналов начали появляться звезды. Стояла восхитительная летняя ночь. Луна еще росла, стремясь достичь совершенной формы. Герардо вел машину по направлению к Музеумплейн, а Клара сидела рядом с ним.
— Я тут подумал, — неожиданно прервал плотное молчание Герардо, — что скоро поеду в Мадрид. Хочу закончить одну картину, которую довел только до половины, — с улыбкой добавил он.
Уже после она отметила этот момент как тот самый миг, когда она осознала, что «Сусанна» полностью исчезла из ее тела. Там, в темноте, на сиденье в машине Герардо, она коснулась своих ног, своих рук, своего лица и поняла это. «Сусанна» стерлась. Хорошо это или плохо, из-под Сусанны возникла Клара Рейес. Это событие, подумала она, напоминало всего лишь неудавшуюся попытку развода.
С ней говорил Герардо:
— Мне бы хотелось…
Он делал ей кучу откровенных признаний, которые она едва могла понять, едва могла слушать. Но она поняла, что теперь, когда она снова стала Кларой, ей придется привыкнуть к откровенным признаниям. Потому что «Сусанна» удалялась в темном звездном небе. «Сусанна» витала в необъятном «Туннеле» ночи, все дальше и дальше, и ей это было все безразличнее. Добро пожаловать в мир, Клара. Добро пожаловать в действительность.
На Музеумплейн работы шли спокойно и ловко. Каждый занавес снимали несколько рабочих: сначала одну стену, потом другую, потом потолок. Они продвигались по всей длине подковы. Даже ночью не прекращали они работу: нужно было, чтобы Амстердам проснулся уже без «Туннеля», чтобы свет зари коснулся голой площади, усеянной обычными статуями и парками.
Герардо припарковал машину поблизости, и они прошлись, глядя вверх, как только что прибывшие туристы.
— Что ты чувствуешь? — спросил он.
Она не сводила глаз с огромной свалки.
— Не знаю. Обними меня.
Они зашагали дальше, и ей в голову пришел ответ.
— Как будто я первый раз вдохнула, — сказала она.
Они уходили с площади. Клара посмотрела через плечо.
В ту минуту рабочие снимали один из занавесов потолка. Громадный квадрат рухнул с шумом далеких волн и утащил с собой собственную черноту. В пустой полумрак без труда проник свет луны.
Чего только не делали в искусстве. Воображение писателя никогда не сможет тягаться с бесконечными на правлениями и путями экспериментов, которые читатель может обнаружить, лишь одним глазком заглянув в фантастический мир современного искусства. Несмотря на это, гипердраматизма не существует, хотя несколько направлений вроде боди-арта используют в работах человеческое тело как главную основу. Арт-шоки, «грязное» искусство, анимарты, живые предметы и т. д. — тоже вымышленные названия, хотя «перфомансы» и «встречи» — термины, известные всем любителям современного искусства. В данный момент покупка и продажа окрашенных людей не является чем-то обыденным. Не знаю, изменится ли ситуация в будущем, но склонен считать, что если кто-то обнаружит, как на этом зарабатывать деньги, не этическим убеждениям помешать такому живому рынку развиться так же или еще более грандиозно, чем в моем романе.
Кроме персонажей, в этой книге много других вымышленных элементов. Некоторые общественные здания, как «Обберлунд» в Мюнхене или «Ателье» в Амстердаме, частные галереи, как «ГС» или галерея Макса Эрнста, и гостиницы наподобие «Вундербара» или «Вермеера» — плод воображения. Совпадения их названий с реальными следует считать чисто случайными. Тем не менее упоминаемые музеи существуют, хотя культурный центр «Музеумсквартар» в Вене, насколько я знаю, находится на стадии строительства. Естественно, гипердраматические картины, выставленные в этих музеях, — вымысел, и не стоит проводить никаких параллелей между свойствами этих картин и реальными музеями, упомянутыми в романе.
Некоторые библиографические источники, с которыми я работал, слишком важны, чтобы о них не упомянуть. Классический труд «История искусства» Эрнста Гомбриха и не менее классическая монография Ральфа Майера «Словарь терминов искусства и техники» стали моими настольными книгами. Среди множества исследований о Рембрандте мне больше всего помогли «Глаза Рембрандта» Симона Шамы и «Рембрандт» Эммануэля Старки. Замечательными изданиями о современном искусстве оказались «Искусство XX века» Рурберга, Шнекенбургера и др. и «Искусство на рубеже тысячелетия» под редакцией Ремшнайдера и Гросеника. Две строфы Рильке, процитированные в начале и в конце книги, взяты из первой из его «Двинских элегий».[8] Все цитаты из Кэрролла взяты из «Алисы в Зазеркалье, или Сквозь зеркало и что там увидела Алиса». Многоточия в них указывают на пропущенные слова.
Есть пробелы, которые книги не могут восполнить. Я хотел бы упомянуть двоих из тех людей, которые своими советами или сведениями помогли мне улучшить этот роман, — они подошли к делу с особой отдачей. Антонио Эскудеро Нафс, замечательный друг и изумительный живописец, консультировал меня в базовых аспектах своего искусства, и еще одна замечательная художница Сципона стоически выносила мои вопросы об открытиях выставок, хозяевах галерей и торговцах произведениями искусства, оказывая мне неоценимую помощь. Однако мой роман был не о картинах на холстах, как думали они, а о живых картинах, и это вынудило меня очень вольно обойтись с полученной информацией. Все ошибки в отношении сложного мира искусства, которые могут случиться в моей книге, должны быть, таким образом, приписаны только моей невнимательности или этим вольностям.
X. К. С.
Мадрид, 2001 год
В Испании подарки детям традиционно приносят волхвы в ночь на 7 января. — Примеч. пер.
Добрый вечер (um.).
Фамилия «Рейес» по-испански означает «короли». — Примеч. пер.
«Венеры, покоряющей сердца». — Примеч. пер.
Польдеры (гол.) — искусственно насыпанные участки суши. — Примеч. пер.
Имеется в виду офорт, чаще называемый «Три креста». — Примеч. пер.
«Прово» («Provo» — производное от английского глагола «provoke» — провоцировать) — так называлась газета, выпускавшаяся с 12 июля 1965 года в Амстердаме группой левых радикалов, представителей так называемой контркультуры. Выход первого номера явился пиком гражданского неповиновения властям. «Прововцы» и сторонники пропагандируемой ими культуры сумели спровоцировать серьезные беспорядки, выражая протест против правящего Нидерландского Королевского дома Оранских. Одновременно сплоченная группа «скваттеров» пыталась занять пустующие здания и повсеместно вступала в ожесточенные схватки с местной полицией и представителями городских властей. — Примеч. пер.
Использован русский перевод Владимира Микушевича. — Примеч. пер.
