— Меня зовут Егор.
— Стелла…
— Очень приятно. — Не добавив больше ни слова, он ушел к своей камере, а из темноты коридора вынырнула Ирина с чашкой и парой печеньиц в руке:
— На, перекуси. Все равно больше ничего нет…
Горячий чай пошел Стелле на пользу, она как будто очнулась.
— Однако ты буйная девушка. Тебя без присмотра лучше не оставлять, — со странной интонацией произнесла Ирина.
— А что? Что я сделала?
Ирина пожала плечами:
— За пять минут приобрела опасного врага и не очень надежного союзника…
— Союзника? Это Егора? Но его же тут не было, когда я…
— Подруга, через пятнадцать минут вся съемочная группа будет знать, как ты наплевала в женолюбивую душу нашего красавца! И многие женщины получат повод позлорадствовать…
* * *
Съемки закончились в двенадцатом часу. Стелла так устала, что у нее не было сил идти к Лене Петровой — сдавать свое зеленое шуршащее платье. Ирина ее успокоила, сказав, что Лена наверняка уже спит, и, порывшись в одном из своих необъятных чемоданов, выдала девушке черное сатиновое короткое кимоно с вышитым на спине драконом.
— Можешь не возвращать, — буркнула Ирина. Потом, видимо решив, что девушка может обидеться, гораздо более мягко сказала: — То есть я тебе его дарю… Оно, конечно, не новое, но стираное.
— Спасибо…
— Пошли к Сиротиным чай пить. Они приглашали.
— А спать?
— Какие мелочи! — ухмыльнулась Ирина.
Едва они расселись у стола, на котором стояли четыре большие кружки, в одной из которых булькал кипятильник, пачка чаю — грузинского, с «бревнами», коробка с рафинадом, рядом возлежал подсохший батон, при виде которого Стелла воспрянула духом, как раздался стук в дверь.
Сидевшая с краю Ирина, которая успела облачиться в длинный шелковый темно-синий с пышными красными розами по подолу халат, встала и открыла дверь.
Комнату освещал только небольшой торшерчик, свет от которого падал лишь на стол, и пришелец, видимо, не разглядел толком ни Ирину, ни остальных присутствовавших.
В коридоре стоял высоченный плотный мужик с немыслимо красной рожей.
Стелла вспомнила предупреждение Лены Петровой и перепугалась за судьбу цветных паласов, устилавших полы в обеих комнатах номера.
— Д-двушку д-дай? — неуверенно произнося слова, промычал краснорожий.
— Нет у меня двушки! — грубо ответила Ирина и попыталась закрыть дверь.
— Че-его х-хамишь? Я тут знаешь кто? А? Я д-ди-ректор!
— Знаю. Но все равно не дам. Идите-ка проспитесь…
— Н-ну, ты у меня… — Господин директор с неожиданным для его комплекции и состояния проворством шагнул вперед, отодвигая Ирину, и щелкнул выключателем. Свет залил комнату. Стелла зажмурилась. — А-а… Это тут та душечка-пампушечка, которая нахамила Дрюне? А он мне друг! Но я тебя не осуждаю… Я бы сам ему хотел по морде дать… Иногда… Хм, и правда душечка-пампушечка. У-тю-тю! — Он, по-обезьяньи вытянув губы, двинулся к похолодевшей Стелле.
Оторвавшись от стены, на которую опирался, он потерял равновесие и едва не упал. Видимо, хмель совсем одолел его — справившись с непослушными ногами, он точно забыл про Стеллу и тупо уставился на Ирину:
— Интересно, ч-что ты у меня в номере делаешь?
— Я не у вас в номере, но сейчас вас туда отведу… — ласково, прямо-таки нежно пропела Ирина.
— Д-да? Ну веди… — милостиво согласился директор.
Ирина, поддерживая, вывела его в коридор, и… через мгновение раздался вопль краснорожего:
— Эй, эй, ты что?!
Послышался грохот падения.
Запыхавшаяся Ирина, задыхаясь от смеха, ворвалась в номер.
— Ты что? — округлив глаза, спросила Стелла.
— Я… Я… Я его покружила и отпустила… — еле выговорила Ирина. — Он теперь там лежит… У соседнего номера.
* * *
Стелла проснулась от крика. В соседней комнате шло бабье «совещание».
— А я и не претендую на две смены! Либо полторы, либо пишите ночную! — Ирина говорила на повышенных тонах, а Светлана Ивановна слабо оборонялась.
— Вы работали с шести до половины одиннадцатого!
— С трех до половины двенадцатого! — Это уже была Людмила Васильевна, не менее возбужденная, чем Ира и Светлана Ивановна.
— До двадцати минут!
— Ага! — возликовала Ирина. — Сами сказали! Кстати, смена действительно назначена была с трех, а остальное нас не волнует.
— Директор не подпишет! — не сдавалась Светлана Ивановна.
— Это мое дело, — рассмеялась Ира. — И вообще, Свет, давай я тебя избавлю от забот о ведомостях по групповке, как на «Сделано в СССР», а?
— Не подпишет…
Стелла поняла, что Светлана Ивановна уже сдалась, и встала. Сегодня, если верить расписанию, их ожидала «дорожка» и «банкет».
— Ира, я с тобой пойду! — вырвалось у нее неожиданно. Потом, объясняя для себя свой поступок, она поняла, что просто испугалась за Ирину — в конце концов, она, Стелла, тоже была участницей вчерашней хулиганской проделки, учиненной над краснорожим директором.
Они долго блуждали по дому отдыха, разыскивая Владимира Борисовича Братченко, причем Ирина ужасно злилась, повторяя:
— Такая туша — и потерялась!
Они прошли мимо двери в бильярдную, из-за которой донеслось магическое для Стеллы слово: «Мотор!»
Ирина поймала приятельницу за руку:
— Не лезь! Там работают каскадеры, изображающие охранников.
— Ну и что?
— Они получают гораздо больше нас.
— Не понимаю.
— Жаль, что приходится объяснять на ходу. Здесь ни до кого никому нет дела. Мы — человеческий материал, а не люди… Знаешь, мне очень хотелось бы развенчать для тебя твой дурацкий идеал — кино. Но я думаю, ты — девочка умная, сама все постепенно поймешь! Только не суйся не на свой уровень — вляпаешься в историю. Вот и все, что я могу тебе сказать. Помни о том, что здесь субординация почище, чем в армии, а мы — оловянные солдатики! Не лезь к прапорам, а уж к генералам…
— Это ты про Огульникова?
— Вшивый он генерал. Но пожалуй, и про него. Знаешь, если бы мне представилась возможность, я бы тоже с удовольствием посадила его в лужу. Но я его ровесница, а он все больше — по молоденьким… В общем, бодливой корове…
Ирина замолчала. Прямо перед ее носом как из-под земли вырос бравый Братченко. Он слегка пошатывался.
— Ах, — всплеснула руками Ира. — Мне вас правильно описали! Вы конечно же наш директор… Другого такого представительного мужчины в этой группе просто нет!
— Угу, — мрачно отозвался похмельный директор.
— Подпишите, пожалуйста! — Ира, сладко улыбаясь, преданно заглядывала краснорожему в глаза.
Стелла негодовала и… боялась.
Директор достал ручку и не глядя подмахнул ведомость.
— Душечка-помпушечка… — задумчиво произнес он, переводя взгляд на девушку. — Синий халат с розами… Ты что делаешь в моем номере? — Он ошалело покрутил головой. — М-мы вчера?..
— Как я была рада с вами познакомиться! — щебетала Ирина, увлекая Стеллу за собой прочь от многострадального директора.
— Опять приснилось… — грустно сказал он, когда подружки скрылись из виду. — Но как живо, черт возьми!
* * *
«Дорожка»… Если бы Стелла знала, что их ждет, право, она выбрала бы что-нибудь потеплее, чем полупрозрачное бирюзовое платье, с рукавами до локтя, которое предложила ей Лена Петрова. Тридцать — тридцать пять метров по снегу в двадцатипятиградусный мороз — за угол барской усадьбы с криками:
— Наш доктор жив! Он жив! Какое счастье!
Счастье?! Может, проще было бы его похоронить?
После третьего дубля Стелла так замерзла, что вообще перестала соображать. Даже когда Ирина сказала ей, что она права и роль Доктора исполняет известный бард Сергей Костров, ее это не взволновало. Черт бы с ним! И автографа ей не надо!
Нет, автограф конечно же получить хотелось, да и Ира объяснила, что бард — нормальный мужик, без дурацкого гонора и придури, но он все время оказывался рядом с Огульниковым, а уж к обфырканному ей «генералу» Стелле вовсе не хотелось подходить.
Ирина плакала злыми слезами, сидя, подобрав ноги, в кресле в вестибюле дома отдыха. Укутав ее замерзшие и покрасневшие коленки — она была в мини-юбке — собачьей шубой, перед ней, согнувшись, стоял симпатичный парень лет двадцати и, растирая ее ступни, уговаривал:
— Ну, Ирочка, ну, мамулька, все пустяки! Отработаем, я тебя полечу — у меня такой коньячок припрятан!
— Нет, Слав, какие суки! Я больше не могу! Уеду! Гори они огнем. У меня вообще хронический цистит! Не могу больше!
Появилась конопатенькая Таня Егорова — помреж с хлопушкой.
— Там Михаил орет. Пошли!
— A-а! Мать твою! — вскакивая, завопила Ирина. Она явно вышла из себя. — Делают что хотят! Да, Слав, познакомься — это Стелла.
— Угу.
Они опять побежали с крыльца, как и задумал режиссер, первыми: Стелла (слава Богу, в собственных сапогах), Ирина (в летних белых туфлях) и Людмила Васильевна (в босоножках!), но на сей раз — видимо, народ посоветовался с оператором — им под ноги полетели: Славикова собачья шуба, енотовая — Романова, дубленка лысого Новикова, затрепанное пальто Вячеслава Григорьевича, кожаное на подстежке — Радкевича. Стелла чуть не разревелась.
