Таксист не уезжал, медлил.
— Эй, дамочка! — крикнул он ей в спину. — Может, плюньте вы на все и айда обратно в Москву?
Она обернулась и махнула ему рукой. Поезжай, мол.
— Возьмите фонарь… тут яма на яме. И от собак будет чем отбиться. Они по деревням голодные рыскают, еще накинутся.
Аля решила не отказываться. Фонарь ей пригодится. Он оказался довольно мощным, с длинной ручкой.
— Если что, бейте, как дубинкой, — посоветовал таксист. — Штука проверенная. Не подведет.
— Я вам должна за фонарь?
— Мы вроде рассчитались. Ну, бывайте, дамочка…
Он начал разворачиваться. Аля побрела вперед, к мерцающим в ночи огням. Над лесом висел месяц. Между деревьями, в кромешном мраке что-то шуршало, возилось. У нее душа ушла в пятки, когда наперерез метнулся какой-то зверек. Она с трудом сдержала крик.
Запахло водой и тиной, послышался тихий плеск. Аля сообразила, что рядом речка. Огни приближались. «Форд», который свернул в деревню, стоит где-то во дворе. Гаражей сельчане не строят. Луч фонаря выхватывал то покосившийся деревянный забор, то заколоченный дом… еще забор с проросшим насквозь кустарником… еще дом…
Ноги сами несли Алю вперед. Одни дома стояли пустые и безмолвные, в других светились окна. Казалось, следом за ней кто-то крадется. Она оглядывалась, но кроме лохматых дворняг со светящимися в ночи глазами никого не было видно. Собак Аля не боялась. Наоборот, их присутствие придавало ей бодрости. По крайней мере, она не одна на этой словно вымершей улице.
Чем дальше она шла, тем сильней ее одолевал страх. Чутье подсказывало, что «Форд» где-то близко. Когда Аля увидела за облезлым штакетником машину, она даже не посветила фонарем на номера. И без того ясно, чье это авто.
Пораженная, она замерла и привалилась спиной к березе. Дом во дворе был мрачным. Свет в окнах, выходящих на дорогу, окутывал его угрюмые очертания желтоватым ореолом. Аля отдышалась и настроила себя на решительный лад. Не для того она следила за Гором, чтобы теперь спасовать. Раз уж она здесь, то должна выяснить, чем он занимается на самом деле.
Аля не стала ломиться в калитку и осторожно двинулась вдоль забора. Сердце ее взволнованно билось, коленки дрожали. Обнаружив несколько штакетин, которые свободно болтались, она раздвинула их и пролезла внутрь. Фонарь пришлось спрятать в кустах, чтобы не мешал. Света и без него хватало.
Во дворе стояла ужасная вонь. Подобравшись поближе к сараю, Аля наткнулась на большую кучу навоза.
— Фу-у…
Скрипнула дверь, и на крыльцо вышел мужчина с большой стеклянной бутылью в руках. Это был Гор.
Аля скользнула за сарай и затаила дыхание. Гор медленно спустился по ветхим ступеням, он шагал прямо на нее. Она обомлела. Если он ее заметит…
Он остановился, посмотрел по сторонам, поставил бутыль на землю и взялся за лопату. Аля не видела, что в бутыли. Судя по движениям и походке Гора, посудина была полна.
Гор закапывал бутыль в навоз! При этом он что-то приговаривал себе под нос. Потом он сходил в дом и вернулся с тряпкой и пузырьком, из которого обрызгал какой-то жидкостью навозную кучу. Покончив с обрызгиванием, он зажег благовонную палочку и сделал круг, окуривая навоз дымом.
Но это было еще не все. Гор опять взял в руки лопату. На сей раз он выкапывал бутыль — не ту, которую только что закопал, а другую. Эту вторую бутыль он тщательно вытер от навоза тряпкой и унес в дом…
Глория обвела взглядом приемную Шестакова. Уютно, чисто и просто. Кожаный диван, пара кресел, столик с кипой глянцевых журналов. На стенах — индуистская символика. Запах духов и сандала.
Глория могла бы держать пари, что доктор употребляет «травку». Она узнала этот характерный аромат, хотя ни разу в жизни не пробовала и даже не нюхала гашиш. Запах чувствует только она. Другие женщины вдыхают духи друг друга и ревниво разглядывают чужие наряды. Она нарочно оделась в скромное серое платье и гладко причесала волосы, чтобы не привлекать к себе внимания.
«Вряд ли Шестаков держит здесь принадлежности для курения», — подумала она. Этот запах существует где-то рядом, в иной реальности, которая находится очень близко. Глория мысленно заглянула туда, за занавес, непроницаемый для остальных и прозрачный для нее. Там доктор Шестаков смешивал красное вино, уксус, золотой порошок и бормотал заклинания… Там он ждал появления царицы Савской, чтобы…
— Вы записаны? — осведомилась дородная дама в коричневом платье. Оно так туго обтягивало ее, что трещало по швам. Дама была обильно нарумянена, на толстых губах блестела помада. В приемной работал кондиционер, но дама еще обмахивалась журналом. Ее мясистое лицо лоснилось от пота.
— Да, конечно, — без запинки выдала Глория.
— На который час?
— Доктор обещал принять меня в обеденный перерыв.
— А! — многозначительно вымолвила дама и облизнула губы.
Пациентки ждали своей очереди. Все они думали о докторе, каждая по-своему. Глория утонула в похотливых фантазиях сих представительниц прекрасного пола. Тайные мысли! Вот где кроется истинное существо человека.
После того, как кто-то покидал кабинет, над дверью вспыхивала надпись: «Входите». Доктор отводил на прием одного пациента около получаса. В общем, достаточно. Он старательно придерживался графика. Не было никакой нужды приходить заранее и торчать в приемной, тратя время впустую. Очевидно, у женщин был мотив поступать так. «Находиться в непосредственной близости от своего кумира для них — верх блаженства», — догадалась Глория.
Две блондинки в похожих джинсовых сарафанах увлеченно сплетничали. Если они и были чем-то больны, то экзальтированной восторженностью. Шестаков для них — царь и бог в одном лице. Гуру, который ведет их из тьмы к свету.
Глория фыркнула, чем вызвала осуждающий шепоток. Впрочем, о ней тут же забыли, едва в приемную вошла стройная барышня с копной черных спиралек на голове. Узкие брючки, спущенная с плеч кофта, бретели бюстгальтера, который чудом удерживал пышную грудь. В ее очах сверкало что-то испанское, южное и горячее.
Это была та самая голая красотка, которую доктор намазывал бурой смесью в полутемной комнате деревянного дома!
«А вот и ты! — отметила Глория. — Я знала, что сегодня встречу тебя здесь!»
Брюнетка, звеня браслетами, уселась в свободное кресло и с вызовом положила ногу на ногу. Весь ее вид говорил: даже не пытайтесь соперничать со мной! Куда вам, квелым бледным поганкам, до моей красоты и бешеного темперамента!
Присутствующие дамы отвели глаза, чтобы скрыть завистливую ненависть. Глория с интересом наблюдала за этой банальной сценой.
— Маша? — бросила она в напряженную тишину приемной. — Привет!
— Мы знакомы? — удивилась брюнетка.
— Ой, простите… я кажется, обозналась…
Барышня сверлила ее подозрительным взглядом, покачивая ногой. Она была обута в туфли на шпильках. Эти длинные шпильки с железными набойками можно использовать как оружие.
— Обозналась! — поддельно смутилась Глория. — Извините.
Брюнетка не удостоила ее кивком своей царственной головы. Присутствующие захихикали.
В одежде Маша Веткина так же хороша, как и обнаженная. В какую игру она играет с Шестаковым?
Глория выполнила свою миссию. Злоумышленница обнаружена. Теперь дело за Лавровым. Пусть проследит за этой барышней.
Глория принялась суматошно рыться в сумочке. Она заранее придумала причину, по которой ей срочно понадобится уйти. На прием она не записывалась, но заявила обратное. Теперь нужно ретироваться так, чтобы ни у кого не возникло сомнений: ей необходимо вернуться домой.
— Боже! Какая я растяпа! Кошмар!
— Что с вами? — холодно осведомилась дородная дама в коричневом платье.
— Я забыла закрыть дверь в квартиру! Ключей нет! Значит, они остались дома! Муж мне голову оторвет…
— Видела Шестакова? — спросил Лавров, когда она села в машину.
— Нет. Он носа не высовывал из своего кабинета. Не врываться же мне туда?
— Я надеялся, что ты…
— Зачем нам Шестаков? Не он угрожает собственной жене.
— Любопытно, что он за тип.
— Уникал, который поклоняется Шиве, морочит голову женщинам и курит гашиш.
— Доктор — наркоман? — поразился сыщик.
— Полагаю, он дозирует «травку», чтобы не впасть в жесткую зависимость. Курение гашиша для него не только кайф, а прежде всего ритуал.
— С чего ты взяла?
— У него в приемной стены расписаны священными индуистскими знаками.
— Просто дань моде, — возразил Лавров. — Сейчас на гребне йога, фэн-шуй, мантры и прочая восточная дребедень.
— Это не про Шестакова. Восточная дребедень, как ты выразился, всего лишь ширма, за которой он что-то прячет.
