Бежит она, минуя тротуар, по тропинке, потом мимо этих кустов за деревню, потом от конюшни к лозняку, вдоль берега, на опушке леса делает разминку и обратно бежит.
В лесу! Вот где он завтра станет ждать ее. Пока она махи ногами делает, стоя к деревьям спиной, он сзади подкрадется. Нож, с которым он и раньше никогда не расставался, а теперь постоянно таскал в кармане как гарант всех его прав и свобод, он приставит ей к горлу. У нее не будет возможности сопротивляться ему. Она не сможет отразить его нападение, которое будет внезапным.
Она нужна ему! Никто так никогда не был ему нужен, как она сейчас.
Итак, до завтра…
Арина встала под горячий душ и закрыла глаза. Телу сразу сделалось горячо и немного больно, но следовало согреться, ее всю колотило после встречи с Ваней. Она как из вечной мерзлоты выбралась, поговорив с ним.
Каков, а?! Благодетель нашелся! Судьбы он им устраивать взялся, сотворив предательство.
Сволочь!!! Мелкая, ничтожная сволочь! Как она раньше не рассмотрела за его внешним лоском, за его привлекательностью и ненавязчивым обаянием такую отвратительную душонку?
А с чего он взял, что они с Перцевым вместе? Сашка что же, по привычке вышел к нему в трусах? Вот дубина, а! Хоть говори, хоть не говори, все равно ходит по дому спросонья почти в чем мать родила. Пыталась спорить с ним, швыряла в него его шорты, штаны спортивные, которые разбрасывались им где попало, все бесполезно.
– Ладно тебе, Ир, – миролюбиво бубнил в такие минуты Сашка, нехотя влезая в штаны. – Че ты меня, в трусах, что ли, не видала никогда? Мы же с тобой огонь, воду и эти, как их… какие-то трубы прошли вместе.
– Медные, – подсказывала она с раздражением.
– О, точно, медные, – лыбился он и мизинец скрюченный совал ей для примирения. – Так что… Да ты в мою сторону и не смотришь-то почти, Ир, какая тебе разница, в трусах я, без них я.
Перец ей весь уклад мирной одинокой жизни поломал, все с головы на ноги поставил. В кухню войти стало невозможно. Пол в углу выломал до бетона, часть стены обрушил, врезаясь в трубу, которую прежде заложили, натаскал огнеупорных кирпичей, откуда-то приволок старое корыто и каждое утро замешивал в нем раствор. Это, объяснял он ей, основа всех основ для камина. Арина так и не поняла, о чем он: о кирпиче или о корыте. Злилась, наступая в рассыпанный по всему полу цемент, застилала его рабочий угол мокрыми тряпками, так Перец все равно ухитрялся наследить по всему дому.
Теперь вот еще и в трусах бродит. Так ладно бы по дому, он и на улицу пошел. А там вдруг Ванька… А Перцев перед ним в трусах! Что тот мог подумать? Только то, что подумал. И другой бы каждый подумал то же самое: у них с Перцевым роман. А какой роман, господи? Какой роман, если он на нее как на женщину и не смотрит вовсе. Во взглядах старого почтальона дяди Мити больше интереса, чем в Сашкиных.
Она ему не нужна. Он ей не нужен. Так что Ванечка может быть спокоен на этот счет. Хотя ему, кажется, все равно. У него молодая эффектная Инна. Она скоро подарит ему наследника. И жизнь Арины, ее личная жизнь, его совершенно не волнует. А что за локоток ее схватил, так это потому, что задело его ее невнимание.
– Кофе будешь?
Сашка стоял – слава богу, в шортах и футболке – возле плиты с туркой в одной руке, а второй неловко снимал с полки кофейные чашки.
– Буду, – буркнула Арина и села за стол. – Чашки не побей!
Пускай сегодня он похлопочет, она и так каждое утро его завтраком балует. То кашка, то омлетик, то бутерброды горячие, и уж сок свежевыжатый непременно. Для этих целей даже купила у соседки ведро антоновки.
– Как спалось? – Перцев покосился на нее из-за правого плеча. – Что снилось?
– Тебе-то что?
Арина покраснела, уткнувшись в трехдневную газету. Признаться ему, что во сне он тащил ее куда-то на руках и ей это было приятно? Ага, непременно!
– Стонала ты и кричала что-то. – Он неуверенно пожал плечами.
– Ты под дверью подслушивал? – Она подняла на него глаза, чуть опустив газету.
– Нет, просто… Услыхал что-то ночью, вскочил, обошел все, а это оказывается, ты… орешь, – закончил он со своей неподражаемой медвежьей романтичностью. – Я постоял под дверью, послушал. А потом спать ушел. Так что снилось-то, Ир?
– Неважно, – буркнула она.
Глянула через окно в палисадник, день занимался хмурый и холодный. В такие дни она не очень любила из дома выбираться. Предпочитала с книжкой посидеть. А то и со спицами. Она ведь не соврала тогда Сашке, купила самоучитель по вязанию. И даже уже несколько замысловатых узоров освоила. Провяжет рядов десять и распускает, удовлетворившись, что у нее вышло замечательно. Но при Сашке сидеть со спицами она стеснялась. Да и с книжкой обниматься тоже стыдно, когда он с утра до ночи в старом корыте раствор месит. Приходилось что-то готовить, убирать, мыть пол после трудов его праведных.
– Ладно, – миролюбиво ответил друг, поставил перед ней крохотное блюдце, на него чашку с кофе, пододвинул плетеную тарелку с пышной булкой, восхитительно пахнущей корицей и яблоками. – Поешь немного.
– Булка откуда?
– Так соседка печет каждое утро для продажи, в город возит в офисы. Я с ней договорился, она обязалась и нам печь по утрам. Здорово же, Ир. Каждое утро свежая сдоба… Ваньку видела? – Он громко хлебнул из своей чашки.
– Видела. – Она отломила кусочек булки, положила в рот, вяло пожевала. Вкуса, хоть убей, не почувствовала.
– И чего?
– А ничего. – Арина глотнула кофе, поморщилась. – Перец, это не кофе!
– А что? – не понял он, глянул на дно своей опустевшей чашки.
– Это кофейная каша, Перец! – Она, сморщившись, сделала еще один глоток. – Заставь вот тебя богу молиться!
– Он сказал, что Сячинов просил тебя приехать?
– Не успел. Про Сячинова что-то брякнул.
– А чего не успел-то?
Сашкины губы дрогнули в улыбке. Конечно, он подглядывал. Может, даже и подслушивал. Арина качнула головой, решив не отвечать.
– Ладно… – проглотил он с пониманием ее молчание. – Так поедешь, нет?
– К Сячинову?
– Угу.
– Не-а, не поеду. Чего я там забыла? Я уволилась, если ты помнишь. Чего мне там?
– Это он тебя из-за убийства Митиной зовет, не иначе.
– Конечно! – зло фыркнула Арина. – Сначала посадили невиновного человека. Ни за что посадили, оставив убийцу на свободе! Меня слушать не захотели. А теперь? Совет от меня понадобился? Нет, не поеду! Пусть сами…
– Понятно, – изрек Сашка, привычно дернул плечом и замолчал надолго.
Завтрак, который Арина решительно дополнила вчерашними макаронами и обжаренными копчеными колбасками, у них закончился в гробовом молчании. По строго установившемуся порядку Сашка убрал все со стола, вымыл посуду в раковине, игнорируя посудомоечную машину. Арина вытерла стол сначала мокрой, потом сухой тряпкой. Он задвинул под стол ее изящный стул и свое прочное деревянное кресло и тут же двинулся в угол, намереваясь продолжить свой разрушительно-созидательный процесс.
Арина со злостью оглядела его широченную спину и вдруг топнула ногой:
– Перец! Ну чего ты снова за мастерок-то?!
– А чего? – Он уже присел на корточки и внимательно рассматривал швы своей кладки, тыкал в них отверткой.
– Я не поеду, но ты-то съезди!
– Меня не звали, – пробубнил он, коротко глянул на нее и тут же отвернулся. – И вообще я в краткосрочном отпуске.
– Вот противный. – Арина решительно прошла в его угол, заваленный строительным инвентарем и засыпанный цементом вперемешку с огнеупорной глиной. Схватила Перцева за плечо: – А как же новости, Перец?! Нам же важно быть в курсе, так?
– Нет, не так. – Он медленно поднялся, повернулся к ней, ухмыльнулся догадливо. – Неймется, да, Ир? Чес идет по всему телу? И хочется, и колется, так?
– Допустим. – Она зажала ладони под мышками, глянула на него с вызовом. – И что?
– А ничего. Хочется. Поезжай. Я не поеду.
И он снова принялся ковырять швы, что-то бормоча себе под нос неразборчивое.
Арина пошла собираться.
Что надеть, что надеть? Она долго стояла у распахнутого шкафа, потом решительно потянулась к новенькому костюму из коричневого твида и небесно-голубой блузке. Она должна выглядеть, черт побери! Все, включая Ваньку и Сашку Перцева, привыкли видеть ее либо в форме, либо в джинсах и свитере. Только после увольнения она начала тщательно следить за своей одеждой, жалея упущенное время.
Арина оделась, зачесала волосы назад и стянула их красивой заколкой с бирюзой. Добавила сумочку, туфли на высоком каблуке и пошла вниз.
– Я уезжаю, – обронила она, глядя в Сашкину согбенную спину.
– Доедешь, позвони, – пробубнил он, не оборачиваясь. – И обратно выедешь, позвони. Не задерживайся, буду волноваться.
– С чего вдруг? – удивилась Арина.
Окинула взглядом кухню и вздохнула. Все снова в песке и цементе. Когда уже наступит конец этому строительству! Надо было просто купить электрический камин и поставить его в угол. Нет, треска поленьев ей зимой не хватало! Пожинай вот теперь.
