Должно быть, когда-то дом выглядел весьма внушительно, может, был частичным владением какого-нибудь торговца. В нем два этажа, балконы опоясывали его со всех сторон; дом деревянный, крытый серебристой кровельной дранкой, но резной свес крыши, венчающий карниз, был поломан во многих местах, и на ставнях почти не осталось краски - вся слезла. Ставнями были закрыты все окна наверху и большая часть нижних окон. Во дворике, граничащем с улицей, разгуливал выводок цыплят с тонкими Минными шеями, которым нечего было клевать. Здесь же находились и три тощие, черные с коричневыми подпалинами ямайские дворняжки. Они лениво смотрели на Бонда, который находился на другой стороне улицы, чесались и кусали невидимых блох. В глубине участка росло очень красивое гваяковое дерево с роскошными голубыми цветами. Бонд подумал, что дереву, должно быть, столько же, сколько и дому, - не меньше полвека. Дерево сразу бросалось в глаза, оно доминировало на этой территории, служило ее украшением. В густой прохладной тени в кресле-качалке сидела девушка и читала журнал. С расстояния в почти 30 ярдов она казалась очень привлекательной. Бонд прошел по противоположной стороне улицы до тех пор, пока девушки не стало видно. Там он остановился и рассмотрел дом получше.
Деревянные ступеньки вели к открытой нарядной двери, над которой висела металлическая табличка, где белой краской на голубом фоне были выведены цифры "3 1/2"; на других домах на этой улице таблички с номерами отсутствовали. Из двух широких окон, расположенных по обе стороны двери, одно - то, что слева, было закрыто ставнями, а другое, справа, - без ставень. Через запыленное стекло виднелись столы, стулья и стойка. Над дверью на слегка покачивающейся вывеске выцветшими буквами было начертано - "Кафе "Царство грез"; вокруг окна висели рекламы пива "Ред страйп", сигарет "Ройал-бленд" и "Фор эйсез", а также "Кока-колы". Написанные от руки объявление гласило: "Закуски", и под этим словом: "Горячий куриный бульон. Ежедневно".
Бонд перешел улицу, поднялся по ступенькам и раздвинул штору из нанизанных бусин, закрывающую вход. Он прошел к стойке, посмотрел, что там, - тарелка с черствыми имбирными пирогами, кучка пакетов с сушеными бананами и несколько стеклянных банок, - в тот же момент он услышал за дверью торопливые шаги. Вошла девушка, которую он видел в саду. Бусины тихо зазвенели за ее спиной. Девушка была негритянкой всего на 1/8, хорошенькая, впрочем, ровно настолько, насколько могли быть по предположению Бонда, девушки-негритянки на 1/8. У нее были дерзкие карие глаза, слегка приподнятые у висков и полускрытые челкой шелковистых черных волос. (Бонд отметил про себя, что была в ней и китайская кровь.) Короткое ярко-розовое платье хорошо гармонировало с цветом кожи - кофе с молоком. Ручки и ножки совсем миниатюрные. Она вежливо улыбалась. Строила глазки.
- Добрый вечер.
- Добрый вечер. Можно бутылочку пива?
- Конечно. - Она прошла за стойку. Когда наклонилась к дверце холодильника, он обратил внимание на ее точеную грудь, она словно специально выставила ее напоказ, может быть, здесь было так принято. Девушка закрыла дверь холодильника, толкнув ее коленом, ловко откупорила бутылку и поставила на стойку рядом с почти чистым стаканом. - С вас один и шесть.
Бонд расплатился. Она бросила деньги в кассу. Бонд подвинул стул к стойке и сел. Она положила руки на деревянный верх стойки и взглянула на него.
- Вы здесь проездом?
- Да вроде. Во вчерашнем "Глинере" я прочитал, что этот дом продается. И вот решил взглянуть. Хороший, большой дом. Вы его владелица?
Она засмеялась. И зря - сама очень симпатичная, а зубы стерты почти до основания - результат пережевывания сахарного тростника.
- Разве похожа? Нет, я здесь что-то вроде распорядителя. Здесь кафей, некоторые слова она немного коверкала, - и, может, слышали, есть и кое-какие другие развлечения.
Бонд изобразил удивление.
- Что за развлечения?
- Девочки. Шесть спален наверху. Очень чисто. И стоит всего фунт. Сейчас там наверху Сара. Хотите с ней встретиться?
- Не сегодня, спасибо. Сегодня слишком жарко. А они что, работают не каждый день, других сегодня нет?
- Нет, есть еще Линди, но она занята. Крупная девушка. Если вам нравятся крупные, подождите, она освободится через полчаса. - Взгляд на кухонные часы, висящие на стене за ее спиной. - Около шести часов. Тогда будет попрохладнее.
- Я предпочитаю девушек, похожих на вас. Как вас зовут?
Она хихикнула.
- Я занимаюсь этим только по любви. Я ведь сказала, что здесь вроде распорядительницы. Зовут меня Тиффи.
- Необычное имя. Откуда оно у вас?
- У моей мамы было шесть дочерей. Она всех их называла, как цветочки: Виолетта, Роза, Черри, Пэнси и Лилия. Когда появилась на свет я, фантазии у нее больше не хватило, вот и назвала меня Артифишиал, то есть "Искусственная". - Тиффи подождала, когда он засмеется. Он не засмеялся, и она продолжила свой рассказ: - Когда я пошла в школу, все там говорили, что такого имени не может быть, смеялись надо мной и - сократили Артифишиал до Тиффи, так меня и стали называть.
- Ну что ж, мне нравится это имя. А я - Марк.
Она решила пококетничать.
- Вы что же, святой?
- В этом меня трудно обвинить. У меня во Фроуме кое-какие дела, бизнес. Мне нравится эта часть острова, и вот решил снять где-нибудь здесь домишко. Но хочется поближе к морю, отсюда все-таки далеко. Придется походить, поискать. Вы сдаете комнаты на ночь?
Она задумалась, прежде чем ответить.
- Конечно. Почему нет. Но вам здесь может показаться очень шумно. Иногда у нас бывают клиенты, которые могут перебрать лишнего. И с водопроводом не все в порядке. - Она наклонилась к нему и понизила голос. - Но я бы не советовала вам арендовать этот дом. Крыша в плохом состоянии. Только крышу починить встанет вам в пятьсот, а может, и в тысячу фунтов.
- Спасибо за предупреждение. Но почему этот дом продается? Неприятности с полицией?
- Да вроде нет. Заведение наше вполне респектабельное. Вы в объявлении заметили слова "и иже с ним", как раз после имени господина Брауна, это и есть мой хозяин?
- Да, заметил.
- Ну вот, прочесть можно было и так - "и его жена". Г-жа Браун, миссис Агата Браун, она принадлежала к английской церкви, а потом вдруг приняла католичество. А католики, вероятно, не могут себе позволить, чтобы их имя ассоциировалось с такими заведениями, как "Три с половиной", даже когда это вполне приличное место. Церковь их здесь неподалеку, по этой же улице, крыша примерно в таком же плачевном состоянии. Вот миссис Браун и решила сразу убить двух зайцев. Она заставляет г-на Брауна закрыть заведение и продать дом и свою долю отдает на ремонт крыши для католиков.
- Жалко. Здесь так тихо, спокойно. А вы все куда денетесь?
- Я, наверное, перееду в Кингстон. Буду жить с одной из своих сестер, может, устроюсь на работу в какой-нибудь большой магазин - может, в фирму "Исса" или в "Натан". В Саванна-Ла-Мар немного скучновато. - В глазах ее появилась грустинка. - Но я наверняка буду скучать по этому месту. Люди здесь веселые, и Лав-лейн приятная улица. Мы здесь все дружно живем. Здесь такая своя, своя...
- Атмосфера.
- Ну да. Это точно. Здесь уголок старой Ямайки. Почти в точности все, как раньше было. Все знакомы и дружат друг с другом. Все готовы помочь, если надо. Вы не поверите, очень часто девушки работают бесплатно, ну, если это хороший парень и постоянный клиент, если вдруг он оказался без денег. - Карие глаза изучающе посмотрели на Бонда, чтобы убедиться, что он понял всю важность приведенного свидетельства добрых старых нравов.
- Очень мило с их стороны. Только ведь это для бизнеса плохо.
Она засмеялась.
- А это никакой и не бизнес, г-н Марк. Это не бизнес, пока я здесь распорядитель. Это один из видов коммунальных услуг, ну как вода, электричество или как здравоохранении, образование и... - Она вдруг замолчала и посмотрела через плечо на часы, которые показывали 5:45. Черт возьми! Я совсем с вами заболталась. Совсем забыла покормить Джо и Мей. Они еще не ужинали.
Она подошла к окну и опустила раму. Сразу же оттуда, где росло гваяковое дерево, появились две большие черные птицы чуть поменьше ворон; они влетели в окно, покружились по кафе, издавая резкий металлический звук - другого такого пения нигде в мире не услышите, - и с шумом приземлились на стойку на расстоянии вытянутой руки от Бонда. Потом стали важно, по-хозяйски, прохаживаться взад и вперед, не проявляя и тени страха, поглядывая на Бонда дерзкими золотистого цвета глазами. Птицы продолжали издавать те же пронзительные металлические звуки, при некоторых, из которых распускали перья и увеличивались почти вдвое в объеме.
Тиффи опять зашла за стойку, вытащила два пенса из своего кошелька, бросила их в кассу и взяла два имбирных пирожка из засиженной мухами застекленной витрины. Она раскрошила пироги и стала кормить птиц, сначала ту, что поменьше, самочку. Птицы жадно хватали куски пирога из ее рук, придерживая их когтями, расклевывали на более мелкие части и заглатывали. Когда с пирогами было покончено, Тиффи пожурила их за то, что больно ущипнули ее за палец; птички же сделали на стойке по маленькой аккуратной кучке и теперь выглядели очень довольными собой. Тиффи взяла тряпку и вытерла прилавок.
