Всеобщее ошарашенное молчание было ответом ему, а потом зал ошалело зааплодировал. Замполит раскланялся на все стороны света, выпустил из пылких объятий полузадушенные братские народы и скромно добавил:
- Если Вы, товарищи, поручите, то постараюсь разобраться и уладить все квартирные проблемы нашей части наилучшим образом.
Товарищи единогласно поручили. В организационных вопросах нелетающий замполит был дока. Он сводил концы с концами в запутанных дебрях квартирной очередности, добивался справедливости на заседаниях квартирных комиссий всех уровней, бился как лев за квадратные метры и лоджии, грудью вставал на защиту унитазов и кухонных плит.
В борьбе обретал он свое.
Еще недавно розовые упитанные щечки - побледнели, глаза, под стеклами очков в круглой металлической оправе, наоборот покраснели.
Как это не парадоксально, но все офицеры отряда, желавшие чего-то нового, действительно сменили квартиры. Кто-то переехал из деревянного старого дома в деревянный поновее. Кто-то сменил две комнаты в старом блюхеровском на двухкомнатную в панельном, кто-то комнату в старом - на две в совсем древнем, деревянном.
Замполит тасовал нас словно пластмассовые квадратики в детской игре мозаике. В результате всех этих перетурбаций сам майор перехал из гостиницы в изолированную двухкомнатную блюхеровскую картиру в самом престижном генеральском доме. Параллельно с этими трудами и заботами бравый майор знакомился с личным составом, вызывал солдатиков и сержантов срочной службы по одному в свой кабинет и долго о чем-то наедине беседовал.
Эти бдения за закрытыми дверями оставались тайной до момента вселения замполита в квартиру. Где-то за недели две-три до торжественного момента, некоторые бойцы, непонятно за какие заслуги, получили кратковременные отпуска с выездом на родину, другим - отпуска были объявлены с задержкой в исполнении, на месяц, полтора, два.
Когда начали возвращаться в часть первые ласточки, все постепенно прояснилось. Бойцы летели из родных краев не порожняком, а неся в своих клювиках дань от благодарных, чадолюбивых родителей. Родители избранных счастливцев случайно оказались не простыми рабочими-колхозниками-интеллигентами, а людьми, "уважаемыми", так или иначе связанными с дефицитом, и за счастье повидать свое чадо, благодарно делившимися этим дефицитом с замполитом.
Один притащил никогда до этого в Забойкалье не виданный, голубой как петлицы советского вертолетчика, финский унитаз. Другой - вязанку обоев, Некто, анонимно, слал посылками плитку, бандеролями паркет. Почта была забита отправлениями в адрес народного радетеля.
Нужно отметить, много солдатиков попало в часть с берегов теплого Черного моря, со склонов Кавказких гор, а там люди давно поняли все прелести взаимной дружбы и помощи, проще говоря распрекрасный принцип Советского товарообмена, "Ты мне - я тебе".
Пришла осень, за ней зима с байкальским сумасшедшим ветерком, с сорокашестиградусными морозами, полезли из носа ледянные сосульки замерзающего на лету дыхания и начали понимать люди, что к чему на белом свете, в чем суть и какова цена замполитовской ласковой заботливости. С первыми холодами в Новом Доме начало от холода вести окна. Сыроваты оказались когда ставили. Справился народ с этой бедой, дружно законопатив все дырочки промасленной армейской ветошью. Следом полез, покоробился на кухнях линолиум - закрепили авиационным клеем, выровняли утюгами. Обои решили со стен слезть будто старая кожа со змеи - подклеили все тем же клеем из того же неиссякаемого источника.
Но подкралась беда - проектировщики ли не учли, солдатики ли стройбата схалтурили, но порвались, заложенные на малой глубине трубы отопления и горячего водоснабжения.
Как чуял это наш замполит, сидел за блюхеровскими стенами в теплой квартирке-конфетке, отделанной народными умельцами, получившими отпускные билеты сразу после успешного завершения ремонта. Сидел замплит - сострадал ... Цокали зубами полузамерзшие офицерские семьи - просто страдали. Терпеливый, надежный народ был - советские офицеры.
Однажды среди зимы случился большой переполох в затерянном среди пегих маньжурских сопок гарнизоне. Начальники служб и командиры всех рангов задергались, забегали, понукая замерзший и закутанный соответственно времени года личный состав, к небывалой по столь холодной погоде активности.
Механикам была дана команда немедленно готовить вертолеты к полетам с большим, ну очень большим, начальством на борту. Следовательно, борты должны быть прежде всего почищены, подкрашены, размалеваны белыми и красными полосочками, трафаретиками. Гвардейские знаки обновлены, колеса шасси наваксены, белые ободки намалеваны, внутри, естественно, все должно сиять и радовать начальственный глаз. Вся эта прелесть, ко всему прочему, должна еще и летать и не просто летать, а без малейших намеков даже на попытку летного происшествия.
Вскоре после нанесения последнего мазка, в ганизонную гостиницу вселилась группа генералов и полковников с черными бархатными петлицами артиллеристов и танкистов, инженеров и химиков. Вертолетчики, естественно, обеспечивали полеты всей компании из гарнизона на полигон.
В тесном кругу, каким является даже относительно большой гарнизонный городок, трудно долго хранить не только семейные, но даже военные тайны. Все население знало, что за несколько недель до приезда комиссии в дивизию прибыли новые, совершенно секретные танки.
Необычность их состояла в способности использовать башенные орудия не только как обычные пушки, стреляющие снарядами с огромной начальной скоростью, но и как огнеметы, метающиее зажигательную жидкость способную сжигать все живое и неживое на своем пути.
Такие танки считались очень перспективными на случай военных действий против слывших раннее братьями, китайцев, учитывая их индивидуальную малоразмерность, огромную численность, необъяснимую живучесть и плодовитость.
Танкистам нашего гарнизона выпала честь первыми испытать новое чудо-оружие на глазах причастных к этому событию начальников. Без личного участия в испытаниях начальникам не светили новые красивые ордена и медали за повышение боеспособности Родины.
Горючая смесь оказалась ядовита, дорога в производстве, хранилась опечатанной. Именно поэтому никто к ней не лез, от греха подальше, не пытался опробывать до приезда высокой комиссии.
Как водится на Руси, среди приехавших оказались все способившиеся примазаться в надежде заполучить орденок. Отсутствовали только действительные изобретатели и разработчики нового оружия. Оказалось, что их звания и анкетные данные, подходящие для возни с железяками и дурно пахнущими химикалиями, способными пообжечь и поранить, оказались совершенно недостаточными на этапе торжественного приема изделия. Технарей просто небрежно отодвинули в сторону, дабы не примазывались к стройной очереди выстроившихся для получения орденов и повышений генералов и полковников.
Чумазые мавры сделали свое дело, и ладушки, могут временно отдыхать и отсыпаться перед новыми заданиями. За технику, отлаженную и многократно опробованную на подмосковных и украинских танкодромах особо не волновались. Более того, настолько в ней были уверены, что дружно все дни перед выездом на полигон обмывали предстоящий успех на банкетах. Начальство прекрасно проводило время в закрытом на спецобслуживание зале буфета Гарнизонного Дома Офицеров.
Обслуживать начальство мобилизовали самых смазливеньких официанток со всей Маньжурки. Девчата умели обслуживать по высшему классу. Это мы знали по себе. Теперь оставалось только вздыхать в свободное от службы время, проклиная некстати нагрянувших чужаков-конкурентов. В этом-то и была главная разница, что одним - досуг, то другим - служба. Хорошее это дело, быть генералом, да не у всех получается.
Однако, по прошествии нескольких дней, когда техника и личный состав выведенные в поле, уже вкалывали дубаря под ледяным зимним забайкальским небом, пришло и наша пора вывозить вертолетами начальство на готовый к испытаниям полигон.
Загрузились начальством, добротно упакованным в полушубки и папахи . Взлетели, и лихо, с шиком пошли на бреющем, на радость летящего с нами, дабы мозолить глаза начальству, замполиту. По столь торжественному поводу оделся и смотрелся он как асс-пилот, в комбинезоне, шлеме, при всех пилотских атрибутах и регалиях, которых у многих настоящих летчиков не было. Летать правда замполит не умел, да начальство такими пустяками не интересовалось. Командир отряда , в отличии от майора, терпеть не мог вертеться перед начальством, потому с радостью сплавил вместо себя напыженного от счастья помощничка.
День для испытаний выдался на удивление чудесный. Ветер как по заказу стих. Ярко сияло солнце. В безоблачном, нежно голубом небе над голыми, покрытыми прошлогодней желтой травой пологими сопками белыми кудрявыми стовбурами ввинчивались в небо, таяли в высоте дымки походных кухонь и печек в палатках танкистов. Звенели на морозном воздухе, стреляли выхлопами прогреваемые перед выездом на директриссу моторы танков.
