— Но ведь это невероятно, послушай! Полиция сказала, что Рой покончил с собой. Нашли следы его пальцев.
— Не будь идиотом, Сэм. Кто-то инсценировал самоубийство Мэри Сьюит и Роя тоже. Это было нетрудно сделать. Достаточно после убийства прижать пальцы Роя к рукоятке его пистолета и удрать.
— Но у кого могло возникнуть желание убить Роя?
— У многих людей, Сэм. Рой не вызывал симпатий.
— Может быть, но не настолько, чтобы убивать его и ее.
— Почему же ее?
— Я не знаю. Возможно, Рой шантажировал кого-нибудь, и Мэри Сьюит была в курсе. Они вместе работали в конторе. Убийца решил, что безопаснее убрать обоих. Все это весьма вероятно.
Крайль глотнул виски.
— А если это была Корина? — предположил он. — Обманутая супруга? У нее действительно была на то причина, если эти двое в самом деле убиты.
Инглиш покачал головой.
— Нет, у Корины не хватило бы сил повесить эту девушку на крюк двери ванной комнаты. Это, похоже, была жертва шантажа. Предположим, что Рой хотел отхватить большой куш, прежде чем уехать, и, может быть действовал слишком прямолинейно. Жертва решила, что пора избавляться от шантажиста, и убила Роя, а потом и Мэри Сьюит. Что ты на это скажешь?
Крайль поскреб подбородок аккуратно наманикюренным ногтем.
— Ты собираешься говорить об этом с Морили?
— Безусловно, кет. Не воображаешь же ты, будто я жажду, чтобы все узнали о шантаже Роя?
Крайль промолчал.
— Убийца, наверное, рассчитывал, что по этой причине и замнут дело. И не ошибся. — Инглиш с горечью усмехнулся. — Ты говорил с Кориной о деньгах?
— Я хотел прежде посоветоваться с тобой.
— Правильно. Оставь пока деньги на месте. Устрой так, чтобы Корина получила то, что ей следует, и скажи мне, сколько я тебе должен. Если эти двадцать тысяч получены действительно посредством шантажа, не надо, чтобы Корина трогала их.
— Хорошо, я займусь. Теперь другое. Кто-то предложил мне продать дело Роя, Ник. Четыре тысячи долларов.
Инглиш остановился и взглянул на него.
Тот пожал плечами.
— Посредник — Хурст. Он не захотел назвать имя покупателя.
— Он адвокат?
— Боже мой… Лучше не будем говорить об этом.
— Четыре тысячи?
— Да, Корина хочет продать.
— Как случилось, что об этом она узнала раньше меня?
— Хурст обратился прямо к ней. Он позвонил ей в девять утра. К счастью, Корина была так угнетена, что поручила это мне. Я попросил его подождать несколько дней, и, я уверен, мы получим более интересные предложения.
— Очень хотелось бы мне знать, у кого появилось желание купить это дело за четыре тысячи долларов, даже не поинтересовавшись его состоянием.
— Люди, в основном, сумасшедшие. Я уже давно не задаю себе таких вопросов.
— Ну что ж, то ты, а то — я, — мрачно проговорил Инглиш. — Если кто-то предлагает столько денег за агентство, которое в течение девяти месяцев не имело ни одного клиента, это значит, что он знает об этом деле гораздо больше моего. Скажи Хурсту, что оно не продается. Я найду покупателя за семь тысяч долларов. Скажи об этом Корине и дай ей чек. Завтра же займись этим.
— А кто покупатель?
— Некий Леон. Он придет к тебе завтра днем, даст тебе чек и сообщит в деталях все требующиеся подробности, — ответил Инглиш. — И запомни, Сэм, я не знаком с Леоном, и он меня не знает, понял?
— Гм… Минуту, Ник. Просвети все же меня. Что же ты все-таки собираешься делать?
Инглиш остановился.
— Кто-то убил Роя. Кто-то очень торопится забрать его дело. Я хочу знать, убийца и покупатель — одно лицо? Это называется следовать своей интуиции. Эд Леон меня вполне устраивает.
— Как хочешь, но что ты будешь делать, если обнаружишь убийцу Роя?
Инглиш долго смотрел на него мрачным взглядом.
— Я рассматриваю это как личное. Кто-то убил моего брата, и мне это не нравится. Раз полиция не может заняться этим, я сам буду хоронить своих мертвых. Во всяком случае, я это собираюсь сделать.
После ухода Крайля Инглиш вышел в приемную. Лоис по-прежнему сидела там, занимаясь распределением деловых свиданий Инглиша.
— Лоис, попробуйте найти мне по телефону Эдварда Леона. Он где-то в Чикаго, но я не знаю его номера.
— Сейчас, мистер Инглиш, — сказала Лоис, взяв справочник.
Инглиш вернулся в свой кабинет и закрыл дверь. Он ходил по комнате, усиленно размышляя.
Через десять минут раздался звонок.
— Я нашла мистера Леона, он у телефона, мистер Инглиш, — сообщила Лоис.
— Хорошо.
Инглиш услышал щелканье и спросил:
— Это ты, Эд?
— Собственной персоной, если кто-то не влез в мою шкуру, — ответил жизнерадостно голос. — Ты оторвал меня от душевной беседы с блондинкой. Мне понадобилось добрых два месяца, чтобы уговорить ее прийти посмотреть мои японские эстампы, и вот ты мне ломаешь ноги в самый ответственный психологический момент. Чего ты от меня хочешь?
— Не чего, а тебя. Завтра утром садись в первый же самолет. У меня для тебя дело, которое пройдет как перчатка.
— Я не хочу твоего дела! Я хочу, чтобы ты оставил меня в покое, — встревожился Леон. — Если тебе нечего больше мне сказать, я повешу трубку, прежде чем девочка успеет открыть дверь…
— Ты мне очень нужен, — тон Инглиша не допускал возражений. — Срочное дело, Эд, и совершенно в твоем духе, иначе я не стал бы тебя беспокоить. Позвони мне перед отлетом, мы условимся о встрече где-нибудь. Я не хочу, чтобы кто-то знал, что мы работаем вместе. Ты меня понял?
— Я вижу, мне придется покориться, — вздохнул Леон. — Это принесет фрик?
— Пять сексов.
Леон протяжно свистнул.
— Этот звук, который ты слышал издали, издал мой вертолет, он спустится на крышу твоего дома, — обрадованно пообещал он, прежде чем повесить трубку.
1
Джулия давно уже поняла, что Инглиша нельзя заставлять ждать, и потому она к назначенному времени уже была полностью одета. Звонок Ника о том, что он не сумеет пойти с нею в кино, огорчил девушку.
Когда он повесил трубку, она медленно положила свою сумочку на столик и посмотрела на себя в зеркало. Машинально отметила, что выглядит очень хорошо, и что зеленая шляпка отлично оттеняет ее глаза и рыжие волосы.
Инглиш пообещал с нею в клубе поужинать в девять часов. Она взглянула на часы. Было шесть пятнадцать, так что у нее оставалось свободных два часа.
Она сняла телефонную трубку и вызвала контору Инглиша.
Ответила Лоис, рот Джулии непроизвольно сжался. Лоис ей сильно не нравилась, и у нее были все основания думать, что это взаимно. Все знали, что Лоис влюблена в шефа, не знал этого, похоже, лишь Инглиш.
— О, Лоис, это Джулия, — скрывая неприязнь, любезно затараторила она. — Что, Гарри здесь? Мне нужны билеты в театр.
— Да, он здесь, — Лоис была холодна. — Одну секунду, мисс Клер.
Она упрямо называла ее мисс Клер, несмотря на то, что Джулия много раз просила обращаться к ней по имени.
— Добрый вечер, Джулия, — прозвучал голос Гарри. — Я как раз собирался уходить. Я вам нужен?
— Я хотела бы два билета на представление в субботу, Гарри, — попросила Джулия, стараясь сохранять спокойствие. — Я хотела просить Ника, но наше свидание расстроилось, а мне нужно повидать людей, которым я обещала билеты. Вы не могли бы их отвезти Нику в клуб? Я зашла бы за ними.
— Ну да, конечно. Я как раз собираюсь домой. Я положу их в конверт на ваше имя.
— Тысяча благодарностей, Гарри.
Она взяла сумочку и перчатки и вышла из квартиры. Внизу попросила привратника вызвать такси. В ожидании машины она закурила сигарету и с неудовольствием заметила, что ее пальцы слегка дрожат.
— Куда вы собираетесь ехать, мисс? — спросил привратник.
— В Атлетик-клуб.
Он открыл дверцу такси, взял Джулию за локоть, чтобы помочь сесть, и сообщил адрес шоферу.
Несмотря на интенсивное движение, такси ехало довольно быстро, и когда шофер уже было собрался повернуть на Вестен-авеню, Джулия наклонилась к нему:
— Я передумала. Отвезите меня на Двадцать седьмую улицу, дом пять, пожалуйста.
— О’кей, мисс, — шофер улыбнулся через плечо, — мой старик всегда говорил, что женщины, которые часто меняют свои намерения, гораздо решительнее.
Джулия засмеялась:
— Вероятно, он был прав.
Через десять минут машина остановилась.
— Вот мы и приехали, мисс.
Джулия расплатилась, поблагодарила и торопливо направилась по маленькой улочке, оканчивавшейся у реки. Время от времени она оглядывалась, но улица была пустынна. Перед темным зданием она неожиданно замедлила шаги и снова обернулась. Убедившись, что за ней никто не следит, она повернула в проход, который вел к берегу.
Легкий белый туман поднимался от реки, где-то вдали завыла, сирена какого-то судна.
