— А хочешь я заеду тебе по твоей испанской роже?
— Нет, я хочу, чтобы ты успокоился.
— Нарываешься на неприятности? Ну, считай, ты уже нарвался.
— Видишь ли, я лечу людей, а не калечу их. Особенно когда они на ногах не стоят.
— Да ты просто трус!
Бен в бешенстве, оскалив зубы, бросился головой вперед, но в последний момент Карли увернулся. Ингрид вцепилась в плечи Бена, велела ему убираться домой. Произошел обмен пощечинами. Вмешались Максим и Антуан. Бенжамен отбрыкивался, крича, что Ингрид обманщица. И пусть она раздевается догола напоказ всему ночному Парижу, ее сердце всегда под покровом!
Хадиджа с мужчинами проводили Бенжамена Нобле домой. Зигмунд Леже посмотрел на Ингрид грустными глазами и побежал следом. Лола выключила музыку. Жером Бартельми заявил, что ему давно пора отправляться в больницу. Все смотрели ему вслед, когда он вышел со своим пластиковым пакетом, в котором лежала неопознанная рука, и сел в служебную машину, припаркованную им в начале улицы.
— Полицейские никогда не стесняются парковаться где хотят, — сообщила Лола, нарушив молчание. — Это та сторона нашей профессии, которой мне сейчас так не хватает. Если я оставлю свой «твинго» где попало, с меня тут же сдерут штраф.
Она подобрала разбросанные повсюду бутылки из-под пива. И обнаружила, что кто-то даже налил пиво в миску для Зигмунда.
— Да, это я, — призналась Ингрид. — Я уже не соображала, что делаю.
— Эта собака не любит пива. Я всегда думала, что у нее хороший вкус.
— Это все я виноват, — извинился Диего. — Но я ни о чем не жалею.
— Начал-то Бен.
— Тебе досталось?
— Нет.
— Вот тебе новые ключи, — объявила Надин, протягивая две связки. — Больше не оставляй их в замке.
Один ключ Ингрид дала Лоле:
— Возьми на всякий случай.
Лоле показалось, что медбрат смотрит на маленький кусочек металла с завистью.
Надин улыбнулась Карли и ушла без дальнейших комментариев.
— Я не только принес тебе цветы, Ингрид.
— Я так и подумала.
— У тебя есть компьютер?
— Конечно, а что?
— Дело в том, что падение Алис не прекращается в Сети.
— What?
— Кто-то без конца прокручивает съемку.
На экране появился веселый сорокалетний мужчина с обсыпанными мукой усами. Следуя указаниям Диего, Ингрид нашла нужный сайт, принадлежащий некоему Ришару, стоящему перед булочной с неразборчивой вывеской. Вдали вырисовывалась колокольня, по которой Лола узнала церковь Святой Одилии. Ингрид прошла по ссылке, и вскоре на фоне серо-голубого неба обрисовался металлический фасад «Астор Майо». Потом появилась Алис Бонен, высунувшаяся из окна в своем ослепительном платье. Она выпрямилась, легко забралась на подоконник, не спеша перекинула сначала одну ногу, потом другую. С минуту она сидела на краю. И бросилась вниз. Ее тело словно прорезало небо, прежде чем разбиться о крышу автомобиля. Крупным планом показаны лица нескольких потрясенных свидетелей происшествия, и затем наезд на лицо жертвы. Изображение задрожало, и послышался голос мужчины, ругавшего телеоператора. И снова в кадре Алис у окна.
Лола подумала, что самоуверенность оператора придала телерепортажу что-то театральное. Хотелось ущипнуть себя, чтобы поверить, что это действительно смерть женщины, а не трюк каскадерши, в котором использовался манекен. Привыкнув к миру образов, разуверишься в реальности их очертаний. Лишний повод, чтобы при необходимости изучать его под лупой.
— Разглядеть кого-то в комнате невозможно, — заметил Диего. — Я уже пытался сделать это с помощью специальной программы. Но все же тут есть что-то странное.
— Ее лицо, лишенное всякого выражения, — предположила Лола.
— Я представил себя на ее месте. Даже будь я полон решимости прыгнуть, думаю, на лице у меня бы что-то отразилось.
Ингрид просмотрела сайт и оказалась в семейной гостиной. Усатый булочник смотрел телевизор.
— А это что еще за фигня? — спросила Лола.
— Пользователь, вывесивший съемку гибели Алис, установил у себя веб-камеру, — пояснил Диего. — Его жизнь — открытая книга. Правда, интересно?
— По мне, в том, чтобы смотреть на человека перед телевизором, нет ничего захватывающего, но отнесемся к этому с пониманием.
— Может, телеоператор Жюль — родственник булочника? — предположила Ингрид.
— Все это может подождать до завтра, а сейчас я ложусь спать, — заявила Лола. — Советую тебе сделать то же самое, Ингрид. Завтра мы начнем с утра пораньше, как и следует отважным сыщицам. Ты живешь в этом квартале, Диего?
— Да, а что?
— Тогда проводи меня немного. Я хочу узнать твою версию событий. Видишь ли, я вскочила в поезд на ходу.
Лола посоветовала Ингрид запереться как следует и ушла в сопровождении Диего. Ингрид вновь тихонько поставила песню, которую он напевал, когда они танцевали. Она отключила телефон, легла на розовое канапе и снова погрузилась в созерцание ароматической лампы. Сегодня ей выпал один из самых нескладных дней в ее жизни. В общем, a fucking nonsense.[18]
Лола взяла медбрата под руку. Тому явно не хотелось оставлять Ингрид, но и нежелания составить ей компанию она не заметила. Похоже, парень без комплексов, можно говорить с ним напрямик.
— Ты сегодня разыграл перед нами сцену из «Я приду танцевать на ваши могилы»,[19] Диего?
— Если скажу правду, вы мне не поверите.
— А ты попробуй. Сегодня я смотрю на вещи широко.
— Я и сам точно не знаю, почему пригласил Ингрид танцевать.
— И это все? Смотри, твое объяснение такое легкое, что уже улетучилось.
— Тогда дайте мне время подумать.
— А я полагала, что ты работаешь в отделении скорой помощи.
— Лола, будьте снисходительны.
— Хорошо, сделаю для тебя исключение. Итак, рассказывай.
— В больнице все больше и больше работы и все меньше и меньше средств к существованию. Кроме того, иногда я скучаю по Мадриду. Там я почти каждую ночь бывал где-нибудь. Я должен танцевать, чтобы отвлечься. А еще…
— А еще?
— Мне это показалось самым простым способом показать Ингрид, что с Алис я вел себя как настоящий подлец. Такое объяснение вас устраивает? Надеюсь, что да, потому что другого у меня нет. Или же придется солгать вам.
— Вообще-то меня мало волнуют танцевальные движения. Меня интересует движение совсем в другую сторону. И держу пари, что ты его уже начал.
— О чем вы, Лола?
— О движении в сторону телеоператора.
— Ингрид была слишком трезвой, а вы во всем перехлестываете через край.
— Ты мог бы быть и полюбезнее, мой мальчик!
— Не стоит обижаться, вы мне очень нравитесь такая, какая вы есть.
— В таком случае, ты меня проводишь. Где он живет?
— Кто?
— Ну хватит. Раз ты умеешь находить интересные сайты, то сможешь найти и нужный адрес. Тем более адрес типа, который проводит жизнь на глазах у тысяч пользователей Интернета.
— Если телеоператор Жюль действительно из семьи булочника, то тот живет на проспекте Стефан-Малларме.
— Отлично! Скажи, как ты это узнал.
— Вы ведь узнали церковь Святой Одилии, я тоже. В Париже не так уж и много церквей из розового кирпича в неовизантийском стиле.
— Но поблизости есть только одна булочная, верно?
— Булочник есть в «Желтых страницах». Его зовут Ришар Паризи.
— Для медбрата совсем неплохо. Ладно, давай возьмем такси.
— Моя «веспа» стоит возле «Красавиц».
— Ты представляешь меня сидящей на мотоцикле?
— Будем как Одри Хэпберн и Грегори Пек в «Римских каникулах».
— Ты хочешь вывалять меня в муке, как усы Ришара Паризи, чертов мальчишка. А как насчет шлема?
— У меня всегда есть запасной.
— Для девушек?
— Совершенно необязательно.
— Я буду присматривать за тобой и за Ингрид. Не вздумай испортить ей жизнь. Только кажется, что она крутая, а на самом деле это нежный цветочек.
— Я без конца всем объясняю, что никому не хочу портить жизнь, а скорее наоборот, но мне никто не верит! — сказал он, одарив ее широкой белозубой улыбкой и красным шлемом.
Сам он надел ярко-оранжевый. «Веспа» же была розовой. Испанец и американка оба питали слабость с диким цветам.
— Думаешь, я не видела, как ты притащился со своими гладиолусами? — фыркнула Лола. — Поехали.
Обхватив его за пояс, Лола заметила, что парень худой как щепка. К тому же от него хорошо пахло. Как бы Ингрид, которая никогда не умела вести себя с мужчинами, не потеряла голову и не наделала глупостей. А пока работник скорой помощи притормозил и высматривал на улице булочную. Церковь Святой Одилии легко узнать по ее изящной колокольне. Окружная автомобильная дорога была близко, а эта неуместная церковь, казалось, попала сюда с берегов Босфора. В самом же проспекте Малларме не было ничего особенного.
