Она протянула руку к гвоздю, вбитому справа от шкафчика, и удивленно посмотрела сначала на стену, потом на гвоздь. "Смотри-ка, его здесь нет..." Она объяснила мне, что ключ от комнаты седьмого этажа всегда висел на гвозде. "Еще вчера?" - настаивал я. "Не могу поклясться, но я почти уверена в этом... Я поднималась туда только один раз с мадам, когда я только к ним поступила. Там нужно было прибрать, снять постельное белье, наклеить бумагу на окна, чтобы было меньше пыли..."
Если уж Торранс выходил на след, он шел по нему с упорством охотничьей собаки.
- Тогда я снова поднялся наверх. Меня там ждал слесарь. Служанка-испанка, ее зовут Долорес, спустилась вниз. Замок оказался серийного производства, без секрета. Слесарь легко его открыл.
- Вы не спрашивали разрешения у мадам Жослен?
- Нет. Я ее не видел. Вы говорили, что беспокоить ее можно только в экстренных случаях. А здесь мы обошлись без ее участия. Так вот, патрон, мы на верном пути. Кто-то провел ночь или часть ночи в комнате для прислуги. Бумага, которой завешено окно, порвана, а окно открыто. Видно, что на матрасе лежал мужчина, на подушке осталась вмятина от головы. И наконец, на полу валяются окурки. Я говорю, мужчина, потому что на окурках нет следов губной помады. Я звоню из бара "Труба" на улице Вавен. Я подумал, что вы сами захотите взглянуть...
- Еду!
Мегрэ сразу же стало легче, что больше не нужно подозревать доктора Фабра. Все, как по волшебству, изменилось. Консьержка оказалась права. В дом вошел кто-то с улицы. Этот "кто-то" не только знал, в каком ящике лежит пистолет, но знал и о том, что существует комната для прислуги и где на кухне висит ключ от нее.
Таким образом, в прошлую ночь, пока следствие топталось на месте, убийца, по всей видимости, находился в доме, курил, лежа на матрасе в ожидании, пока рассветет и можно будет уйти.
Интересно, дежурил ли ночью у входной двери полицейский? Мегрэ не знал. Это уже входило в обязанности местного комиссариата. Он видел одного полицейского, когда вернулся с улицы Сен-Готар, но того вызвал муж консьержки, когда в дом нахлынули журналисты и фотографы.
В любом случае в дом, несомненно, входило и выходило множество людей, не считая рассыльных по доставке продуктов. Консьержка была занята почтой, ребенком, репортерами, многим из которых удалось даже прорваться на четвертый этаж.
Мегрэ позвонил в отдел установления личности.
- Мере? Пришлите мне, пожалуйста, одного из сотрудников со всем необходимым для снятия отпечатков пальцев. Может быть, будут и другие следы.
Пусть возьмет все, что можно... Жду у себя в кабинете...
В дверь постучал инспектор Барон:
- Патрон, я наконец дозвонился до секретаря театра Мадлен. Действительно, на имя мадам Жослен было заказано два места. Оба кресла были заняты в течение всего спектакля, правда, кем точно - не известно. В театре был аншлаг, и никто во время действия из зала не выходил. Разумеется, были антракты...
- Сколько?
- Два. Первый всего на четверть часа, и многие оставались в зале. Второй длился добрых полчаса - требовалась полная и, следовательно, трудоемкая смена декораций.
- В котором это было часу?
- В десять. Я узнал фамилии тех, кто сидел за креслами девяносто семь и девяносто восемь. Это завзятые театралы, они всегда берут одни и те же места. Месье и мадам Демайсе. Живут они в Пасси, на улице Помп.
Связаться с ними?
- Желательно...
Он не хотел ничего пускать на самотек.
Явился специалист из уголовной полиции, обвешанный своими аппаратами, как фоторепортер.
- Мне взять машину?
Мегрэ кивнул и вышел вместе с ним. Они застали Торранса за кружкой пива в компании слесаря, которого, казалось, эта история забавляла.
- Вы мне больше не нужны. Спасибо, - сказал ему комиссар.
- Да как же вы попадете без меня? Я закрыл дверь.
Мне велел ваш инспектор.
- Я не хотел рисковать, - прошептал Торранс.
Мегрэ тоже взял кружку пива и выпил ее почти залпом.
- Подождите меня здесь!
Он пересек улицу, вошел в лифт, позвонил в дверь квартиры Жосленов. Как и утром, мадам Маню приоткрыла дверь на цепочку и, узнав его, сразу же впустила в дом.
- Какую из дам вы хотите увидеть?
- Мадам Жослен, если только она не отдыхает.
- Недавно приходил доктор и требовал, чтобы она снова легла в постель, но она не согласилась. Не в ее характере валяться целый день на кровати, разве что когда заболеет...
- Никто не приходил?
- Только месье Жуан на несколько минут. Еще ваш инспектор, такой толстый, просил ключ от верхней комнаты. Честное слово, я его не брала. Я даже думала, зачем этот ключ болтается здесь на гвозде, если этой комнатой не пользуются.
- И ни разу не пользовались с тех пор, как вы работаете у мадам Жослен?
- Ни разу. Ведь другой-то прислуги нет.
- Ну а может быть, мадам Жослен устраивала там кого-нибудь из приятелей или знакомых, допустим, на одну только ночь?
- Если бы им нужно было оставить переночевать кого-нибудь из приятелей, думаю, они отдали бы ему комнату мадам Фабр... Я скажу мадам...
- А что она делает?
- По-моему, они составляют список, кому нужно послать извещение о смерти...
В гостиной дам не оказалось. Подождав немного, Мегрэ увидел, как обе женщины вошли в комнату, и у него создалось странное впечатление, что они ни на минуту не разлучаются, потому что не доверяют одна другой.
- Простите, что я вас снова беспокою. Полагаю, мадам Маню вам сообщила...
Перед тем как ответить, они посмотрели друг на друг, но заговорила мадам Жослен:
- Мне даже в голову не приходило перевесить этот ключ на другое место, я вообще о нем забыла. Что это значит? Кто мог его взять? Для чего?
Ее взгляд казался мрачнее и сосредоточеннее, чем утром. Руки выдавали нервозность.
- Мой инспектор взял на себя смелость открыть комнату прислуги, объяснил Мегрэ. - Он решил не беспокоить вас. Пожалуйста, не сердитесь на него. Тем более, что теперь, наверное, следствие пойдет по новому пути.
Он наблюдал за ней, пытаясь угадать ее реакцию, но она прекрасно владела собой.
- Я слушаю.
- Сколько времени вы уже не поднимались на седьмой этаж?
- Несколько месяцев. Когда ко мне поступила мадам Маню, я пошла туда вместе с ней, так как предыдущая прислуга оставила все в страшном беспорядке.
- Значит, примерно полгода?
- Да.
- И больше вы там не бывали? И муж тоже, вероятно?
- Он вообще ни разу туда не поднимался. Что ему там было делать?
- А вы, мадам Фабр?
- Я там не была уже много лет. Когда у нас работала Ольга, я иногда поднималась к ней в комнату. Помнишь, мама? Лет восемь назад...
- Окно было заклеено бумагой?
- Да. От пыли.
- А сейчас бумага сорвана, окно открыто. Кто-то ложился на постель, вероятно мужчина, и выкурил несколько сигарет.
- Вы уверены, что это было прошлой ночью?
- Пока не наверняка. Разрешите нам подняться туда и еще раз тщательно все осмотреть.
- Полагаю, вам не нужно спрашивать у меня разрешения.
- Разумеется, если вы хотите присутствовать...
Она прервала его, покачав головой.
- У вашей предыдущей прислуги был любовник?
- Я об этом ничего не знаю. Она была порядочной девушкой, помолвлена, а затем ушла от нас, чтобы выйти замуж.
Мегрэ направился к двери. Почему у него снова возникло ощущение, что между матерью и дочерью существует какое-то недоверие?
Ему бы хотелось узнать, как они держатся между собой наедине и о чем говорят.
Мадам Жослен не утратила хладнокровия, но Мегрэ вовсе не был уверен, что она не потрясена неожиданностью.
И все же он мог бы поклясться, что эта история с комнатой для прислуги была для нее не так неожиданна, как для него. Ну а Вероника резко повернулась к матери, и в ее взгляде можно было прочесть удивление.
Что она собиралась сказать?
Он вернулся в "Трубу", где его ждали трое мужчин, выпил еще одну кружку пива и пошел вместе с ними к пожарной лестнице в доме Жосленов. Слесарь открыл дверь. С трудом удалось его выпроводить, он пытался остаться под любым предлогом.
- А как вы без меня закроете?
- Мы опечатаем...
- Смотрите, патрон, - сказал Торранс, указывая на кровать, все еще распахнутое окно, на пять или шесть окурков на полу.
- Я бы хотел прежде всего знать, когда были выкурены сигареты.
- Это легко установить.
Специалист осмотрел окурок, понюхал, осторожно отогнул бумагу, размял в пальцах табак.
- После лабораторного анализа я смогу дать точный ответ. Но и сейчас можно утверждать, что курили эти сигареты недавно. Даже если просто понюхать воздух в этой комнате, вы почувствуете, что, несмотря на открытое окно, здесь все еще пахнет табаком.
Он доставал свои приборы медленно и неторопливо, как все криминалисты. Для них не существует мертвых или, вернее, мертвые для них безлики, словно у них никогда не было ни семьи, ни собственного имени. Для криминалистов преступление - сугубо научная проблема. Они занимаются конкретными вещами следами, отпечатками пальцев, даже пылью.
