— Кто вы? — негромко проговорила женщина. У нее был приятный, низкий, узнаваемый голос.
— Говорит, что свой, — растерянно пробормотал парень, отходя от окна.
— Свой, свой, — подтвердил Максимов. — Детективное агентство «Профиль», Максимов Константин, телефон во всех справочниках. Добрый вам совет, уважаемые подпольщики: хватайте все ценное и бегом отсюда! Позднее поговорим…
Полагая, что второго приглашения не понадобится, он расслабился, утер ладонью пот со лба и, чувствуя, как сводит мышцы на внутренней стороне бедер, заковылял на кухню — воды хлебнуть из крана. Хорошо, что удосужился посмотреть в окно. Целая ватага приземистых амбалов вывалилась из кустов и сделала остановку посреди пустыря. Братки вертели головами, крепко цапаясь. Кто-то выстрелил пальцем в правильном направлении. Он же и кинулся первым, энергично работая локтями…
Все текущее и будущее сжалось в эти несчастные полминуты. Ругаясь нехорошими словами, Максимов вытолкал невольных подопечных на лестничную площадку. Женщина затравленно вертела головой. Парень злобно сжимал кулаки (изрядно костлявые).
— По крыше уходите, — выплюнул Максимов. — На торец, а там перескочите на соседний барак, перебежите крышу, и по пожарной лестнице… Дуй, парень, видишь, открыто…
Молодой человек довольно неуклюже карабкался на верхотуру, отбросил хлипкую крышку люка. Подал руку.
— Господи, спасибо вам… — начала, но не закончила женщина. Он схватил ее под мышки, горячую, легкую, как пушинку, взгромоздил на болтающиеся перекладины. Она вцепилась в лестницу, поднялась на три ступени, отворачиваясь от колотящей по лицу сумочки. Парень сцапал ее за запястье, втащил на чердак. Максимов прыгал от нетерпения. Едва освободилась лестница, он схватил ее обеими руками, напрягся, расшатал и, кряхтя от натуги, выдрал из раскрошенной стены вместе с ржавыми консолями. Липкий пот заливал лицо. Дышалось с перебоями. Где-то в районе второго этажа уже топали молодчики. Стенания врожденной чистоплотности роли не играли. Максимов опустился на грязный пол — в позу наиболее уместную — и обнял голову руками. Ему и впрямь делалось дурно…
Кто-то шагнул через него, пнув по приоткрытой двери. Другой схватил за шиворот, грубо перевернул.
— Ты че, козел, тут разлегся? Баба где?
— Не знаю… — выпуская пену, булькнул Максимов. Глаза сами собой закатывались, он не прилагал к тому стараний. — Выследил ее, мужики, гадом буду, выследил… С ней абрек какой-то… По башке как дал кастетом…
— Ты в натуре козел! — зарычал амбал, швыряя Максимова на порог. Было больно, но сыщик решил потерпеть. Искусство требует жертв.
В принципе, возня бандитов, безуспешно пытающихся зацепить лестницу консолями за края люка, была зрелищем забавным. Парням пока не приходило в голову, что есть способ лучше. С трудом приделав разболтанную конструкцию, самый легкий попытался покорить чердак. Он долез ровно до середины — затем лестница решила, что хватит уже покорителей, из заржавевшей скобы выскочил болт, и все железо заодно со смельчаком рухнуло на головы молодчиков. Такой ненормативной «вавилонщины» Максимов еще никогда не слышал. От сопротивления дьявольскому хохоту свело живот.
— Блин, пацаны, да что мы делаем? — сообразил не самый безнадежный. — Херней страдаем, а эта мразь с трахалем по крышам уйдут!
Матерясь и отчаянно толкаясь, братва загремела по лестнице. Максимов резво вскочил на ноги. Смываться надо по-любому, независимо от итогов «спецоперации». Разбор полетов состоится при любом исходе, а голова у «тети Маши» работает исправно — легко сообразит, кто тут сыщик-вредитель.
Хорошо бы в момент познания истины находиться подальше.
Кляня себя за целый ряд непростительных ошибок, он бросился за бандитами…
Приказа бить и пытать пока не поступало. Он выбежал из дома, никем не задержанный, с нехорошим предчувствием — обязательно что-то случится, обязательно что-то случится… Не ходит беда одна. Она всегда ходит с товаркой.
Отбежав в глубину двора, он стал свидетелем отвратительной сцены. Имелся слабый шанс, что беглецы успеют проскочить. А уж потом головы «погонщиков» заработают как надо. Но все надежды рухнули. Слишком долго эти двое выбирались с чердака на крышу. Кто-то из братков уже карабкался по пожарной лестнице. Остальные в растерянности мялись, не догадываясь, что надо окружать соседний барак. Кулаки невольно сжались — уж очень беззащитно смотрелись эти двое. Не самое удобное место для проведения кросса — крыша. Обломки шифера трещали под ногами. Женщина оступилась, заскользила вниз, закричав от страха. Зеваки из числа местных (откуда повылазили?) возбужденно загалдели. Кто-то завопил: все — капец, отбегалась… Мужчина сделал прыжок, выпал на наклонную, словно лыжник, тормозящий двумя ногами, сцапал женщину за плечо, другой рукой ухватился за раму чердачного оконца. На коленях миновали опасную поверхность. Поднялись, бросились дальше. Братва — ну надо же быть такой тупой! — по-прежнему пялилась в небо. Самый прыткий уже вскарабкался на крышу — отклячив зад, цепляясь за огрызки шифера, подтянулся, победно взвизгнул, устремился за беглецами. Мечущиеся внизу доставали стволы. Возмущенно завопила пожилая женщина. И самое противное, что от содействия Максимова ничего бы ровным счетом не изменилось. Мужчина с женщиной приближались к торцу. До соседнего барака промежуток маленький, ширина бездны метра полтора, перепрыгнуть — плевое дело. Он видел, как энергично оттолкнулась от карниза женщина. Ахнула крыша соседнего здания, дрожь пробежала по антенне общего пользования — женщина вскрикнула от боли, заработала руками… Мужчина не успел переобуться — выскочил из квартиры в домашних шлепанцах. Толчка не получилось. Он споткнулся, потерял равновесие. Мелькнуло лицо, перекошенное ужасом. Он даже не прыгнул — рухнул на колено, пробил дощатый буртик, протянутый вдоль карниза, и завалился головой в бездну!
Зеваки ахнули. Растопырив конечности, тело сделало оборот, врезалось в стену, как-то враз обмякло и, словно мешок, шмякнулось на ощетинившийся арматурой огрызок бетонной плиты. Откуда он здесь, этот огрызок?.. Братва ломанулась посмотреть, загалдела. Максимов рвался через кусты, огибая бараки…
Мужчина не подавал признаков жизни. С пробитым черепом и надвое разломанным позвоночником трудно подавать какие-либо признаки.
— Са-а-а-ашааа!!! — взмыло яростно над бараками. Сколько боли в этом крике — он подумал, что она сейчас разожмет ручонки и бросится вниз. Так и сделала бы, не будь умной — очень кстати сообразила, что покойника не вернуть даже собственной гибелью. И дела еще остались на этом свете. Она поставила ногу на отчаянно прогибающийся бурт, легкое тельце взмыло по покатой плоскости, и в следующее мгновение уже неслась по крыше, шлепая китайскими тапочками.
А братва опять копалась. Угодив в щекотливую ситуацию, обретя ненужный труп, мордовороты растерялись. Сами по себе не мыслители, а тут еще вселенское западло — секунд пятнадцать прошло, пока кто-то не выкрикнул, что «хрен с ним, со жмуром, бабу ловить надо». Прозрев, бандюганы побежали в обход барака.
Прямолинейно мыслили парни. Никому из них не пришло в голову, что беглянка может воспользоваться чем-то другим, помимо пожарной лестницы. Разумеется, спуститься по лестнице она бы не успела. Но так тонко вычислить траекторию бандитов! Максимов наблюдал с безопасного расстояния, как, грузно топая, четверо ублюдков свернули за угол, взяли под контроль пожарную лестницу и задрали в небо тупые морды. В этот самый миг худенькая фигурка выскользнула из подъезда! Обвела вокруг пальца! Быстро глянув по сторонам, перехватила сумочку, зажав ремешок в кулачке, и помчалась через заскорузлые тополя к выстроившимся в ряд сараюшкам. Какой-то придурок из местных — лупоглазый недоросль с признаками устойчивой дебильности на физиономии — громко гоготал, стреляя в бегущую пальцем:
— Вот она!!!
Но это уже не играло роли. Женщина втиснулась в щель между сараями и пропала, оставив после себя только образ. Максимов спохватился — а куда бежать? Открытое пространство. Люди репы чешут. Придурок надрывается. В обход за гаражи? Проклиная свое запоздалое включение (чем он лучше тупой братвы?), Максимов попятился и рванул через тернии к терниям…
До наступления темноты, как по минному полю, он бродил по рабочему поселку. Риск нарваться на параллельно рыщущую братву был колоссален. Но нарвался только на двух неприкаянных хулиганов, ищущих приключений после совместного распития. Приключений они огребли лопатой — причем отнюдь не фигурально. Очень кстати под руку попались, дали выпустить пар. Наиболее задиристого Максимов, кипя от бешенства, усадил на частокол и так даванул на «клизму», что у того глаза брызнули. Второго закопал под сарай и как следует отпинал по заднице. А потом схватил кем-то брошенную ржавую лопату и гнал их, осатанев от ярости, пока дыхалка работала. На заряд бодрости эта разминка почти не повлияла. Быстро скиснув, он прекратил поиски, выбрался на конечную к Заводской и какое-то время мыкался по киоскам. Почуяв плавающий по округе характерный запах, отыскал его источник — скромную забегаловку с нескромным названием «Плакучая ива» — забрался в угол и в тоске дремучей выпил три стопарика водки. Контингент в заведении обосновался тот еще, но Максимова не трогали: уж больно отчетливо на угрюмой физиономии читалось: не подходи — убью! Когда совсем стало тошно, он выбрался на улицу, забился в «пазик», следующий до центра, и обратился в ядовитый угрюмый гриб.
