А "светский" художественный принцип заявил о себе во времена отказа от главенствования религиозного принципа познания мира. Это случилось в Европе. (Мне возразят: а древнегреческий театр, а Гомер, а нибелунги, эпосы и т.д.? Всё это существовало ещё в рамках узкого религиозного сознания. И, конечно, были некоторые прорывы. И всё).
С "плутовского" ли романа всё это началось - не суть важно.
Но Случилось. Настал новый этап. Творческие люди устали от религиозного вранья и религиозной софистики. Развивавшиеся и усовершенствованные музыка и живопись обогащали Слово, и оно устремилось к своему развитию в "светской" литературе (Опять же, необходимо понять, что Слово не развивается в человеческом смысле, как не развивается всё человечество. В любом языке во все времена есть возможность достичь своеволия, т.е. обладания Словом, которое и есть своеволие. Говоря о развитии Слова, я лишь акцентирую внимание читателя на перемещение в те сферы человеческой деятельности, где появляется возможность обрести своеволие. Так в древности этого достигали шаманством, медитацией, заклинанием, астрологией, алхимией, ораторством, философией и т.д.). С этого момента многие авторы начали активно осмыслять жизнь и создавать её. С этого момента свободы (пока ещё не осознанных возможностей) были разорваны путы фатального бытия, того жёсткого сценария, созданного предыдущими (пра-земными) творческими умами. То были пока первые шаги свободного творчества в замкнутый реальный мир, на сцену всё-таки ещё предопределённой пра-Авторами жизни, но уже с возможностями Выбора. С возможностью выйти из предопределённости и обрести новый метод познания Творческого Начала.
И вновь авторы Слова начали с простых форм: копирование действительности, описание увиденного. И вклинивалась Интрига - эта гениальная "мать" Художественности. И вклинивалось авторское "я" - основа и сущность Творческого Начала.
Этот поворотный этап человечество должно отметить поголовным вставанием и возносить хвалу Слову и Книге. Праздник Художественности. Праздник творчества. Мой своевольный Праздник.
Творческое Начало влилось в новый способ познания и тут же начало выдавать (возвращать) "черноту и грязь". Это как ребёнок - рисует, раскидывает рисунки, растёт и забывает о них. Рисует всё, что придёт в голову, что увидит, что услышит, дофантазирует и скопирует - всё что угодно.
Можно сделать образное пояснение - вначале Слово было у "бога", теперь оно всё больше и больше перетягивалось (как одеяло) к себе человеком. И уже человек на Земле изменял мир. Если вначале это делал "бог" (Творческое Начало) - уничтожал виды, менял ландшафт, пейзажи, то теперь это всё активнее "творил" человек. И ему, невежде, удавалось даже полностью уничтожить тот или иной вид животных, своротить гору или вырыть целое озеро. Поглощая и вытесняя животную и растительную биомассу, он заменял её собою, увеличиваясь численно, сохраняя биологический баланс.
Так что же? Становилось ли больше Творческое Начало, накапливался ли "дух"? Ни в коем случае. Земное своеволие и умножение человеческих "я" просто притормозило процесс развития животного мира, произошла его заморозка. Как бы часть творческого потенциала из природы ушла в человека. Осталось только то, что осталось, реликтовые творческие формы животного и растительного мира, давно достигшие инстинктивного совершенства.
Но и того, что осталось, и теперь достаточно для моего восхищения возможностями творчества. Все животные - "замороженные" варианты самопознания Творческого Начала.
С того Праздника человечество приобрело невиданное ускорение процесса наполнения своеволием Творческого Начала. И именно художественное Слово активно создавало теперь "социум" для народов. Но оно искало новых художественных форм и желаний. И для этого нужен был язык. И не просто "разумный язык", а язык наиболее чувственный, со смысловыми нюансами, могущий выразить творческое "я", могущий вычленить это "я" из фатальной биомассы, мечтательный язык.
И в каких только языках не пробовало себя Слово. И много породило социальных глупостей. Но были успехи. Это когда в каком-либо народе, в носителях его языка оно находило выражение и обретало творческое могущество. Эта эстафета переходила от одного ученика-Сочинителя к другому, от народа к народу, из языка в язык.
Языки многих народов послужили развитию художественного принципа. Можно сказать, что возникала поистине всенародная "религия" (путь к Творческому Началу). Но, как уже понятно, религиозные термины изжили своё буквальное значение, Творческое Начало "выветрилось" из них, и употребляю я их лишь в силу необходимости - ради ассоциаций с прошлыми эпохами развития Творческого Начала. Религии - это музеи этапов его становления.
Но вот: случилось так, что Творческое Начало путём проб и ошибок интуитивно вышло к истокам молодого Русского Языка.
Конечно, оно развивалось и в других языках параллельно и всё более накапливало творческую мощь. Но то были узко профессиональные или специфические опыты и успехи. Цель - свободное художественное познание, Художественный Метод - была достигнута в России.
Вот почему - Русская Книга ( библия ), вот почему я пишу эту историю на русском языке.
Летописи и жития святых формировали душу русского языка. И самое главное - определённого рода, мечтательные сказки. Жития создали основу для авторского "я". И в летописном "Слове о полку Игореве" есть зародыш авторского "я".
Замечательная вещь это "Слово". Откуда явилось? Почему так поэтично и душевно? Именно задушевность проникла в русский язык. Русская задушевность - это особое желание, сформированное славянским "язычеством", воспитавшим самобытное чувственное восприятие мира, память о мечте и безымянных славянских опытах сочинительства.
"Слово о полку Игореве" - символ грядущих возможностей русского языка. Вот именно: не "сказание", не "повествование", а Слово.
Пушкин.
Моё отношение к Пушкину (Пушка - выстрел, громогласное объявление о новом этапе, всё символично) неоднозначно.
Я презираю свинячий восторг его почитателей. Паразиты - литературоведы исказили его значение.
Не Пушкин породил новый язык, а язык востребовал Пушкина, влился в него, поселился в нём. Это эстафета Творческого Начала, перешедшая в Россию с Запада. Язык, который якобы впустил (ввёл) Пушкин в поэзию и литературу, уже существовал устно. Но Пушкин, Лермонтов и Гоголь были принесены ему в жертву (развитию Творческого Начала в русском языке). И этот заряд был так велик и силён, что Пушкина словно подхватило течение и вынесло на стремнину творческого процесса.
Я бы сказал, что Пушкин "шаманил", проникая посредством "нового" языка в пространство Творческого Начала. Его творчество бессознательно, он так и не пришёл к осознанности. Но он был здесь первым, и я всё понимаю.
Когда у него было истинное наитие, когда он "шаманил", то делал открытия. И величайшее интуитивное открытие - ощущение значения языка и проектирование его будущего.
"И вырвал грешный мой язык,
И празднословный, и лукавый,
...и угль пылающий огнём
Во грудь отверстую водвинул...
...глаголом жги сердца людей!"
Это программа, это голос Творческого Начала, воцарившегося в русском языке.
Не нужно думать, что Пушкин осознано программировал будущее. Если бы это было так, то и творчество его было иным, не таким поверхностным и распыленным.
Пушкин - интуитивист. Наитие ещё нужно осмыслить. Если к тебе пришло вдохновение, если ты уловил космические ритмы, то это ещё не твоё вычленившееся "я", не твоё авторство, а призыв к авторству, знак авторства.
В "Пророке" прозвучал лишь призыв к творчеству. Оно становится жизненным и Авторским не столько от неосозного наития, сколько от усвоения Художественного Метода.
Пушкин, как и многие авторы, загнал себя в тупик. Он не реализовал себя в творчестве. Его коснулись "уста" Творческого Начала. Этот огненный "поцелуй" и послужил началом осмысления "русской идеи" и мечты Сочинителя.
Пушкин - это первое русское авторское "я" в мировой цепочке творческих сущностей. И у него была возможность Авторского развития - настоящая творческая реализация, которой он не воспользовался. Многие по себе знают чувство упущенных возможностей.
Он перенёс на русскую почву многие уже готовые творческие формы, результаты западного языкового процесса развития Творческого Начала. Он во всём себя пробовал. Это было его метание, оно не позволяло ему идти в глубину, в содержание, и отсюда поверхностная тематика, описательность простых человеческих страстей и ощущений (чем он так "дорог" недалёким почитателям его таланта).
Пушкин слепо растратил свой "уголь", но осуществил призыв "бога" "жечь глаголом (словом) сердца людей". Здесь он выполнил программу, но остался под "богом", в границах фатальной судьбы, не вычленившись в осознанного Автора.
