— Танюха, ты, что ли? — не обращая внимания на пистолет, шагнул ко мне Темыч. Его глаза засверкали лихорадочно и радостно. — Танька…
И тут я вспомнила. Пистолет из рук, впрочем, не выпустила — с этой братией в любом случае стоит быть поосторожнее. Но мне уже не хотелось лезть в драку. Потому что Темычем, предводителем компании парней, оказался мой давний знакомый, Артем Терехов. Мы встретились очень давно, несколько лет назад, и мне удалось вытянуть Темыча из нехорошей ситуации. За его голову, негласно, конечно, одна из тарасовских группировок давала крупные бабки — Терехова подозревали в хищении компры на эту группировку. И он обратился ко мне.
Мы с ним даже сдружились за двухнедельное расследование, но позднее отношений не поддерживали. Терехов мне, конечно, был симпатичен — неглупый парень, в свое время закончил философский факультет. Увлекался оккультизмом и магией. А потом его переклинило, и он решил, что нашел свое место в жизни — в криминальных сферах этой самой жизни. Я — человек с противоположной стороны баррикады, Темыч же мелковат, чтобы держать его «в запасе» — в сыщицком труде всякие сложности бывают, приходилось и к авторитетам обращаться. И мы расстались. Да вот неожиданно встретились. В который раз я убеждаюсь, что Тарасов, да и земной шар в целом, — лишь большая деревня.
— Терехов! — воскликнула я с умеренной радостью, но обниматься не бросилась. Я просчитывала варианты его поведения в данной ситуации.
— Вот уж кого не ожидал увидеть — так это тебя, — улыбнулся Артем, заметно расслабляясь и опускаясь на диван. — Да опусти ты пушку. Что я, законов не знаю? Ты мне жизнь спасла, — патетично выпалил он.
Я понимающе усмехнулась. Присела на стул, стоявший в другом конце комнаты, чтобы видеть всех, и опустила пистолет на колени.
— Жизнь — это жизнь, а денежки тоже нужны, — хмыкнула я насмешливо. И оглядела лица присутствующих.
Темыч весь светился искренней радостью от неожиданной встречи. Его подельники задумчиво следили за развитием ситуации. А Ольга Георгиевна, кажется, испугалась, что я плюну на нее и уйду, позволив приятелю, как она, должно быть, подумала, грабить ее. Я постаралась ободрить Ларионову взглядом, улыбнулась Артему, и он выпалил:
— Танюшка, не сходи с ума, тебя я ни в коем разе не трону.
— А Ольга Георгиевна — моя клиентка, — пожала я плечами, считая, что это — достаточное объяснение. — Надеюсь, ты помнишь, что это значит — быть моим клиентом?
— Разумеется! Обижаешь, начальник, — съехидничал Терехов. — Помню, как ты прикрывала меня своим телом, — добавил он с подтекстом, но я не покраснела. Только рассмеялась. Не на ту напал, Терехов! Я не девочка-институточка.
— Тогда ты мне поможешь? — закинула я удочку, скрестив ноги и вдумчиво посмотрев прямо в не лишенные привлекательности темно-масляные глаза Артемки.
Он хмыкнул и поинтересовался:
— Чем же тебе помочь, великая сыщица?
Остальные находившиеся в комнате не принимали в беседе участия. Они предпочитали отмалчиваться, стараясь понять, почему попытка вернуть собственные деньги обернулась для них чуть ли не лирической беседой. Я не старалась прояснить ситуацию — в мутной воде и рыбка лучше ловится. В этом случае уж точно.
— Что вам нужно от Ольги Георгиевны? — спросила я.
— От нее — только деньги, — чуть цинично ответил Терехов. — Да и не от нее вовсе, если честно.
— Так расскажи, в чем дело, — предложила я, обернулась к Ларионовой и попросила мягко: — Ольга Георгиевна, не могли бы вы согреть нам всем чаю?
Она вскинула брови, пытаясь понять, как расценивать мое предложение — как шутку или нет? Я улыбнулась и еще более мягко, почти мурлыча, произнесла:
— Не волнуйтесь, теперь все будет в порядке. С этими молодыми людьми, я думаю, нам удастся договориться. Согрейте чаю.
Женщина безропотно поплелась на кухню, волоча ноги и цепляясь за косяки — переживала, бедняжка. А я вновь повернулась к Терехову. Все-таки замечательно иметь знакомых во всем Тарасове, в разных слоях его населения — иногда везет, как сегодня, например. Только надолго ли это везение? И что меня ожидает дальше?
— Ребята, — зыркнул на тупо смотревших в пол подельников Тема, — подождите в машине, не нервируйте дамочек.
Парни собрались и молча удалились, аккуратно закрыв за собой дверь. А Артем сказал:
— Танюш, а что от тебя нужно ей?
— Помощь, как и всем остальным моим клиентам, — расплывчато ответила я и, улыбнувшись, пресекла возможные вопросы: — Не тебе объяснять. Информация, которая тебя интересует, конфиденциальна.
— Да я и не расспрашиваю, — передернул плечами Терехов. — И в самом деле готов тебе помочь. Вот только этой дамочке все же придется раскошелиться.
— Да объясни ты, в чем дело, черт побери, — не выдержала я. Не люблю, когда чего-то недопонимаю. — Четко и ясно расскажи, почему Ларионова вас так интересует. Она что, подпольный Рокфеллер? У нее вилла на Гавайях и частный дом в Майами, а вы, доблестные Робингуды, решили ее раскулачить?
Я закурила, спросив разрешения у Ольги Георгиевны, вернувшейся с чаем. Та только махнула рукой, как бы говоря: «Да делайте что хотите, мне уже все равно!» Артем не обиделся на мою тираду. Он рассмеялся и ностальгически прошептал:
— Ты совсем не изменилась!
После чего от лирики перешел к суровым будням.
— Муж этой дамы, Илюха Курский, занял у нас в долг крупную сумму денег. И потом исчез, — с завидной лаконичностью прояснил ситуацию Терехов. — А срок возврата долга подошел вчера. Он с нами связался, назначил встречу, но на встречу не явился. Мы пришли сюда прояснить ситуацию, а его жена, — кивнул он в сторону устало смотревшей в пол женщины, — сказала, что мужа нет дома и она не знает, где он. Нам-то что делать? Мы не меценаты, чтобы спонсировать бабками черт знает кого, — безнадежно махнул рукой Артем и тоже закурил.
Теперь я полностью въехала в ситуацию. Ну, или почти въехала.
— Вы заполняли какой-либо договор?
— Нет, с ребятами из фирмы Курского мы сотрудничаем уже давно, и они нас до сих пор не кидали — знают, себе дороже. Да и деньги… Танюш, сама понимаешь, не вполне законные. И мы предпочли передать наличку. Конечно, есть долговая расписка, но в суд с ней идти — отсидишь за укрывание доходов, неуплату налогов и пятое-десятое. Сама понимаешь, большая девочка, — снисходительно улыбнулся приятель и бывший клиент.
Значит, через суд ни черта получить не удастся. И надо действовать лично. Ладно, это понятно. Теперь вот еще что…
— Под каким предлогом Курский занимал деньги? — полюбопытствовала я. — И вообще, он действовал через свою фирму или лично?
— Лично, — без удивления ответил Терехов. Он вообще был довольно-таки невозмутимым типчиком. — А предлог… Ну в общем-то, он сказал, что у него возникли проблемы и он должен срочно внести в фонд фирмы определенную сумму, иначе его могут вытурить из правления. Мы пошли навстречу, а этот… нехороший человек решил нас продинамить. И что после этого делать?
— Остается только трясти деньги с его жены, — подыграла я чуть насмешливо. И задумалась, глубоко затягиваясь терпким дымом.
— Какие будут предложения, защитница? — прервал мои напряженные размышления Темыч.
Я развела руками, демонстрируя огромное количество свежих идей. Потом сообразила:
— Знаешь что, давай поговорим внизу.
Мне совершенно не хотелось, чтобы Ларионова была свидетельницей нашей дальнейшей беседы. Потому что супруг ее, как оказалось, гад последний и подставил Ольгу Георгиевну, продал с потрохами. А разбивать иллюзии и без того изнервничавшейся дамы мне совершенно не хотелось. Терехов согласно кивнул и отправился в прихожую, выжидающе посматривая на меня. Обернувшись к Ольге Георгиевне, я произнесла убежденно:
— Не волнуйтесь, все будет нормально, можете жить спокойно. Я вам обязательно позвоню, когда узнаю что-то новенькое.
Ларионова, уставшая от потрясений сегодняшнего дня, покивала, проводила нас до выхода и захлопнула дверь, торопливо попрощавшись.
Спустившись на несколько пролетов вниз, я прислонилась к обшарпанной стене, закурила и оценивающе посмотрела на Терехова. Тот, в свою очередь, взирал на меня вопрошающе, ожидая ценных предложений.
— Артем, солнце мое, тебя устроит, если я доставлю тебе самого Курского? — прервала я затянувшееся молчание и стряхнула пепел на пол, который после моих негигиеничных действий не стал намного грязнее.
— Естественно. Думаешь, я совсем бессердечный? Думаешь, приятно трясти деньги с бабы, которая здесь ни при чем? — разразился пламенной тирадой Терехов.
Он явно старался убедить меня в том, что он «белый и пушистый и только кажется черным и колючим». Но я не верила — иллюзия. В зрачках его темных глаз уже просматривалась беспощадность — жизнь умеет портить людей. Тем не менее Темычу можно доверять, до определенной, конечно, степени — поварившись с ним в одном котле, я смогла это выяснить.
