— Ептыть, дорога! — проявил внезапные эмоции меланхоличный Коля. Пергидрольная Тату взвизгнула, Вован, напротив, посерьезнел.
— И куда она ведет?
— А тебе не все равно? Главное, до нее всего один переход, а там уже не заблудимся!
— В горах расстояния обманчивы, — проявила мудрость Дина. — Не сегодня же туда бежать!
— А никто, в натуре, и не предлагает! — оскалился Вован радостно. — Щас палаточку поставим, костер запалим!
На этот раз спорить никто не стал.
Ночлег устроили тут же, рядом с россыпью громадных валунов. От нагретых камней тянуло уютом, хворосту рядом нашлось в избытке, костер быстро соорудили. Палатка у кемеровчан оказалась двухместной — как раз для «шведской семьи», готовой максимально внутри уплотниться. Глеб, хмыкнув, достал нож и за несколько минут нарубил изрядное количество молодых сосенок. Стволы, лишенные веток, вогнаны были в грунт метров за тридцать от веселой троицы, вершинки состыкованы хитро, сверху легли слоями сами ветки. Нормальный шалаш получился, на ночь хватит.
— Слушай, ты в школе скаутом не был?
— Я был пионером, — отбил Глеб Динину шутку. — А правильные пионеры не только речевки орали про дедушку Ленина!
— Знаю, плавала, — улыбнулась Дина с неожиданным лукавством. — Как у тебя, кстати, насчет главного пионерского девиза?
— Всегда готов!
— Правда?
Ее глаза вблизи оказались столь игривыми, что Глеба жаром обдало. От неожиданности, наверное. После всех предыдущих проявлений ее стервозности. От вопросов Глеб удержался и сумел даже придать лицу выражение свойственное искушенному обольстителю. Дина в ответ такой взгляд подарила, что впору постель стелить. За неимением оной Глеб нарубил еще лапника, а там и темнота, наконец, пролилась с неба. Костер буйной компании запылал вполне приветливо, только идти туда не хотелось. Нарезались ребята. Расслабились окончательно в предчувствии скорой цивилизации. Первые пару рюмок Глеб с Диной приняли охотно, потом жесты Вована стали слишком резкими, а процент мата в разговоре начал зашкаливать. Славянин Коля попытался Дину обнять и был послан куда надо. Тату громко рассмеялась, а здоровяк налился кровью. Вован хотел вклиниться в ситуацию, но передумал. Взглядом только уколол. Нехорошим взглядом мелкого гопника, отбившегося от стаи, а потому не готового пока вступать в разборки.
— Ладно, господа, пора нам баиньки, — объявил Глеб решительно, чтобы сразу пресечь уговоры. — Кто как, а мы с подругой умотались за сутки.
Дина не возражала. В шалаш забрались по очереди, лапник оказался приятно-пружинистым и почти не колючим. Если в одежде спать. Последнее обстоятельство Глеб попробовал скорректировать, встретив тут же деликатный, но решительный отпор.
— Ну вот, здрасте! А кто меня про готовность спрашивал?!
— Какую готовность? — Изумление в голосе прозвучало искренне. — Ах, вот ты о чем! Это шутка была, невинная девичья шутка!
— Понятно, — хмыкнул Глеб, переворачиваясь на спину. — Такие шутки в приличном обществе зовутся «динамо» и караются по всей строгости!
Пару минут лежали молча, потом ее ладонь протянулась из темноты, пальцы погладили его подбородок запоминающе легким движением.
— Колючий… ты правда обиделся?
— Скорее удивился, — ответил Глеб казенным тоном, выдавая себя с головой. Зацепила все-таки вреднюка! Выгрызла слишком большой кусок в его мыслях и дефилирует там нагло на острых шпильках! — Привык иметь дело с большими девочками, которые знают, чего хотят.
— Я тоже знаю, — прошептала она, и теплые губы коснулись его уха. — Я очень хорошо знаю! Я девочка городская, хочу, чтобы все было красиво, в чистоте, на простынях. А спасителей своих не забываю и умею быть очень благодарной!
Ее поцелуй оказался вкусным — почти как в юности, почти как в первый раз! Вот уже голова кружится, и руки готовы сграбастать, присвоить чужое тело! За секунду до этого она выскользнула, жарко рассмеялась:
— Стоп! Не своди меня с ума, все потом, потом…
Он отстранился, подумав про разницу в годах, щетину на своей физиономии и прочем «не комильфо». Потом уже, пытаясь задремать, понял главное — она им снова играет. Ловит на инстинкты, «цепляет якорек»… примитивная психология, короче. Злости открытие не вызвало. Там глянем, кто кого использует! С этой мыслью Глеб задремал, и даже пьяные вопли у костра помешать ему не смогли.
Как и тишина внезапная.
Даже голос женский, ласковый проник в сознание далеко не сразу:
— Глеб! Гле-еб!
Она стояла рядом, в паре метров от шалаша. Узкий силуэт, белизна кожи, тонкая полоска стрингов — единственная одежда. Таня-Тата-Тату. Ух ты какая!
— Глеб, иди ко мне!
Вот так, значит? В «шведской семье» недокомплект, нужны новые члены? А может, это любовь, хм? Ночная дикая любовь под запах костра и прочую романтику? Да к черту все мысли, когда тебя так вот недвусмысленно призывают! Когда распаляли до этого и душу травили!
Глеб вылез из шалаша. Успел еще заметить безлюдье у костра (а где все?), движение успел засечь краем глаза, сзади.
Вспышка! Боль! Темнота…
* * *
Руки связаны — это оказалось первым и самым поганым из его открытий. Качественно стянуты, за спиной, аж онемели. Свет в лицо, ржанье и матюки.
— Очнулся, Глебушка?! Ну ты, бля, любитель валяться в обмороках, мы аж прих…ели! Не можем без нашего Глебушки шоу начать!
Вована «перло» — разгульно и зло, со всем гопническим куражом. Устоять на месте не может, ходит вприпляску, аж слюна брызгает. Другая картина тоже не радует — ружье теперь у Коли-бычка, пергидрольная Тату вполне одета и глядит на все с жадным восторгом. Дина одета тоже и даже не связана, как он, но толку с нее…
— Зря ты, Глебушка, по-хорошему не захотел, когда тебя звали в компанию! Еще сучка твоя рожу корчила, западло ей с нами! Западло, да?! Ну ниче, щас мы заценим, кто тут аристократ, а кто у параши спит!
Глеб промолчал. Не пионер-герой, чтоб бросать в лицо врагу пафосные речи.
— Ты, Глебушка, не ссы, мы не звери! Телку твою щас натянем хором, а ты поглядишь! — На этой фразе Вован стал как будто ростом выше. Сейчас он был всем и сразу: Аль Капоне, Сашей Белым, просто «реальным пацаном», готовым решать судьбы влет. Шагнул к Дине, та затравленно сжалась, подтянув к груди колени, Тату визгливо хихикнула. Коля-бычок отвесил губу, сейчас слюна потечет. А путы на руках не такие уж крепкие — толстая веревка, не прилегает плотно!
— Эй, погоди! — заторопился Глеб. — Чего беспредел творите?! За бабу сядете все, а на зоне задницами отвечать придется!
Зря сказал! Зацепил, видать, давние комплексы, Вована аж подкинуло.
— Глохни, падла, порву щас! Какая зона?! Кто нас туда отправит?!! Вы, что ли, заяву напишете, а?!!
Интересно, сколько они в себя уже влили? Рожа перекошена, рука на ноже, ружье уставилось дулами в Глеба, будто сама смерть. Тупая и нелепая смерть — от рук идиотов, которые вспомнят завтра о сегодняшнем и со страху обделаются! Веревка на руках уже ослабла, запястья ходят свободно — еще бы пару минут!
Дина закричала — негромко, жалобно, с придыханием:
— Не надо! Ну пожалуйста, не надо, прошу вас!
Коленки обхвачены руками, глаза круглые — классическая жертва! Наглядное пособие из учебников по безопасности: не плачьте, не упрашивайте насильника, это лишь его подбодрит! Вован развернулся, рука с ножа съехала ниже пояса, двинулся к жертве походкой распаленного самца. Коля, в ожидании шоу, подался вперед, забыв о пленнике, ружье опустилось книзу. Веревка с запястий съезжает, сползает…
— Не надо, пожалуйста, — повторила Дина тихо, с внезапным спокойствием.
— Ну как это не надо?! — хохотнул Вован, подходя вплотную. — Надо, сучка! Щас тебе будет маленько больно…
Толкнул ее, сам навалился сверху.
Крик.
Короткий, мужской, переходящий в истошный вопль ужаса. Вован пятится, держась за ляжку, из пробитой артерии хлещет тугая струя, Дина выставила перед собой перепачканный кровью клинок. Пора! Глеб сбросил оцепенение, тело метнулось вперед, и удар по почкам вышел славный — Колю аж в спине переломило! Ружье вырвать, прикладом по затылку, дуло в лоб:
— Стоя-а-ать, суки! Все назад, стреляю! Ты, б…, хватай его, рану зажимай, щас сдохнет! Бего-ом!!!
Паника, кровь повсюду. У Вована глаза из орбиты выкатились, Тату пытается его перевязать, Коля вовсе признаков жизни не подает. Победа, короче. Полный разгром врага! На поле боя добить бы всех и уйти, а тут, блин, цивилизация! Спасать придется!
— Ты умница! — крикнул Глеб Дине, вручая ружье. — Быка контролируй, а я этими займусь. Если что, любого вали!
— Не сомневайся, — кивнула та, успев уже спрятать кинжал. — Ты уверен, что им надо жить?
